Кедровая долина - Грейс Агиляр

преданного мужа. Некоторые полагали, будто новобрачный слишком поглощен исполнением долга, политикой и войной, чтобы истинно любить. Но Изабелла, радуясь долгожданной женитьбе своего наперсника и уверенная в знании тайников его сердца, не сомневалась, что только любовь руководила Фердинандом Моралесом.

Глава 5

“И мы устроили прибежище спасения

В пустыне этой девственной”.

(Миссис Хеманс)

Убежище в Кедровой долине основал один единственный человек. Звали его Жульен Энрикес, и он приходился дедом знакомой нам уже Мари. Он чудом вырвался из лап тайного суда католической церкви и пять трудных лет был занят постройкой безопасного и скрытого пристанища для всей семьи. Казалось, сама природа назначила Кедровой долине стать неприступным местом спасения гонимых. Смекалка и энергия Жульена Энрикеса усовершенствовали случайное детище гор и лесов. Своими руками он возвел дом и устроил скрытые подходы к тайному месту.

Пока он трудился, враги рьяно искали беглеца, но тщетно. Бесполезность усилий охладила пыл церковников, и поиски прекратились. Судьи посчитали, что смерть спасла его. А он, порой, облачался в грубое одеяние, странствовал как нищий монах, не вызывая подозрений. Он отыскал свою семью и сопроводил ее в убежище. Несколько лет благополучной жизни в долине вознаградили Жульена Энрикеса за усердные труды.

Собственная семья его – это жена, сын и дочь. Вместе и наравне с ними он был ответственен за судьбу трех своих племянников-сирот – двух мальчиков и девочку, оставшихся от покойной его сестры. Муж ее погиб в страшных подвалах тайного суда, откуда самому Жульену Энрикесу удалось бежать. Племянников он любил как родных детей.

С годами укромное убежище в Кедровой долине становилось местом все более удобным для жизни. Вылазки во внешний мир Жульен Энрикес употреблял с неизменной пользой, приобретая вещи не только необходимые, но, иной раз, и атрибуты богатства. Окрепшие молодые мужские руки выстроили молитвенный дом. Священные обычаи древней иудейской веры вершились достойно и безопасно.

Теперь обратимся к именам и судьбам наших героев. Сын Жульена Энрикеса – Мануэль, дочь – Джозефина. Имена племянников – Фердинанд и Жульен, племянница – Мирьям.

Наполненностью событиями и страстями это маленькое место не уступало большому миру. Любовь, ревность, женитьбы, рождения, смерти. Умерла жена Жульена Энрикеса. Сын его Мануэль полюбил свою двоюродную сестру Мирьям и женился на ней. Они остались жить в долине. Дочь Джозефина вышла замуж за кузена Фердинанда, и молодая чета упорхнула из родового гнезда ради новой жизни, не убоявшись опасностей.

Жульен, племянник Жульена Энрикеса, любил Джозефину, но она отдала руку и сердце его брату Фердинанду. Возможно, неудачник был слишком робок и чересчур печален. Его мучила мысль о несчастной судьбе отца. Безответная любовь и ревность потеснили эту муку, но когда брат с женой покинули долину, жажда мести вернулось к нему, и он ушел из родного дома, поклявшись отплатить церковникам.

В праздники Пэсах и Суккот молодые семьи и их верные друзья сходились в Кедровой долине под кровом ее патриарха Жульена Энрикеса. Покинуть католическое окружение, не вызывая подозрений, было не слишком сложно, ибо торжества эти приблизительно совпадали с христианской Пасхой и Днем Святого Михаила. До тридцати человек собиралось за столом основателя убежища, счастливого плодами ненапрасных трудов. Один только племянник Жульен, задумавший отомстить за отца, никогда не показывался в долине, и, в конце концов, его оплакали как умершего.

Фердинанд, племянник Жульена Энрикеса, погиб в бою за Испанию. Его вдова Джозефина, дочь Жульена Энрикеса, вернулась в родительское гнездо с малолетним сыном, тоже Фердинандом. Ребенок родился через год после свадьбы родителей. Однако, у Мануэля, сына Жульена Энрикеса и его племянницы Мирьям долго не было детей, и лишь через одиннадцать лет супружества судьба наградила чету дочерью Мари.

Итак, юный Фердинанд был на десять лет старше своей кузины Мари. Мальчик обожал очаровательную малютку. По причине разницы в возрасте Мари была скорее любимой игрушкой, нежели товарищем Фердинанда. Когда юноше исполнилось пятнадцать лет, он покинул долину и стал пажом важного вельможи. Пролетели годы, и ребенок-игрушка превратился в изумительной красоты девушку. Фердинанд полюбил кузину и тянулся к родному дому, и приходил как мог часто, дабы свидеться с возлюбленной Мари.

К тому времени, когда Мари повзрослела, смерть уж несколько раз успела навестить Кедровую долину. Остались там только Мари и отец ее Мануэль. Родитель был несказанно рад обручению боготворимого им чада с кузеном Фердинандом. Пожалуй, Мануэлю не доставало фантазии представить себе счастье дочери с выходцем из чужой семьи. Такую мысль вполне допустила бы мать Мари, и доводы ее обычно убеждали супруга. Но, увы, ее не было в живых, а очевидное для тонкой женской души, порой недоступно пониманию неуклюжего мужского сердца. Недостаток воображения восполняется непререкаемой уверенностью, создавая мнимую реальность.

Мануэль по праву восхищался и гордился дочерью, ибо она была прекрасна. В будущем он видел ее любимой и обожаемой супругом, которым непременно должен стать его племянник. Он мечтал лишь об одном, чтобы Фердинанд испытывал к Мари столь же горячее чувство, как он сам, ее отец. Мануэль мог быть спокоен – Фердинанд преданно любил свою суженую, хотя перипетии борьбы за монаршие интересы крепко приковали его к службе и отдаляли счастье.

Покуда Фердинанд был поглощен делами государственными, Мануэль на время отпустил Мари из дома, позволив ей пожить в большом мире под надежной опекой его лучших друзей. В эти месяцы Мари встретила Артура Стенли.

Мысль о том, что драгоценное дитя может полюбить неиудея, чужака – не могла бы прийти в голову отцу, ибо это положение было для него фантастическим и диким. Мануэль не понимал женского сердца и сильных страстей его, разбуженных пьянящим духом рыцарского благородства. Для себя полагая веру отцов превыше всех прочих чувств, он не мог вообразить возможность альтернативы в сердце дочери. Отец был не совсем не прав.

Мари и Артур не произносили слов признания. Но голос Стенли, само присутствие его, робкое прикосновение – будили в ней незнакомое прежде волнение и несбыточную мечту. Когда он стал просить ее руки, она поняла, что любит его. Это открытие поразило, испугало и отрезвило. Фантом запретного счастья возник и исчез. Пропасть меж ними неодолима. Пожертвовать верой и семьей – вещь нетерпимая. Любовь такой ценой есть тяжкий грех.

Мари, как и Мануэль, отметала мысль о браке с христианином. Но отец, в отличие от дочери, считал невозможным не только союз с чужаком, но и любовь к нееврею. Наверное, поэтому он, возвращая дочь домой в