Многоликость - Игорь Росоховатский

Они подружились еще в восьмом классе, Евгений Ткачинский взял под свое покровительство Петю Мазинчука, некрасивого, нескладного мальчишку, робкого и медлительного, посредственного ученика. По всем качествам Петя как нельзя лучше подходил для классного "козла отпущения". Его так долго убеждали в собственной ограниченности и бездарности, что в конце концов он сам поверил в нее, и на первых порах даже общепризнанному "первому ученику" Евгению Ткачинскому, не говоря уже об учителях, не удавалось разубедить его в этом.

Евгений Максимович и сам бы теперь не мог объяснить себе, с чего началась их дружба. "Пожалел однажды", - не вмещало всех чувств, которые вызывал у него Петя. Наверное, он тогда поступал и назло некоторым забиякам, и необходим был ему после ссоры с другим мальчиком верный "оруженосец". А верность Пети; как и его трудолюбие, были надежными и непоколебимыми. До сегодняшнего дня он сохранял преклонение перед другом, хотя "первый ученик", как это часто случается, закис и не оправдал надежд "взлететь высоко" по общественной лестнице.

Петя стал расспрашивать об общих знакомых, но Евгений Максимович, пользуясь нажитым давним авторитетом, быстро перевел разговор в нужное русло. Однако, как только он стал расспрашивать Петю о Борщаговском пруде, тот насупился и спросил:

- Что там еще приключилось? Зачем тебе понадобились сведения?

- Да не мне, Петенька, один коллега, понимаешь, интересуется этим вашим прудом...

- Пруд такой же наш, как и ваш, - неожиданно сердито ответил Петя. Вечные хлопоты с ним. Он расположен за окружной дорогой, и власть города на него не распространяется. Ну и, естественно, городские власти за него не отвечают. А загрязняет его в основном город. Вот посмотри статью в газете. Ее нам прислали вместе с запросом из Комитета по охране природы, и главврач, конечно, велел расхлебывать мне...

Из статьи "Сохранить голубой каскад":

"...Уже давно известно, подсчитано и доказано, что создание самых дорогостоящих очистных сооружений все же во много раз дешевле, чем последующее исправление содеянного зла... С вводом в строй новых жилых массивов в истоковый пруд вывели ливнестоки. Туда же потихоньку спускают отходы и три больших автохозяйства.

Как уже отмечала санитарно-эпидемиологическая станция, "с целью прекращения загрязнения водоемов необходимо запроектировать и построить очистные сооружения на выпусках ливнестоков в пруд". Однако замечания санэпидстанции остались на бумаге, а в пруд продолжает поступать поток зловонной маслянистой жидкости. Вода в нем постепенно становится ядовитой, а летом там купаются сотни людей, дети двух жилмассивов, по-прежнему сидят с удочками рыболовы.

Осложнилось спасение пруда еще и тем, что лежит он за чертой города. Но ведь грязь, сбрасываемая в него автопредприятиями, возвращается бумерангом в город. Так "унтер- офицерская вдова сама себя высекла". К тому же пруд находится недалеко от артезианской скважины, подпитывающей сеть водоснабжения города, и в питьевой воде прилегающего района постоянно имеется осадок..."

- Что же вы предпримете в ответ? - спросил Евгений Максимович, быстро просмотрев статью. Приятель безнадежно махнул рукой:

- Оштрафуем еще по разу директоров автопредприятии, они на некоторое время станут сплавлять в пруд меньше грязи. А потом все вернется на круги своя, ибо штрафы обходятся гораздо дешевле, нежели строительство очистных сооружений.

- А пробы воды в пруду давно брали?

- Недавно... - Петя спохватился и с подозрением воззрился на друга: - Но ты же так и не сказал, для чего твоему коллеге все это понадобилось...

- Просто чудак, вот и интересуется, - неопределенно ответил Евгений Максимович и стал прощаться...

v

От остановки скоростного трамвая он направился дворами мимо Петиного дома к окружной дороге. Издали услышал шум и грохот. Еще несколько десятков метров - и показалось, будто перед ним открылась двойная движущаяся лента конвейера. В эти часы окончания рабочего дня машины ехали одна за другой. А за высокой насыпью дороги виднелся совершенно иной, теснимый городом мир зеленое раздолье кукурузных полей и светлая голубоватая полоска пруда.

Евгений Максимович сначала нырнул в подземный переход, затем поднялся на вторую сторону автострады, спустился по узкой тропке с насыпи и попал в объятия кукурузного поля. Назойливый шум стал быстро отдаляться, и через несколько секунд он почти забыл о городе, оставшемся где-то позади. Шевелились под ветром длинные зеленые стебли, гудели пчелы и осы, пахло травой, босой землей.

Евгению Максимовичу дышалось легко. Он оглянулся, как бы желая убедиться, что город не исчез, и увидел в нескольких десятках метров мчащиеся машины, за ними стремительно поднимались в безмятежное синее небо многоэтажные башни домов и стрелы подъемных кранов. Евгению Максимовичу нравилось такое сочетание городского и сельского пейзажа, он снова быстро оглянулся, его взгляд утонул в гуще поля, будто город был лишь миражем. Впрочем, очень скоро, на подходе к мостику, город опять напомнил о себе тяжким мазутным запахом. Сначала Евгений Максимович не понял, откуда он исходит, но, взойдя на мостик и глянув вниз, на воду, увидел фиолетовые маслянистые пятна с радужными разводами по краям - свидетельства активной деятельности автопредприятий. "Да, газета права, - подумал он. - Еще несколько лет такой - деятельности..." Дальше ему не хотелось продолжать даже мысленно, чтобы злость на нерадивых хозяйственников не омрачала настроение. Редко когда ему удавалось вот так, неторопливо, выйти на свидание с природой, благостно подышать воздухом поля. Он воспринимал прогулку как неожиданный подарок. Он словно забыл, для чего пришел сюда. Длинные предзакатные лучи золотили легкое марево, парящее над прудом. Постепенно распрямлялись пожухлые от дневного зноя травы, устало прикрывались желтые, синие, коричневые глаза цветов. Множество живописных камышовых островков, каналы между ними, а по каналам, то скрываясь за островками, то выплывая из-за них, спешила куда-то дикая уточка с выводком утят. Евгений Максимович долго следил за ней, любуясь изгибом шеи, плавными движениями, улыбаясь флотилии смешных серых корабликов, следующих за ней. Он шел и шел, глядя то на деревенские коттеджики, выглядывающие вдали из зелени. Он шел мимо смуглых мужчин и женщин с книгами или радиоприемниками, мимо расположившихся у воды рыболовов, сидящих на раскладных стульчиках или ящиках, стараясь не замечать обрывков газет, окурков, пустых консервных банок.

Выйдя к месту, где пруд разливался пошире, Евгений Максимович снял с плеча пляжную сумку, расстегнул ее, разложил и уселся на ней, вытянув усталые ноги, лениво наблюдая за рыболовом, собирающим свои снасти. С усталостью пришло умиротворение, и он почти забыл о скрывающейся тут опасности, из-за которой пришел сюда. Он прилег и сквозь полуприкрытые ресницы следил за утками, за чайками над водой, дивясь, откуда они здесь взялись, думая, как важно сохранить эту красоту рядом с грохочущим городом. Иногда в поле зрения попадала чья-то лохматая голова. Вдали виднелась серая полоска дамбы. В том месте пруд казался очень широким.