Солдат никому не пишет (СИ) - "Маркеллиан Летучий"

— Молчи-ка лучше, — резко вмешался в разговор высокий морфит, когда спина сержанта оказалась на безопасной дистанции, сохраняя при этом вид полнейшего равнодушия, кот прав: нам не нужны излишние неприятности. Кричать и бунтовать уже нечего — сделанного не воротишь. Мне, конечно, самому не улыбается умирать за Бог весть что, но что поделать.

На этот раз пришёл час возмутиться духом молодому во всех отношениях человеку.

— Как это, Бог весть за что? — с ужасом переспросил он, потрясая своей чёрной бородкой. — Умирать за Отечество и землю отцов, за Родину-кормилицу, за свободное государство, за…

— За иллюзия, навязанные народу Флодмунда, — невозмутимо закончил морфит, поправив своими длинными руками светлые кудри.

— Почему же иллюзии?! Это правое дело, которым живёт мой народ, и ты вод ещё увидишь, как мы разобьём в пух и прах южан с восточными негодяями.

Бренделл вновь проявил речевую активность.

— Это вопрос спорный, насколько помню, мы уже более трёхсот лет, с проклятых времён Гельриша Страдальца, всё разбиваем и разбиваем, да никак не разобьём. Надоели мне уже эти басни, вот они где у меня стоят! — рьяно заявил он, демонстративно приставив ладонь к горлу. — Осточертело уже жрать эту ложь. Раз её ели, причмокивая, мои прапрадеды, прадеды, деды и прочие праотцы, то это не значит, что я пойду по их стопам. Всем давно известно, что мы воюем с голыми руками против таких же голорождённых. К чему весь этот балаган, который зовётся армией? Возьмите пару калек, киньте против пары подобных же инвалидов и пусть так решится, чья взяла.

— Вы отрицаете-с сущность армии? — осторожно переспросил звересь.

— Нельзя отрицать того, чего нет, — ловко ввернул морфит. — Армии имеются у Северного Братства и Дартада, а у нас оголтелая свора вчерашних ремесленников, кои и оружием толком работать не умеют.

— Да-да, верно говоришь, Олфилл — радостно подхватил Бренделл, — а даже, если умеют, то, в основном, эта война им нужна, как голодному очистолист. Вот, к примеру, возьмём Рохарда, на кой ему эта война, когда у него семья, на кой его призвали, когда у него шесть голодных ртов, которые нужно своевременно затыкать пищей?

Услышав своё имя охотник вздрогнул и недоумённо обвёл сконфуженным глазом соседей, после чего, по всей видимости, догадался о предмете разговора по их лицам. Хоть каждый из них занимал свою, обособленную позицию, но на самом деле в их сердечных глубинах билось вязкой пагубой одно чувство — страх, страх за жизнь, которую могут без согласия отнять раньше срока.

— Всё это правда, Бренделл. Сказать по правде, я отнюдь не рад этому несчастью, свалившемуся на мою многострадальную голову.

— Но ты же чудесный охотник и стрелок, имеющий глаз сокола и руку из стали. Представь только, как ты можешь помочь свергнуть гнусных узурпаторов с Восточного и Южного престола и воссоединить Флодмунд былыми узами единства.

— Вот только от этого моей семьи не станет легче, — грустно заметил Рохард, молчавший до сих пор, — да и, по правде сказать, я собирался было уезжать в другие края.

— Как это так?

— А вот так, как раз решал, куда лучше в Дартад, Флорэвендель или Остфар.

— Упасите святые духи, — в порыве благочестия воскликнул патриот, — да как можно даже думать о том, чтобы перебраться в Империю?

— А почему бы и нет? Во всяком случае, я слышал, что житье там не нам под стать. Тучные поля, зелёные нивы, ласкающее южное солнце, повседневная безопасность и благоустроенность.

— Плахи, костры Инквизиции и следственные камеры, — не без иронии в голосе заметил кот. — Хорошенький баланс.

— Как слышал, в Дартадской Империи полномочия Инквизиции были коренным образом урезаны со времён Ватиса. В сущности, я очень хочу понимаю Рохарда, с первого взгляда вариант, конечно, одиозный, но ежели внимательно присмотреться, то всё не так плохо, как кажется по началу.

От удивления молодой человек с чёрной бородкой присвистнул.

— Вот, признаться, никогда не ждал услышать подобного бреда от морфита. Тебя же укокошат, как пить дать, в первые минуты, как только увидят эти торчащие острые уши!

— Да, моё происхождение играет против меня. Но я говорю сейчас чисто гипотетически.

— Что-что, я как то не понял смысла слова, — вмешался Бренделл.

— Не суть важно, — отрезал Олфирр. — Речь о том, что для человека, особенно для поражённого бедствиями, Дартад всегда представляется хорошей альтернативой ведь, в сущности, люд Империи почти не познаёт её зверств, так как сам свято верит в правоту своего государства.

— Ну-ну, но, Рохард, ты ведь знаешь, что это за чудовищное порождение зла, как ты можешь после этого перебраться в стан наших исконных врагов? — заметил молодой патриот.

— Когда думаешь о благополучии семьи, иногда приходится жертвовать идеологическими соображениями. Как я понял ты неженат и без детей, поэтому понять моих слов для тебя невозможно, как бы ты не старался. Впрочем, как я вижу, тебе и до фени попытки понять меня.

— Пусть так, но я руководствуюсь куда более высокими соображениями и одна мысль о сообитании с врагом меня ужасает.

— А кто нам сказал, что они враги?

— История, — напомнить тебе, какие бедствия они в своё время причиняли всему Треливу? Как они простирали свои загребущие руки на земли иных народов, стремясь подчинить их своей власти, как они проливали кровь людей и нелюдей, стремясь сломить всякое противление их амбициям?

— Тем не менее, в нашу эру они не проявляют особой агрессивности.

— Это только потому, что Остфар встал непроницаемым барьером перед загребущими руками имперцев, и пока он стоит, нам нечего опасаться, — ответил кот.

— Прошу прощения, но, насколько знаю, мощь Империи, несмотря на сильное воинское дело Остфара, позволит легко преодолеть это препятствие.

— Пусть только преодолеют, уж мы-то им покажем, где раки зимуют! Устроим им повторение войны Первого Северного Альянса!

— Повторить-то хорошо, не спорю, но сейчас, учитывая их и наш военный потенциал, выйдет, скорее, повторение Великой Войны, когда Флодмунд был растрощен скральдсонцами и имперцами. Почему-то местные стараются не вспоминать этот факт.

— Это мы ещё посмотрим, кто кого, главное сейчас вновь объединить страну под жезлом, сорвав, наконец, этих двух узурпаторов с тронов.

— А почему-с ты думаешь, что они узурпаторы? — полюбопытствовал звересь.

— Да потому, что их предки были собаками, убившими Гельриша Страдальца, своего отца!

— Но, по всей видимости, жители двух других земель Флодмунда ровно такого же мнения, за исключением, разве что, одного имени. Клянусь целительницей Мелитэ, как же легко обмануть людей!

— Тише морфит, — почти со злобой промолвил патриот, — не показывай нам столь явно неуёмную спесь твоего народа и твои дремучие суеверия, а то мне начинает казаться, что я погорячился, назвав политику Империи злодейской.

— Это у меня- то суеверия, Кинрир? — с деланным удивлением в голосе спросил морфит и тотчас продолжил. — Позволить напомнить, кто поклоняется духам и различным пням с рощицами, куря им благовония и пляса вокруг них в помешанном галопе, как свора умалишённых?

— Не смей трогать веру моего народа! Только вера Флодмунда истинна!

— Без сомнения, лобзать пни лучше. Так говорит каждый дремучий суевер.

— Пусть говорят, дело от сего не изменится. Вот, к примеру, чем твоя вера лучше моей?

— Сейчас, секунду, дайте вспомнить, ах да! — удивительно, но в безэмоциональном голосе морфиты начали проскакивать нотки сарказма, — Наверное, тем, что мы не поклоняемся различной шушере, а чтим реально существовавшую целительницу, наставившую на путь истинный самого Святого Флорэнда.

— А почему-с, вы тогда не чтите самого Флорэнда? — с скрытым коварством опять закинул свою удочку звересь, любящий своечасно вливать масла в огонь.

— На это есть свои причины, — таинственно отрезал Олфирр.

— Ясен пень, что за причины, — твоя братия пойдёт на что угодно, лишь бы не признать над собой верховенство человека, так ведь? Ведь Флорэнд, как я слышал от проповедников, был человеком.