Млечный город - Борис Алексеев

на игумена чемоданом, но в это время у него отчаянно хрустнула коленка. Он выронил чемодан и, обхватив руками ногу, повалился на землю, истошно воя и матерясь. Второй, видя случившееся, обвёл безумным взглядом неподвижно стоящих Артура, Николку и игумена, бросил чемодан и выкрикивая «Чёрт, чёрт, чёрт!..» метнулся в сторону и исчез за деревьями.

В это время к месту «сражения» вышла группа омоновцев во главе с молоденьким лейтенантом.

– Что ещё один мародёр? – зло сказал лейтенант. – Да сколько же их наконец!

– Один побежал туда! – выпалил Николка, указывая рукой в сторону делянки.

– Сомов, Кравчук, Харькин, догнать!

Три омоновца вышли из цепи.

– Товарищ лейтенант, не надо за ним бежать. Он сам себя накажет, – тихо сказал игумен.

– Ну уж нет, товарищ монах, эту сволочь мы поймаем! – ответил лейтенант.

Вдруг раздался истошный раскатистый вой.

– Ну вот, всё и случилось, – сказал игумен и перекрестился.

Омоновцы поспешили на крик и вскоре привели, вернее, принесли на руках второго мародёра. В глазу его торчала небольшая сухая ветка. Видимо, он напоролся на неё, когда, гонимый страхом, бежал, не разбирая дороги.

Лейтенант по рации вызвал бригаду медиков. Горемыку погрузили на носилки и отправили в штаб операции, возле которого была разбит полевой госпиталь.

– Вещи на досмотр, – скомандовал лейтенант. Затем он повернулся к игумену:

– Простите за грубость, святой отец, насмотрелись мы тут всего. И геройства, и мерзости, – сказал лейтенант с виноватой улыбкой.

– Святые там, – игумен взмахнул рукой, указывая в небо, – а нам по грехам вона что разгребать приходится.

Священник обнял лейтенанта и добавил:

– Храни тебя Господь и ступай с Богом. И помни: сила в правде! Так говорил великий заступник земли Русской Александр Невский. Так и нам жить подобает.

Омоновцы ушли.

– Что смотрите? – вздохнул игумен, заметив удивлённый взгляд Артура и глаза Николки, полные щенячьего восторга. – Пойдёмте. Господь всё устраивает к нашему вразумлению. Ему и слава.

Они направились к яме. Чем ближе наши герои подходили к кратеру, тем громче были слышны звуки техники и отдельные команды спасателей.

Им навстречу вышел руководитель спасательной операции, высокий худой мужчина лет сорока, в чине полковника.

– Отец игумен, здравствуйте. Хорошо, что вы прибыли. Эта заваруха – откровенная чертовщина. Всё против логики! Не сработал ни один уровень сигнализации. Такое ощущение, что поезд, как собака на поводке, бежал к месту происшествия. Даже в расположении опрокинутых вагонов невозможно проследить логику падения! – он перевёл дыхание и повторил. – Всё против здравого смысла!

– А скажите, Пётр Петрович, – обратился игумен к полковнику как к своему старому знакомому, – я могу спуститься в яму? Хочу взглянуть своими глазами.

– Конечно. Я дам провожатых, но будьте, отец игумен, осторожны. Что-то здесь не так.

– Коля, ты остаёшься здесь. Жди нас с Артуром.

Подали стрелу подъёмника, и полковник сам помог игумену перебраться в кабину. Вслед вошли Артур и три омоновца с оборудованием для верхолазных работ.

Стрела вынесла кабину на середину ямы и остановилась над скоплением опрокинутых друг на друга вагонов. Это было жуткое зрелище. Поверить в то, что перед глазами настоящие огромные железнодорожные вагоны, было просто невозможно. Мятые, скрученные и надломанные пополам, вагоны представляли собой груду металлического хлама, составленного из вещей, потерявших первоначальную форму.

– Обвяжитесь, отец игумен, – сказал Артур, протягивая монтажный пояс.

По верёвочной лестнице один за другим стали спускаться два омоновцы. Третий остался в кабине, у приборной доски. Вслед за ними шагнул на зыбкие ступени игумен. Последним на верёвочную лестницу перебрался Артур. Как только омоновец, спускающийся первым, ступил на спину верхнего вагона, ощутимо сотряслась земля. Груда вагонов пришла в движение. Воин, успевший сделать несколько шаров в сторону, не смог ухватиться за спасительный канат лестницы и через мгновение провалился в черноту ямы вместе с грудой искорёженного железа.

– Вира! – Артур подал знак наверх.

– Подождите, мы не можем оставить его! – сказал игумен, – Артур, крикните, чтоб опустили лестницу ниже.

– Отче, это добром не кончится! – Артур посмотрел на уползающие вниз вагоны.

– А зачем вообще мы здесь?! – сверкнул зрачками игумен. – Майна!

– Майна! – громко повторил команду Артур и махнул рукой, показывая оставшемуся в кабине омоновцу знак на снижение.

Лестница медленно поползла вниз. Вокруг стало темно. Далеко вверху по небу плыли холодные сизые облака. Высокие ели торчали как корабельные хлысты, стараясь сомкнуться по кругу и прикрыть ужасную наготу воронки. Яма походила на вскрытое в анатомичке тело мертвеца.

– Только не бойтесь, служивые! – печально усмехнулся игумен. – Пока не отыщем упавшего товарища, отсюда не уйдём. Благословляю на подвиг.

На этот раз лестница не достала метра полтора до крыши вагона. Омоновец спрыгнул. Игумену бросились в глаза сержантские лычки на его погонах. В наступившей гулкой тишине многократно усилился шлепок кирзовых подошв о поверхность промятого листового железа. Парень, напуганный случившимся с его товарищем, никак не мог решиться выпустить из рук лестницу, но спускающийся за ним игумен перехватил вязаные ступени и отвёл руку омоновца от спасительного каната.

– Подём, брат, – шепнул игумен, – нас ждут.

Они пошли, с трудом сохраняя равновесие по покатой и скользкой крыше вагона. Игумен включил в мобильнике фонарик.

– Вот он!

Зажатый между двух вагонов, в неестественной страдальческой позе и без признаков жизни висел над чёрным провалом несчастный солдат.

– Держи меня! – игумен протянул руку Артуру и стал осторожно спускаться с крыши вниз. Идущий впереди воин заметил вертикальные поручи, перепрыгнул на соседнюю крышу и по поручам стал спускаться к товарищу.

– Артур, попробуй чуть отжать вагоны! – крикнул игумен, поддерживая вдвоём с сержантом тело несчастного. Артур упёрся ногами в верхний рант соседнего вагона и, распластавшись над чернотой почти горизонтально, изо всех сил попытался раздвинуть вагоны. Видимо, немного это ему удалось. Тело дрогнуло и поползло вниз. Игумен и сержант подхватили омоновца и на вытянутых руках, напрягая все силы, подали тело вверх Артур ловко выскочил на крышу и принял тело. В это время омоновец издал хриплый стон.

– Он жив! – крикнул Артур. – Поднимайтесь!

Игумен, кряхтя и обливаясь потом, забрался на крышу. Обхватив пострадавшего, Артур и сержант полезли вверх по канатной лестнице. Оператор кабины, перегнувшись через ограждение, принял тело израненного товарища. Когда игумен, собрав последние силы, перевалился через борт, Артур выдохнул:

– Вира!

Через несколько минут подъёмник доставил кабину на край кратера, где Николка переминался с ноги на ногу, наблюдая за происходящим. Подоспела бригада спасателей. Пострадавшего омоновца погрузили на приспособленный для перевозки раненых борт вездехода и, ломая метровыми колёсами валежник, машина отправилась в походный госпиталь. Не успел растаять в проседи березняка рык мотора, вдруг наступила пронзительная тишина.

– Как тихо!.. – отозвался Николка.

Его голос