Тайный идеал тамплиеров - Делия Стейнберг Гусман

Чтобы сражаться с мусульманами? Вероятно нет, потому что он был воспитан рядом с мусульманами. Трудно представить, что тот, кто перенял все лучшие научные знания от мусульман, вдруг захотел пойти против них. Но, возможно, этот человек знал, что в Иерусалиме есть «нечто» – что-то очень важное, какой-то секрет, который позволит расцвести делу бенедиктинцев во внешнем мире и который приведет к появлению тамплиеров.

Многие авторы, в манере романтической, полу-фантастической и даже вовсе волшебной, рассказывают нам, что тамплиеры отправились в Иерусалим не сражаться, а искать Ковчег Завета. Что тамплиеры знали, где искать, нашли Скрижали Завета с их фантастическими секретами и решили забрать их и вернуть эти знания миру.

Соответствуют ли эти рассказы действительности, мы не знаем и не можем достоверно судить. Но иногда мы испытываем искушение думать, что нечто в этом роде возможно, произошло, что на Востоке, в Святой Земле, они что-то нашли, что-то настолько важное, что это изменило ход истории Запада на двести лет… Во всяком случае, так и случилось.

Поэтому мы говорим о тайне. Поэтому мы говорим о некоем тайном идеале.

Какие средства они использовали, чтобы воплотить этот идеал? Трудно сказать, ведь средства эти не афишировались. А вот что было достигнуто благодаря этому идеалу, мы увидим далее.

Первый Великий магистр ордена тамплиеров Гуго де Пайен

Фрагмент памятника св. Бернару. Дижон, Франция

II. Официальная история и история сокрытая

История и миф

Обычно под ИСТОРИЕЙ понимаются все те события, которые были зафиксированы хронологически и которые соответствуют принятой концепции времени – считается, что в соответствии с этой схемой и развивалось человечество. Но подобной хронологической упорядоченности нам недостаточно, хочется увидеть логическую связь между всеми событиями, преемственность между ними.

С этой точки зрения проблема тамплиеров вызывает несомненный интерес, поскольку, если выстраивать историческую последовательность, несоответствия становятся слишком явными. Можно говорить о датах, о местах, о персонажах, но будет много элементов, которые никак не стыкуются.

С другой стороны, когда говорят о мифе, первое, что обычно приходит на ум, – что речь идет о сказке, о каком-то обмане… И пусть даже это ложь не намеренная, но уж точно фантазия, что-то выдуманное человеком.

Поэтому я считаю разумным разъяснить эти два понятия.

Да, история с ее чисто хронологическим порядком нас не всегда удовлетворяет. Но и миф – это не всегда сказка или обман.

МИФ не соответствует элементам хронологии, его не слишком-то волнует время, но его волнуют символы, глубокие смыслы, которые в обычных исторических хрониках, как правило, в расчет не принимаются.

Миф не интересуется заметкой в газете, он идет куда дальше, и, поскольку язык его является символическим, реальное событие, лежащее в его основе, иногда остается скрытым.

Миф и символы скрывают нечто, находящееся внутри. Скрывают не для того, чтобы уничтожить, а для того, чтобы защитить.

Когда речь идет о тамплиерах, мы встречаем гораздо больше от мифа, нежели от истории. Их история весьма коротка и имеет много несоответствий. А связанный с ними миф очень богат. Есть множество символов, эпизодов, подробностей, которые могут показаться фантастическими, сказочными, однако же они отсылают нас к чему-то, и это «что-то» мы и попытаемся разгадать.

Основатели

Я хочу остановиться прежде всего не на датах, а на людях – на тех, с кого начиналась история тамплиеров.

Есть один человек, о котором известно мало, но он представляется нам центральной осью тех событий: рыцарь по имени Гуго де Пайен (Пейн). Родился он около 1080 года во Франции. Почти все рыцари, составившие первую группу тамплиеров, были выходцами из Шампани. Считается, что он участвовал в Первом крестовом походе, что поэтому должен был хорошо знать Годфрида Бульонского (который после того, как Иерусалим наконец-то был взят, принял на себя ответственность за город), а потом, возможно, знал и Балдуина II – короля Иерусалима. О Пайене есть много разных сведений, но мало что известно наверняка. Возможно, он был официальным представителем графов Шампанских и оставался на этой второстепенной должности на протяжении нескольких лет… Известно, что он был женат, имел сына, и сын этот впоследствии стал аббатом цистерцианского монастыря.

И вот этот человек, о котором мы столь мало знаем, вскоре предстанет перед нами как организатор первой группы рыцарей-тамплиеров. Поначалу их двое, потом добавляется еще семеро, и в 1118 году уже девять рыцарей предстают перед королем Иерусалима Балдуином II и рассказывают о своем намерении защищать дороги и охранять паломников, что направляются в Иерусалим.

Королю эта идея кажется хорошей, и он предоставляет рыцарям, у которых нет никаких средств к существованию, часть собственного дворца, что находится над тем самым местом, где, как считается, был храм Соломона.

Именно поэтому этих девятерых рыцарей, очень бедных, начинают называть рыцарями Храма, храмовниками, или тамплиерами[1].

Кроме того, монахи Гроба Господня уступают им еще один кусок земли, и наши девять рыцарей обосновываются в этом месте.

До сих пор все идет более или менее нормально, но тут на изначально бедных рыцарей вдруг проливается настоящий дождь даров и пожертвований, а спустя буквально несколько лет к ним начинает присоединяться множество людей, и среди них – весьма значимые персоны, как, например, сам граф Гуго Шампанский. Жизнь этого человека может подтвердить нам, сколь значимым событием стало появление ордена, нужно только остановиться на некоторых обстоятельствах.

Гуго Шампанский сравнительно молод – в то время, когда возникает орден, ему не более сорока. Он, как известно, не участвовал в Первом крестовом походе, однако уже бывал в Святой Земле. Пробыв там достаточно долгое время, он возвращается на Запад и устанавливает отношения с аббатом монастыря Сито. В результате их встречи, их общения аббат Сито решает посвятить работу всего своего монастыря, всех своих людей расшифровке древнееврейских священных текстов. Создается впечатление, что они вдруг получают приказ приступить к этому особому заданию. Да еще вызывают самых знающих раввинов и мудрецов, что тогда были во Франции, чтобы те им в этой работе помогали.

Рыцари, отправляющиеся в крестовый поход

Миниатюра из «Истории деяний в заморских землях» Вильгельма Тирского.

XIII в. Национальная библиотека Франции, Париж. Фото репродукции

Граф Шампанский снова едет в Святую Землю на год, снова возвращается на Запад, снова общается с аббатом Сито. И поскольку все вроде бы идет хорошо, граф выделяет кусок своих владений для постройки монастыря, во главе которого встанет очень молодой человек – Бернар де Фонтен; в то время ему было около двадцати.

По нашим критериям оценки возраста Бернара никак нельзя считать мудрым, знающим человеком, способным организовать что-то значительное, ведь он почти ребенок.

Но этот «ребенок», который станет святым Бернаром, обладает некоторыми особыми качествами. Он действительно возведет монастырь в Клерво, окружит себя двенадцатью избранными монахами, и вместе они посвятят себя продолжению своей задачи. О какой задаче идет речь, мало кто знает и тем более мало кто сможет что-то написать.

Тем временем Гуго Шампанский хочет вступить в орден Святого Иоанна – орден госпитальеров. Но ему не разрешают, так как он женат, имеет сына, у него титул, владения… Не видя выхода из этой ситуации, отчаявшись, он не находит ничего лучше, чем отправить на Восток своего представителя Гуго де Пайена, о котором говорилось выше.

Годы спустя граф Шампанский расстанется с женой, откажется от титула, от всех владений и, будто ведомый какой-то внутренней силой, уедет на Восток, примкнет к девяти рыцарям, разделит их тайную миссию.

В этой коллизии интересно абсолютно все. Если этот человек страстно хотел воевать, сражаться с мусульманами, заботиться о святых местах, охранять дороги – в чем проблема?! Из одних только своих приближенных, рыцарей и вассалов он мог бы собрать целое войско и получить то, что хотел.

Откуда это горячее желание присоединиться к госпитальерам, а потом – к другим девяти рыцарям? Разве трудно ему было спасти свою душу, если, по общепринятой практике, со своими деньгами он мог совершить любые пожертвования и получить любые индульгенции? Откуда такое отчаяние, если только не было других причин, нам пока неизвестных?

Святой Бернар, или Бернар Клервоский, был личностью исключительной. Говорили, что он родился немного болезненным и часто чувствовал себя плохо, прежде всего в самые важные моменты или когда ему хотелось быть очень активным. Но многие особенности его жизни, его способа существования, его образа действия показывают нам, что он был настоящим сверхчеловеком.