Украденный фокус. Почему мы страдаем от дефицита внимания и как сосредоточиться на самом важном - Йоханн Хари

* * *

Из поездки в Мемфис с Адамом я вернулся в полном ужасе от самого себя. В один из дней я на протяжении трех часов вчитывался в первые несколько страниц романа, постоянно путаясь в собственных беспорядочных мыслях, почти как под кайфом. Тогда я решил, что больше так не могу. Чтение художественной литературы всегда было для меня одним из величайших удовольствий, и остаться без него – подобно лишению руки или ноги. Поэтому я объявил своим друзьям, что собираюсь предпринять нечто радикальное.

Я подумал, что это последствия моей недостаточной личной дисциплинированности и зависимости от телефона. Так что на тот момент решение было совершенно очевидным: будь более дисциплинированным и избавься от своего телефона. Я зашел в интернет и снял себе комнатку у побережья океана в Провинстауне, на оконечности мыса Код. Я решил, что пробуду там три месяца без смартфона и без компьютера с доступом в интернет. Мне надоело. С меня хватит. Впервые за 20 лет я не буду сидеть в интернете. У слова «wired» есть два значения: и быть на взводе, и быть подключенным к интернету. Мне казалось, что оба значения тесно связаны между собой. Я устал быть на взводе с подключением к интернету. Мне нужно очистить голову. Я так и сделал. Свалил. Настроил автоответ, извещающий, что буду недоступен в ближайшие три месяца. Оставил суету, в которой бросался из крайности в крайность на протяжении 20 лет.

Я старался подходить к этому радикальному цифровому детоксу без каких-либо иллюзий. Понимал, что полный отказ от интернета не будет для меня решением на долгосрочную перспективу. Я не собирался примкнуть к амишам[13] и навсегда избавиться от технологий. И более того, я осознавал, что для большинства людей подобный подход не будет решением и на короткое время. Я из рабочей семьи. Растившая меня бабушка мыла туалеты, а отец работал водителем автобуса. Сказать таким людям, что для решения их проблем с вниманием нужно бросить работу и поселиться в хижине у моря, было бы оскорблением, ведь они попросту не могут позволить себе этого.

Я поступил так, поскольку считал, что иначе могу утратить некие важнейшие аспекты своей способности к глубоким размышлениям. Я пошел на это от отчаяния. И еще потому, что мне казалось, что, временно оторвавшись от всего, я смогу составить начальное представление о более устойчивых переменах для всех нас. Этот радикальный цифровой детокс научил меня множеству важных вещей. И в том числе тому, что польза от таких мер ограниченна.

Все началось майским утром, когда я отправился в Провистаун, преследуемый мерцанием экранов Грейсленда. Я думал, что проблема состоит в моей собственной рассеянности и технологических компаниях. Я вот-вот должен был надолго, очень надолго оставить все свои девайсы. Свобода, о, долгожданная свобода!

1

Первый фактор: рост скорости жизни, частоты переключений между занятиями и обработкой информации

«Никак не пойму, что вы хотите, – приговаривал продавец универмага в Бостоне. – Это самый дешевый телефон с самым медленным интернетом. То, что вам нужно, правильно?». «Нет, мне нужен телефон вообще без доступа в интернет», – сказал я. Он с недоуменным видом изучил текст на коробке: «Это реально медленная штука. Почту еще прочитаете, наверное, но у вас не получится…» Я ему ответил, что электронная почта – тоже интернет, такое мне не подходит, потому что я собираюсь уехать на три месяца именно для того, чтобы полностью отключиться от сети.

Мой приятель Имтиаз уже снабдил меня своим старым неисправным ноутбуком, который много лет назад утратил способность выходить в интернет. Он смотрелся как реквизит из первого сериала «Звездный путь»: какой-то пережиток несостоявшегося видения будущего. Я твердо решил, что использую этот ноутбук, чтобы наконец написать давно запланированный роман. Теперь нужен был телефон для экстренных случаев: мне могли позвонить только шесть человек, которым я дал номер. И без каких-либо интернет-опций, чтобы у меня не получилось выйти в сеть, если я проснусь в три часа ночи и дам слабину.

У людей, которым я рассказывал о своем плане, были три разные реакции. Первая реакция: люди не могли взять в толк, о чем я им говорю. Они думали, что я просто собираюсь резко сократить использование интернета. Сама мысль о том, чтобы полностью уйти в оффлайн, казалась им настолько дикой, что мне приходилось объяснять несколько раз. Как и продавцу из бостонского супермаркета: «Так вам нужен телефон вообще без доступа в интернет? А зачем вам это?»

Вторая реакция – беспокойство за меня. Это было следующее, что продемонстрировал мне продавец: «А что же вы будете делать в чрезвычайной ситуации? Это как-то неправильно». Я не понимал – ну какая такая чрезвычайная ситуация потребует моего присутствия в сети, что может случиться? «Да что угодно. Чего только не бывает», – сказал он. Я раз за разом объяснял моим сверстникам (тогда мне было 39 лет), что мы прожили полжизни без смартфонов, поэтому такое возвращение к былому не кажется мне трудным делом. Никто не находил этот аргумент убедительным.

Ну а третьей реакцией была зависть. Люди пускались в фантазии о том, чем бы они занялись, если вдруг освободится все то время, которое проводят в своих телефонах. Среднестатистический американец тратит в день 3 часа 15 минут на смартфон [6]. Ежесуточно мы хватаемся за наши телефоны по 2617 раз [7]. Некоторые мои собеседники с сожалением вспоминали о занятии, которое любили и забросили, после чего устремляли взгляд в пространство.

В магазинах не оказалось того, что мне было нужно. Забавно, конечно, но телефон мне пришлось заказать в интернете. Судя по всему, я купил единственный в США мобильник без доступа в сеть, он предназначен для очень пожилых людей и одновременно служит устройством для вызова скорой медицинской помощи. Я открыл коробку, улыбнулся при виде огромных кнопок и подумал, что получил дополнительный бонус: если заболею, эта штука автоматически соединит меня с ближайшей больницей.

* * *

На кровати в гостиничном номере я разложил все, что собирался взять с собой. Я перебрал все бытовые функции моего iPhone, которыми обычно пользовался, и приобрел предметы, заменяющие каждую из них. Впервые с подросткового возраста я купил себе часы. У меня появился будильник. Я откопал свой старый iPod и загрузил в него аудиокниги и подкасты. Поводив пальцем по его дисплею, я подумал, каким футуристическим казался мне этот гаджет 12 лет назад. Сейчас он выглядел как нечто из времен Ноева ковчега. Передо мной был