Воспитание бабочек - Донато Карризи

перейдя на более просторную одежду, которая скроет неизбежные округлости. А в последние месяцы, когда такие уловки станут бесполезными, исчезнет вместе с друзьями и начнет разъезжать по зарубежным филиалам инвестиционного банка. Перед иностранными коллегами, к которым она будет наведываться лишь ненадолго, ей не придется оправдываться за свой живот, а в Милан она вернется только за пару недель до родов.

Для этого Серена уже подобрала частную клинику. Одноместная палата со всеми удобствами.

Во избежание подобных инцидентов в будущем она записалась на то же время на двустороннюю сальпингэктомию. Удаление обеих труб помешает ей снова зачать. Но это решение не далось ей тяжело. То, что с ней происходило, только укрепило ее решимость. Серена сознавала, что многие женщины осудили бы ее за такой поступок. По правде говоря, ей было наплевать. Тем не менее она решила оставить свой выбор в тайне.

На регулярных обследованиях УЗИ в последующие недели она ни разу не наблюдала за развитием плода на мониторе, предпочитая отводить взгляд, не желала слушать сердцебиение и никогда не спрашивала пол будущего ребенка.

Крошечное существо росло у нее внутри, но Серена так и не передумала.

Она не могла контролировать свои гормоны, поэтому боялась, что перепады настроения заставят ее поколебаться. Лишь однажды у нее случилось нечто вроде срыва, но не в том смысле, что в ней внезапно проснулся материнский инстинкт.

Это произошло в самом начале, в спортзале, в самый обычный вечер.

По совету врача Серена сильно сократила физическую активность, чтобы не повредить здоровью плода. Для нее это была большая жертва: ее организм подсел на эндорфины и серотонин, выделявшиеся благодаря интенсивным тренировкам. Они требовались Серене на уровне мозга, чтобы всегда чувствовать себя продуктивной и энергичной на работе. В ее окружении многие прибегали к наркотикам, особенно к кокаину. Но такие, как она, Серена, достигали аналогичного эффекта за счет стараний и труда. Завязать с такой зависимостью было нелегко, но ей прекрасно удавалось.

Кроме одного злополучного дня.

Около одиннадцати часов вечера спортзал опустел, и Серена осталась одна. Она занимала крайнюю в ряду беговую дорожку перед большим окном с видом на ночной город. В соответствии с рекомендацией врача, она бежала в неизменном темпе, не требующем излишнего напряжения. На заднем плане — классическая музыка. Поверх шорт на Серене была черная толстовка. Волосы она завязала в хвост, а на шею повесила белое полотенце, которым время от времени вытирала капельки пота с лица.

Согласно дисплею, на таймере, который Серена установила перед началом бега, оставалась еще пара минут, но она уже пробежала восемь километров. Ей показалось, этого достаточно. Протянув руку, чтобы остановить движущую дорожку, она нечаянно нажала кнопку, увеличивающую скорость. И поддалась неожиданному порыву. Вместо того чтобы исправить ошибку, она уступила тренажеру и побежала быстрее, все так же удерживая руку на сенсорном экране.

Вскоре она снова нажала кнопку увеличения скорости. Один раз, затем второй, третий. Она бежала, пока не почувствовала, что икры пульсируют совсем как раньше, когда преодолевать этот предел было для нее в порядке вещей. Мышцы задрожали, с лица и спины градом потек пот. Ей захотелось избавиться от проклятой толстовки. Серена стиснула зубы от злости, отчаянно отдаваясь безумному и одинокому стремлению бросить вызов собственным ограничениям. Она не понимала, что на нее нашло. А может, понимала слишком хорошо. В глубине души ей хотелось, чтобы ребенок устал жить у нее внутри и освободил ее.

Давай покончим с этим. Здесь и сейчас.

Бессмысленную попытку вытравить его прервала острая резь внизу живота, от которой Серена согнулась пополам, мгновенно нажав кнопку экстренной остановки. Дорожка под ней остановилась, от боли перехватило дыхание и подогнулись колени. Она едва успела удержаться за поручень, а другой рукой обхватила живот. Спазм не проходил и был так силен, что Серена не могла снова открыть глаза. Она заподозрила, что умирает. Затем боль исчезла так же, как и появилась, не оставив и следа. И ей снова стало хорошо, как будто ничего и не было. Однако угроза прозвучала в голове слишком явно.

Ты от меня так просто не избавишься. И если придется, мы погибнем вместе. С тех пор у Серены больше не возникало искушения повторить эксперимент.

Она где-то вычитала, что между четырнадцатой и двадцатой неделями, когда беременные женщины начинают чувствовать шевеления плода, с ними происходит что-то волшебное. Именно по этой причине Серена сочла, что для нее этот период может оказаться самым трудным. Хотя она была тверда в своих убеждениях и уверена, что у нее нет материнского инстинкта, она не могла знать, как отреагирует на то, с чем никогда раньше не сталкивалась и что вызывает потрясение у других беременных.

До этого Серена не до конца осознавала, что, куда бы она ни шла и что бы ни делала, с ней всегда другой человек.

Однажды днем он заявил о себе на трапе самолета, вылетавшего в Нью-Йорк. Это было почти неощутимо. Это легко можно было принять за обыкновенные желудочные колики. Но их продолжительность убедила Серену, что дело совсем в другом. Секундой меньше, и у нее остались бы сомнения. А так все было однозначно.

Движение исходило не от нее. Его вызвал кто-то другой у нее внутри.

С тех пор этот опыт повторялся все чаще и чаще, не вызывая у Серены эмоционального отклика, который побудил бы ее сменить планы. Она не потеряла самообладания, даже когда последовали толчки, больше напоминавшие меткие удары по различным внутренним органам. Неудобство было терпимым. Кроме как по ночам, когда землетрясения внутри мешали ей спать.

Но и эта проблема успешно решилась.

Толкая по проходам супермаркета тележку, полную полезных продуктов, Серена вдруг остановилась перед банкой «Нутеллы». Каждый вечер перед сном она съедала три чайные ложки этой коричневой дряни и обнаружила, что ее неугомонного гостя это замечательно унимает.

В остальном все шло хорошо, и Серена быстро двигалась к родам, которые должны были покончить со всеми ее неприятностями.

Она все больше убеждалась в том, что мальчика или девочку лучше оставить на воспитание кому-то другому, и никогда не упускала возможности указать себе на положительные стороны этого решения. Например, все будущие осложнения, связанные с воспитанием сына или дочери. Она избавит себя от подростковых выкрутасов и необходимости выбирать направление в учебе. От первой любви, пробуждения сексуальности, первых разочарований. В ближайшей перспективе ей не придется даже беспокоиться о «приданом» для новорожденного, покупке колыбельки или коляски и подготовке детской. Никаких кормлений грудью или бутылочек посреди ночи. Никаких педиатров, газовых колик и