После… - Мюссо Гийом

Натан и Гудрич долго молча восхищались завораживающим зрелищем. Ледяной ветер обжигал лица. У всех, кто оказался здесь в этот вечер, невольно возникало приподнятое настроение. Рядом самозабвенно целовалась влюбленная парочка, группа французских туристов сравнивала Эмпайр-стейт-билдинг с Эйфелевой башней, а пара из Вайоминга рассказывала всем желающим о своей первой встрече, которая двадцать пять лет назад произошла на этом самом месте. Вокруг было полно народу, дети в теплых куртках играли в прятки, путаясь у взрослых под ногами.

Ветер с дикой скоростью гнал над головами облака. В разрывах между ними то тут, то там неожиданно вспыхивали звезды. Чудесная, волшебная ночь! Первым нарушил молчание Гудрич.

– Парень в оранжевой спортивной куртке, – тихо сказал он Натану.

– Простите, что?..

– Вон там, парень в оранжевой куртке!

Натан прищурился и с трудом рассмотрел человека, о котором говорил Гудрич. Парень лет двадцати только что вышел на площадку. Его подбородок зарос светлой щетиной, длинные грязные волосы были заплетены в дреды. Он дважды обошел смотровую площадку – так близко от Натана, что тот заметил воспаленные глаза, мечущийся взгляд. Парень был явно измучен, его искаженное страданием лицо рази тельно отличалось от других. Возможно, это наркоман…

– Его зовут Кевин Уильямсон, – сообщил Гудрич.

– Вы знакомы?

– Нет. Его отец бросился отсюда вниз еще в то время, когда здесь не было защитных решеток. Уже неделю Кевин приходит сюда каждый день.

– Откуда вы все это знаете?

– Провел маленькое расследование.

Натан помолчал.

– Какое все это имеет отношение ко мне?

– Все, что происходит с такими, как мы, касается и нас, – сказал Гудрич.

Порыв ветра ворвался на площадку. Натан ближе подошел к Гудричу.

– Черт возьми, Гаррет, зачем вы заставили меня наблюдать за этим человеком?!

– Он скоро умрет, – ответил Гудрич.

– Да вы… вы спятили! – воскликнул Натан.

Но он не мог оторвать взгляда от Кевина. Смутное беспокойство терзало его.

Брось, ничего не случится. Все будет хорошо!

Но не прошло и минуты, как молодой человек вытащил из кармана пистолет. Несколько секунд Кевин с ужасом смотрел на оружие в своей дрожащей руке. Сначала никто ничего не замечал, но вдруг раздался пронзительный женский вопль:

– У него пистолет!

Все взгляды устремились на парня. Кевин вздрогнул и направил пистолет на себя. Его губы дрожали от страха, из глаз лились слезы, он вскрикнул…

– Не делай этого! – крикнул кто-то. Люди в ужасе ринулись к выходу, толкая друг друга.

Натан стоял совсем рядом с Кевином и боялся пошевелиться, чтобы не спровоцировать его. Ему уже не было холодно, теперь он горел как в огне.

Только бы он не выстрелил!.. Не стреляй! Не стреляй, парень!

Кевин поднял глаза, в последний раз посмотрел в темное небо и нажал на курок. Звук выстрела разорвал ночную тишину, парень упал, время на миг замерло.

На площадке кричали люди, толпа устремилась к лифтам. Кто-то доставал мобильные телефоны – предупредить семью, близких. После 11 сентября в душах ньюйоркцев поселилось почти осязаемое чувство опасности. Это событие так или иначе коснулось всех, и даже туристам было известно, что на Манхэттене может случиться все что угодно.

Натан и еще несколько человек остались на площадке. Вокруг тела толпились люди; влюбленная пара стояла тут же, оба были забрызганы кровью и беззвучно плакали.

– Отойдите! Дайте ему воздуха! – рявкнул охранник, склонившись над Кевином.

Он вызвал помощь по рации:

– Спасателей и «Скорую»! На восемьдесят шестом этаже пострадавший, пулевое ранение.

Снова наклонившись к Кевину, он понял, что помощь уже не понадобится.

Натан, стоя в метре от погибшего, не мог заставить себя отвернуться. На лице Кевина навсегда застыла маска ужаса, широко открытые глаза смотрели в пустоту. За ухом была кровавая дыра с обугленными краями, часть черепа размозжена, а то, что осталось, забрызгано кровью и мозгами… Натан понял, что никогда не сможет забыть этого зрелища, оно вновь и вновь будет возвращаться к нему, преследовать по ночам.

Вокруг начали собираться любопытные. Какой-то мальчик потерял родителей и стоял у трупа, завороженный видом крови. Натан взял его на руки и повернулся, чтобы ему не было видно.

– Идем со мной, малыш! Не волнуйся, все будет хорошо… Все будет хорошо…

Поднимаясь к лифту, он заметил, что Гудрич пытается скрыться в толпе, и бросился к нему.

– Гаррет! Черт возьми, подождите!

С ребенком на руках он пробивался через толпу.

– Откуда вы узнали?! – крикнул Натан, схватив доктора за рукав.

Гудрич молча смотрел на него. Натан попытался остановить его, но тут подбежали родители мальчика. Они сбились с ног, разыскивая сына, и теперь бурно радовались.

– О, Джеймс, малыш! Как ты нас напугал!..

С трудом отделавшись от них, Натан снова почти нагнал доктора, когда тот уже вошел в лифт.

– Почему вы ничего не сделали, Гаррет?

На долю секунды их глаза встретились, но двери лифта уже закрывались. Натан только успел снова крикнуть:

– Почему вы ничего не сделали?! Вы же знали!

5

Мы не спешим верить в то, во что верить не хочется.

10 декабря

Ночью Натан почти не спал. Проснулся он поздно, в холодном поту, и первое, что почувствовал, – тяжесть в груди, которая беспокоила его уже несколько дней. Он повернулся на правый бок, и острая боль пронзила все тело.

Ему снова приснилось, как он тонет. Это наверняка потому, что Гудрич говорил о лебедях. Когда Натан встал, ноги у него тряслись, его лихорадило так, что пришлось измерить температуру. Тридцать семь и восемь… ничего страшного. Но от пробежки придется отказаться. День обещал быть не слишком приятным.

В аптечке Натан нашел таблетку и проглотил ее, запив глотком воды. Он всегда принимал эти таблетки, когда плохо себя чувствовал. Потом собрал разбросанные по дивану папки с бумагами. Вчера вечером ему не удалось поработать, значит, сегодня нужно наверстать упущенное и закончить с делом «Райтби». Известный акционерный дом, который он защищал, обвиняли в нарушении антимонопольного закона: «Райтби» договорился со своим основным конкурентом о размере ставок на продажу произведений искусства. Дело было довольно щекотливым: на кону стоял не только гонорар Натана, но и его профессиональная репутация.

Натан уже опаздывал на работу, но все равно дольше обычного простоял под горячим душем, прокручивая в памяти самоубийство Кевина Уильямсона. В ушах звучали обрывки фраз Гудрича: «Думаю, это я могу быть вам полезен», «Вы узнаете, что некоторые испытания могут оказаться очень тяжелыми», «К испытаниям нужно быть готовым».

Что, черт побери, этому типу нужно от Натана? Может быть, нужно кого-нибудь предупредить? Обратиться в полицию? Кроме того, вчера погиб человек. Да, это было самоубийство, совершенное на глазах десятков свидетелей. Однако Гудрич знал об этом заранее и не должен был этого скрывать.

Выйдя из душа, Натан энергично растерся полотенцем. Наверное, лучше не думать об этом. Нет времени. Никогда больше не встречаться с Гудричем. Тогда все придет в норму. Перед выходом Натан проглотил две таблетки аспирина и одну – витамина С. Не стоило, конечно, увлекаться лекарствами, но он подумает об этом в другой раз.

Такси пришлось ловить долго. «Да уж, похоже, я приеду позже всех», – думал Натан, из вежливости поддерживая разговор с водителем-пакистанцем. Большой грузовик остановился перед зданием «Дженерал моторс» и перекрыл движение в сторону Мэдисон-авеню. Натан вышел на Парк-авеню и пошел пешком между небоскребами из стекла и металла. Вокруг кипела жизнь большого города, раздавались выкрики уличных зазывал, гудки лимузина с тонированными стеклами… Внезапно Натану стало душно, он чувствовал себя раздавленным.