Детский сад - Джиллиан

- Что ты собираешь?

- Здесь кустов много было, - сказал мальчишка уже не шёпотом, а негромко. - Ветки обломанные везде валяются. Наберу, а когда придём - можно будет костёр разжечь.

- Ветки передавай мне. Ты будешь собирать, а я нести. А почему ветки валяются?

- Демоны передрались, - обыденно сказал Мика. Так обыденно, что Лена сначала и не поняла, о чём это он. - За мост пройти не смогли - вода всё-таки, не пускает, но здесь такая драка была - ух! Деревья так и летали!

Из её руки ладошка выскользнула, зато почти сразу что-то ткнулось в ладонь. Прутики. Те самые ветки - полуобморочно думала Лена, всё ещё слыша внутренним слухом поразившую её фразу: демоны передрались.

Там - ночные убийцы, здесь - демоны. Весело живут. Но ведь... живут. Значит, привыкнет и она? И Лена пообещала себе: привыкну! Точно привыкну. Домой - ни за что. После того как умерла мама, после того продала квартиру, в которой Лена пряталась от всего мира и жила привычно уединённо, в том мире она стала никому не нужной. После смерти матери, за которой пришлось ухаживать года два, она и на работу устроилась быстро, вот только ходить на работу было тяжело - общаться же надо... И робко: а вдруг здесь придётся быть другой? Мир-то тоже непривычный. Хоть что-то сдвинет с привычного места её, отшельницу последних лет? Под лежачий камень вода не течёт. Но сейчас Лену забросило в неизвестность, так что поневоле придётся шевелиться. "Судьба, пожалуйста! Пусть всё изменится! Пусть меня заставят быть другой! Не хочу домой!"

Длинный ремень сумки Лена забросила на плечо. Раньше она не любила носить сумку так - через плечо. Но лямок-ремней не убирала, привыкла прятать в сумке, как носила и любой другой практичный хлам. Зато теперь, благодаря лямкам, можно много чего с собой на свободной руке нести. И ручонку Мики не отпускать. Веток Мика набрал много, видимо, радуясь, что есть кому их нести.

Потом они шли неопределённо долго, а в раздражающей и опасной тьме ещё и неопределённо тяжело. У Лены уже начинали побаливать ноги, которым и так недавно досталось... Мальчишка неожиданно, наверное забыв предупредить, свернул, и ещё пару минут они спускались в кромешную тьму. Это оказалось до жути страшно: идти слепой вниз - в глубокий мрак.

- Пришли, - с облегчением сказал Мика, и Лена почувствовала, что он, только что стоявший рядом, пропал.

- Мика... - выдохнула она.

Но никто не ответил.

Надеясь, что она правильно поняла ситуацию, она повернула свою сумку, болтающуюся на бедре, на живот и пошарила в ней. Нашла. Газовая зажигалка вспыхнула и осветила странную дыру - громадную, в человеческий рост. Наполовину закрытую - какой-то лохматой и грязной дерюгой. Она поднесла зажигалку ближе. Нет, не дерюга. Тонкий покорёженный лист металла. Вроде как большой холодильник "освежевали", а потом молотком "шкуру" распрямили.

Через минуту Лена поняла, что перед нею - бетонная труба гигантских размеров. Может, здесь мелиорацией народ занимался когда-то - с полей лишнюю воду после половодья спускал? Или по ней когда-то текла речка, а над нею мост. Или ещё что...

- Ты идёшь? - изнутри глухо спросил мальчишка, и Лена шагнула в дыру.

Она оказалась права. Труба. Внутри получилось довольно просторное округлое помещение - с утоптанным полом, с какой-то ветошью - возможно, для сна. А чуть дальше от ветоши - как раз чуть не светилось серое пятно. Наверное, здесь Мика жёг свои ветки. Костёр. Но ведь... Лена задрала голову. Круглый потолок.

- Там две дыры есть, на потолке, - объяснил мальчишка, забирая у неё охапку ветвей. - Дым туда и утягивает. Ну что? Зажигай давай.

- То есть - зажигай?

- Ну, ты же не настолько больная. Огонь-то можешь сотворить.

Лена молча прошла вперёд и, нагнувшись, сунула под сухие ветки огонёк зажигалки. Пока поджигала, заметила за кострищем ещё какую-то кучу. Приглядевшись, поняла только, что там небрежно навалены металлические детали. Наверное.

Сухие тонкие ветки, почти хворост, занялись быстро.

Лена прикинула: кажется, принесённого хвороста на всю ночь не хватит, но однажды она в каком-то журнале читала, что одной свечи достаточно, чтобы согреть за ночь закрытую семиместную палатку... Мальчишка постоял за нею, следя, как разбегается по веткам пламя, и сказал, пожимая плечами:

- Тебя точно выгнали.

Он задвинул узкий вход в трубу каким-то толстым, в ошметках грязи полотном, протянув его от металлического листа до крюка, вбитого изнутри, рядом со входом, а потом дошёл до костерка и присел, протянув к нему руки. Лена тоже присела на корточки напротив и положила перед собой сумку. Хлеб она прямо в магазине обычно засовывала в пакет, а потом - в сумку. Итак, что мы на сегодня имеем? Один чёрный круглый и два батона. Кроме того, ожидая вечера, Лена решила себя побаловать и купила пластиковую бутылку сладкого кефира. На пол перед костром она расстелила опустошённый пакет, наломала батон кусками и выставила кефир.

- Это у тебя... столько-о... - Кажется, у Мики, присевшего у костра, перехватило дыхание при виде того, что появилось на свет из её сумки. И, кажется, чисто на всякий случай он переполз с корточек поближе к сумке.

- А ты хлеб ешь? - спросила Лена и протянула ему кусок батона. Вечерний привоз. И батон до сих пор свежий, только-только с завода: пропечённая корочка твёрдая, что так вкусно хрустит и ломается на зубах, а внутри - мякоть, которую сожми - и она слипнется, такая свежая! А уж запах! Этот крепкий хлебный запах заставил Мику сглотнуть так, что он опомнился.

В протянутые ему полбатона он вцепился обеими руками. Но, даже вгрызшись, ел аккуратно, подставляя под крошки ладонь. Лена спокойно сняла с бутылки крышечку и протянула ему кефир: уж этот-то голодный точно не прольёт ни капли. И вздохнула: а предложи она племянникам кефир с батоном? Швырнули бы на пол - и покривились бы.

Пока Мика ел, не обращая внимания ни на что, она осторожно и быстро потрогала ладонью пол в его убежище. Холодно, хотя бетон не чистый, а с нанесённой землёй. Что ж... Она сняла куртку, постелила и заставила мальчишку пересесть с пола на тёплое. И только тогда отщипнула от батона себе кусочек. Много она есть не собиралась. Не хочется пока. Видимо, адреналин ещё не улёгся.

Спустя минуту она улыбнулась: пригревшись, Мика подтянул на куртку и ноги. Рядом с костром была светло, и Лена наконец рассмотрела мальчишку. Наверное, светловолос. Но гря-язный!.. Отросшие волосы от грязи прямо-таки задубели: когда Мика поворачивается, они даже не шевелятся. Лена почувствовала, как вздрогнули её пальцы: отмыть бы ребёнка... Тощий - понятное дело. Глаза небольшие, зато под тёмными бровями. Как там у Лермонтова про Печорина - порода? Ну, когда сам светловолосый, а брови тёмные? Рот - большой. Как раз, чтобы запихать в него последний кусище и давиться им с выражением блаженства на лице. Носишко прямой, а главное - порезов на лице так и не видно. Неужели её кровь помогла? И нет ни одного признака, что мальчишка - вампир. Или этих признаков и не должно быть? Да и откуда Лене знать про это? Ну, какие признаки должны быть у вампиров...