Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Это не могло не отразиться на творчестве Жюля Верна, живо интересовавшегося общественной жизнью своей страны и внимательно следившего за освободительным движением в других странах.

В эти годы прекращается то вынужденное одиночество, на которое он сам себя обрекал, стремясь убежать от ненавистной ему действительности в иные миры — неисследованную Африку, полярную пустыню, подземный и надзвёздные миры. Теперь Жюль Верн уже не скромный служащий биржи, лишь на досуге занимающийся литературой. Теперь он знаменитый писатель, один из властителей дум молодого поколения. Необыкновенно расширяется круг его знакомств, он впервые воочию сталкивается с той молодой борющейся Францией, в которую он верил, но которой не знал.

В конце шестидесятых годов Жюль Верн знакомится и сближается со многими из тех, кто несколькими годами позже стали руководителями и участниками первого в мире государства пролетарской диктатуры. В числе его ближайших друзей были Паскаль Груссе, страстный революционер, ведавший в правительстве Парижской Коммуны внешними сношениями; Луиза Мишель, «Красная Дева» Коммуны; знаменитый географ и член Интернационала, будущий участник Коммуны Элизе Реклю.

На стыке всех этих влияний, на скрещении всех ветров эпохи формировался новый замысел писателя. Это был план огромной трилогии, которой суждено было стать вершиной творчества Жюля Верна. Первые две части — «Дети капитана Гранта» и «Двадцать тысяч лье под водой» — вышли в свет в 1866 и 1870 годах; третья — «Таинственный остров» — в 1874 году.

4

Герои первых романов Жюля Верна ни на кого не опирались, кроме маленькой кучки единомышленников или друзей. Они предпринимали свои необыкновенные путешествия за свой страх и риск и были такими же одиночками, как и сам писатель в те годы.

Герои трилогии отличаются существенно новыми чертами. Если это путешественники — они остро протестуют против различных форм встречающегося им национального и колониального гнёта. В своих скитаниях они видят множество примеров могущества, одарённости и труда человека любой нации, с любым цветом кожи и выражают сочувствие его борьбе за свободу.

Если это изобретатели или люди науки, то их творческая деятельность направлена на достижение счастья человечества не в отдалённом будущем, а служит непосредственно насущным задачам трудового человеческого коллектива или делу освобождения угнетённых, борьбе против ненавистного Жюлю Верну колониального гнёта, делу свободы.

Свобода! Как часто встречается это слово на страницах книг писателя. «Море, музыка и свобода — вот всё, что я люблю», — сказал однажды Жюль Верн своему племяннику.

Трилогия открывает новый период в творчестве Жюля Верна. Его корабль из Моря Неизвестности выходит на океанский простор настоящих земных морей. Элементы реализма, которые так отличали романы Жюля Верна от всех других книг этого жанра, крепнут. Отныне вся пёстрая жизнь мира бьётся в тесных рамках его «Необыкновенных путешествий». На смену одиноким героям приходят целые народы.

Колыбелью всех последующих произведений писателя был роман «Дети капитана Гранта».

Шотландский лорд Гленарван находит в океане бутылку, брошенную потерпевшим кораблекрушение капитаном Грантом. Он снаряжает экспедицию на поиски несчастного моряка. Герои странствуют вокруг света по трём океанам, с ними происходят всевозможные приключения.

Описание этих путешествий и посещаемых стран, их флоры, фауны, их населения включало в себя массу сведений по истории географической науки. Но это не только приключенческий, не только географический роман. Гленарван и его спутники отправляются отыскивать не просто потерпевшего крушение моряка, а такого, о котором не хочет ничего знать английское адмиралтейство.

Кто же такой Грант? Это мятежный шотландец, не признающий английского владычества над своей родиной. Подобно своему соотечественнику, социалисту-утописту Роберту Оуэну, капитан Грант отправился за море, чтобы основать свободную шотландскую колонию на островах Тихого океана Гленарван и его спутники разделяют презрение и ненависть Гранта к угнетателям и его национально-освободительные мечты. В этом именно смысле все они «дети капитана Гранта».

«— Грант! — вскричал Гленярван. — Уж не тот ли это смельчак, который мечтал основать Новую Шотландию на одном из островов Тихого океана!»

Эта Новая Шотландия — та Утопия, «страна, не существующая нигде», которую искал вместе со спутниками Гленарвана сам Жюль Верн.

Многим может показаться странным, что после фантастических путешествий на управляемом аэростате или в межпланетном ядре, вместо фантастических маршрутов «Ливерпуль — Северный полюс» и «Гамбург — центр Земли» герои нового романа Жюля Верна отправились в весьма обычное кругосветное путешествие. Но этот романтический мир синих океанов и белоснежных корабельных парусов был для Жюля Верна миром прошлого, настоящего, но не будущего. На всех материках и островах царит угнетение, порабощение, а иногда и прямое истребление свободных народов, утверждал автор. И этим силам зла, олицетворением которых является шайка беглых каторжников и их главарь Айртон-Бен-Джойс, он мог противопоставить лишь кучку мечтателей, «детей капитана Гранта». Всем ходом романа автор подтверждает: да, силы эти неравны, и не случайно гибнет корабль капитана Гранта, а вместе с ним и его мечта.

Но с тем большей силой звучит в этом романе обличение колониальной системы капитализма и его наиболее яростного в те годы авангарда — английского империализма (по цензурным соображениям писатель не мог говорить о наполеоновской Франции).

«…Британская колониальная политика, — писал Жюль Верн, — обрекала на постепенное вымирание туземные племена. Эта жестокость британских колонистов сказывается во всех английских колониях, а особенно отчётливо — в Австралии.

В первое время колонизации этой части света ссыльные, да и сами колонисты смотрели на туземцев, как на диких зверей. Они охотились за ними, устраивали на них облавы, громили их селения. Юристы колонии стремились доказать, что австралийские туземцы не люди, и потому убийство их не является преступлением. Сиднейские газеты проповедовали радикальное средство избавления от племён, живущих вокруг озера Гунтер: отравить воды этого озера!..

Англичане, как видно, на первых порах считали массовые убийства туземцев вернейшим приёмом колонизации. Они проявляли чудовищную жестокость. Они вели себя в Австралии так же, как в Индии, заплатившей пятью миллионами жизней за честь стать британской колонией, как в Капской колонии, где от миллионного готтентотского населения теперь осталось меньше ста тысяч. Поэтому туземное население Австралии, потерявшее право на существование, спаиваемое пришельцами, устилает трупами дорогу для победного шествия цивилизации и становится на путь полного вымирания…»