Ласковый огонь - Оливия Трейси

4

Несмотря на все обеты не думать о бывшем женихе, Сильвия мысленно вернулась в тот последний день, когда они с Ульрихом были вместе. Это был день их помолвки. В уютном загородном доме семейства Кемаль ждали гостей. Сильвия, стоя у зеркала в своей комнате, которую родители до сих пор по привычке называли детской, примеряла голубое платье из легкого шелка, которое накануне выбрала вместе с матерью в одном из бутиков. Как и все дорогие и качественные вещи, наряд отличался изысканной простотой. Тонкая материя, изящно драпировавшая грудь и оставлявшая открытой спину, с двух сторон была схвачена серебристой цепочкой, смыкавшейся на шее сзади. Платье неуловимо напоминало греческую тунику, что навело фрау Кемаль на мысль дополнить наряд дочери изящной серебряной диадемой. С нижнего этажа, где располагалась гостиная, доносилась тихая музыка. Огромный мраморный дог Рич, любимец господина Кемаля, вальяжно развалился на мягком ковре возле кровати Сильвии, изредка беспокойно шевеля хвостом. Рич не любил суеты, как не любил все, что отвлекало внимание хозяев от общения с его персоной. Были приглашены лишь ближайшие родственники и несколько подруг Сильвии. Те, что закончили вместе с ней общеобразовательную школу, и те, которые теперь, как и она, посещали школу танцев. Вдруг Рич напряженно повел ушами и грозно залаял своим красивым густым басом. Незнакомого человека пес мог напугать до полусмерти. Но все, кто часто бывал в их доме, прекрасно знали, что эта собака не способна обидеть и котенка в силу добродушного нрава.

— Прекрати, Ричи, наверняка пришли свои, — сказала Сильвия, подойдя к своему громкоголосому питомцу и нежно почесывая его за ухом.

Сильвия спешно сунула ноги в стоявшие у порога туфли и хотела было спуститься вниз по витой лестнице, но фрау Кемаль остановила ее не терпящим возражений жестом.

— Детка, я сама встречу гостей. Виновнице торжества следует показаться чуть позже.

И уже через пару минут Сильвия услышала доносившийся снизу приветливый голос Ульриха:

— О, Марта, вы, как всегда, неотразимы. Глядя на вас, я понимаю, от кого Сильвия унаследовала свою редкую красоту. Эти цветы вам, я же помню, что вы обожаете орхидеи. А где господин Кемаль? Ах, вспомнил — он же говорил, что должен заехать в свои рестораны.

Отец Сильвии был владельцем нескольких небольших ресторанов. Как и подобает хорошему хозяину, он не оставлял свои заведения без присмотра и считал своим долгом совершать их объезд. К своим клиентам он относился с поистине восточным гостеприимством, а от сотрудников требовал соблюдения порядка и идеальной чистоты с такой дотошностью и педантизмом, как если бы был настоящим немцем.

Родители Сильвии одобряли ее выбор. Ульрих полностью соответствовал их представлениям об идеальном муже для дочери. Преуспевающий молодой адвокат, он был на десять лет старше Сильвии. Первое обстоятельство означало прочный достаток, а значит, возможность достойно содержать красавицу-жену. Разница в возрасте тоже считалась безусловным плюсом.

— Тридцать лет — вот настоящая мужская зрелость, — любил повторять господин Кемаль, похлопывая будущего зятя по плечу.

Сильвия поспешила вниз, чтобы успеть перемолвиться с женихом хоть парой фраз, пока не собрались гости.

Ульрих сидел рядом с фрау Кемаль на диване, обитом золотисто-серым гобеленом, и что-то говорил ей приглушенным голосом.

При виде Сильвии Ульрих вскочил, лицо его озарилось откровенным восторгом, как и всегда, когда он смотрел на свою невесту.

— Сильви, дорогая, я ужасно скучал эти два дня, пока мы с тобой не виделись, — сказал он, целуя руку девушки. — У меня для тебя сюрприз, и я хочу, чтобы ты полюбовалась им, пока дома только свои.

С этими словами он потянулся к своей изящной кожаной борсетке, лежавшей на диване рядом с Мартой. Он расстегнул молнию и извлек на свет напоминавшую маленький ларец изящную коробочку, обтянутую красным бархатом. Открыв ее, Сильвия ахнула от изумления. Это был дивный перстень белого золота с крупным сапфиром. Глубокая синева камня завораживала взгляд, и в каждой грани его отражалась уменьшенная копия огня от пылающего неподалеку камина.

— Боже, какая красота! — воскликнула она, надевая на палец изумительное украшение. — Но это же, наверное, безумно дорого? Ульрих, милый, ну зачем ты так потратился?!

— Детка, эта милая побрякушка не дороже твоей красоты, — польщенно улыбнулся он. — А сапфир, как ничто другое, подходит к твоим бесподобным глазам. Правда, Марта? Ну, посмотрите же, теперь глаза Сильвии кажутся совершенно синими.

— Очень красивая вещь, — мило улыбнулась фрау Кемаль, поднося к глазам ладонь дочери и любуясь камнем с бликующими на нем каминными огоньками.

— Кстати, милые дамы, вы можете меня поздравить, вчера я выиграл процесс — затянувшееся дело, в успехе которого многие сомневались. — В голосе Ульриха звучала нескрываемая гордость. Теперь все свидетельствовало о его жизненном успехе: победа на профессиональном поприще, прекрасная юная невеста, которая совсем скоро станет его женой… И, наконец, подаренное ей дивное украшение, поразившее воображение девушки с глазами, похожими на два сапфира.

В эту минуту трогательная семейная сцена была прервана возгласами подруг Сильвии, показавшихся на пороге гостиной. Одна из них, толстушка Сабина, учившаяся вместе с Сильвией в школе, влетела в комнату раньше прочих с необычной для тучных людей быстротой. Сабина искренне любила Сильвию и восхищалась ею, признавая ее безусловное превосходство. С самого детства она помогала своей хорошенькой подруге во всем. Когда-то она даже решала за Сильвию задачки по математике, в которой та была не особо сильна. Потом, когда они стали старше, Сабина служила верным посыльным, передавая подруге записки от влюбленных мальчишек. Они вдвоем со смехом читали эти наивные признания в любви и приглашения па свидания. И вместе определяли, кого Сильвии следует удостоить своим вниманием, а кого нет. Удивительно, но в отношении Сабины к Сильвии никогда не было и тени зависти, которая так часто омрачает отношения между представительницами прекрасного пола. Хотя милая девушка с вьющимися рыжими волосами и симпатичным личиком, усыпанным мелкими веснушками, не могла не осознавать того, что она явно проигрывает в глазах парней на фоне своей яркой подруги. Сабина являла собой тот весьма редко встречающийся тип людей, способных радоваться за других и сопереживать бурно и искренне, если другому плохо.

Она подлетела к Сильвии, звонко чмокнула ее в щеку и воскликнула взволнованным голосом: