Свадебное путешествие - Патрик Модиано

- Благодарю вас... Спасибо, если это не обременительно... - Мне было очень трудно выговорить это, и, чтобы набраться храбрости, я больно впился ногтями в свои ладони. Но надо было признаться еще в самом ужасном: Завтра я должен вернуться в Париж. Но, к несчастью, у меня украли все деньги, которые еще оставались.

Вместо того чтобы опустить голову, я смотрел прямо ей в глаза, ожидая приговора. Она снова нахмурила брови:

- И это вас так тревожит?

- Не беспокойтесь, - сказал он. - Мы раздобудем для вас место в завтрашнем поезде.

Наверху, за соснами, вилла и бассейн были ярко освещены, и я видел мелькающие на фоне голубой мозаики фигуры.

- У них веселые гулянки каждую ночь, - сказал он. - Это мешает нам спать. Поэтому мы и ищем себе другой дом.

У него как-то сразу сделался измученный и усталый вид.

- Поначалу они зазывали нас к себе на эти вечеринки, - сказала она. Тогда мы стали гасить свет в домике и делали вид, что нас нет.

- И сидели в темноте. Однажды они пришли за нами. Мы спрятались в соснах, там, поодаль...

С чего это они разговаривали со мной столь доверительно, словно хотели оправдаться?

- Вы с ними знакомы? - спросил я.

- Немного... - сказал он. - Но мы не хотим их видеть...

- Мы совсем одичали, - прибавила она.

Голоса все приближались. Метрах в пятидесяти от нас по сосновой аллее шли несколько человек.

- Вы не будете против, если мы погасим свет? - спросил он.

Он вошел в дом, свет потух, и мы с ней остались в полумраке. Она положила руку мне на запястье.

- Теперь, - сказала она, - надо разговаривать тихо. - И улыбнулась мне.

За нашими спинами он медленно закрывал раздвижные стеклянные двери, стараясь сделать это бесшумно, потом вернулся и сел в шезлонг. А те люди уже были совсем близко, в начале аллеи, которая вела к бунгало. Я слышал, как один из них хриплым голосом повторял:

- Да говорю же тебе! Говорю же...

- Если они подойдут сюда, - сказал он, - нам останется только притвориться, что мы спим.

А я подумал, какое забавное зрелище предстанет их взорам - мы трое, уснувшие в темноте в шезлонгах!..

- А если они потормошат нас, чтобы разбудить? - спросил я.

- Ну, тогда притворимся мертвыми, - сказала она.

Но они повернули с аллеи, ведущей к бунгало, и спускались по склону под соснами к пляжу. В лунном свете я разглядел двух мужчин и трех женщин.

- Опасность миновала, - сказал он. - Но лучше оставаться в темноте. Есть риск, что они с пляжа увидят свет.

Я не знал, игра это или он говорит вполне серьезно.

- Наше поведение удивляет вас? - ласково спросила она. - Бывает, что любое общение с людьми просто нестерпимо. Выше сил...

Силуэты тех пятерых четко выделялись на пляже. Они разделись и повесили одежду на ствол большого дерева, подстриженного в форме полинезийского тотема и создававшего впечатление, будто вы на берегу лагуны, где-то в южных морях. Обнаженные женщины бежали к морю. Мужчины делали вид, что преследуют их, испуская дикий рев. Со стороны виллы, откуда-то совсем из глубины, доносились взрывы музыки и шум разговоров.

- Это продолжается до трех часов ночи, - устало сказал он. - Они танцуют и в полночь купаются.

Мы долго молча сидели в шезлонгах, в полной темноте, будто прятались.

Разбудила меня она. Открыв глаза, я встретился с ее то ли бледно-голубым, то ли светло-серым взором. Она раздвинула стеклянные двери, ведущие из комнаты, и утреннее солнце ослепило меня. Мы позавтракали втроем на свежем воздухе. Все вокруг было напоено запахом сосен. Внизу на пляже пустынно. Никаких следов ночных купаний не осталось. Ни одной забытой вещи на полинезийском тотеме.

- Если хотите остаться здесь на несколько дней, то пожалуйста. Нам это нисколько не помешает.

Было очень соблазнительно ответить ей "да". Я снова ощутил ток нежности, я испытал тот же восторг, что и в прошлый раз, когда мы спускались по крутой улице. Жить как живется, день за днем. Не думать о будущем. Радоваться обществу доброжелательных людей, которые готовы тебе помочь, и, глядишь, мало-помалу обретешь веру в себя.

- Мне надо вернуться в Париж... У меня работа...

Они предложили отвезти меня на машине на вокзал в Сен-Рафаэль. Нет, их это не затруднит. Им все равно надо заехать еще раз на виллу в Иссамбре. На этот раз машину вел он, а я устроился на заднем сиденье.

- Надеюсь, вам не будет страшно, - сказала она, обернувшись ко мне. Он водит машину еще хуже, чем мы с вами.

Он ехал очень быстро, и частенько на поворотах я хватался за спинку переднего сиденья. В конце концов моя рука случайно оказалась на ее плече, и в тот момент, когда я хотел убрать ее, он затормозил на новом вираже, да так резко, что она сильно сжала мое запястье.

- Он нас убьет, - сказала она.

- Нет-нет. Можете не волноваться. Все обойдется.

На вокзале в Сен-Рафаэле он быстро прошел к окошку кассы, а она остановила меня у стенда с книгами и газетами.

- Не найдете ли детектива для меня? - попросила она.

Я оглядел все полки и выбрал книжку из "Черной серии".

- Годится, - сказала она.

Он подошел к нам. И протянул мне билет:

- Я взял вам в первом классе. Так будет удобнее.

Я был смущен. Подыскивал слова, чтобы поблагодарить его:

- Право, не стоило...

Он пожал плечами и тоже купил книжку из "Черной серии". Потом они проводили меня на перрон. Минут десять надо было подождать поезда. Мы втроем сели на скамейку.

- Мне очень хотелось бы еще увидеться с вами, - сказал я.

- Вот наш телефон в Париже. Мы непременно будем там зимой.

Он вынул авторучку из внутреннего кармана куртки, вырвал страничку из "черносерийной" книжки и написал там фамилию и номер телефона. Потом свернул листочек и подал мне. Я поднялся в вагон, а они стояли перед дверью и ждали отправления поезда.

- Вам будет спокойно... - сказал он. - В вашем купе - никого.

Когда поезд тронулся, она сняла темные очки, и я снова увидел ее бледно-голубые или серые глаза.

- Удачи вам! - пожелала она.

В Марселе, когда я рылся в своей дорожной сумке, чтобы проверить, не забыл ли я паспорт, под воротником одной из рубашек обнаружил несколько банкнот. Я все думал, кому из них, ему или ей, пришла в голову мысль положить мне эти деньги. Или обоим одновременно?

Я воспользовался тем, что было 14 июля, чтобы, не привлекая ничьего внимания, проскользнуть в нашу квартиру в Сите-Верон. Вошел в подъезд, которым давно никто не пользуется, позади "Мулен-Руж". На третьем этаже есть дверь, ведущая в чулан. Перед своим мнимым отъездом в Рио-де-Жанейро я взял с собой ключ от нее - старый ключ, о существовании которого Аннет не подозревает, и предусмотрительно положил на столик у изголовья кровати тот единственный, который ей был знаком, - ключ от главной двери. Таким образом, даже если бы она догадалась, что я остался в Париже, она знала, что свой ключ я забыл и, следовательно, у меня нет никакой возможности нежданно нагрянуть в квартиру.

В комнатке темно. Ощупью я нашел ручку двери в комнату, что называлась бы детской, если бы у нас с Аннет были дети. Коридор с книгами по стенам ведет в большую комнату, служащую нам гостиной. Я шел на цыпочках, хотя риска никакого не было. Все были наверху, на террасе. Я слышал глухой шум разговоров. Жизнь продолжалась без меня. На секунду у меня возник соблазн подняться по узенькой лесенке с плетеными канатными перилами и буйками, закрепленными на стенах. Я вышел бы на террасу, похожую на палубу пассажирского лайнера, потому что мы с Аннет хотели, чтобы наша квартира создавала иллюзию, будто мы всегда в кругосветном путешествии: иллюминаторы, узкие коридоры, борт... Итак, я вышел бы на террасу, и там моментально, что называется, "воцарилась бы мертвая тишина". Потом, когда удивление прошло бы, меня бы засыпали вопросами, устроили бы праздник и веселье стало бы еще более буйным, чем обычно, - салют из бутылок с шампанским в честь возвратившегося.

Но я остановился на первой ступеньке. Нет, решительно, я никого не хотел видеть, ни с кем не хотел разговаривать, не хотел давать объяснения, возвращаться в привычную жизнь. Мне бы только зайти в спальню, взять несколько летних вещей и пару легких туфель. Я тихо повернул ручку двери, но она была заперта изнутри. Внизу, на полу, полоска света. Кто-то уединился здесь в самый разгар веселья. Кто? Аннет и Кавано? Моя вдова разве не была она моей вдовой, если я решил никогда не появляться? лежала в супружеской постели с моим лучшим другом?

Я проник в смежную комнату, которая служила мне кабинетом. Дверь в спальню была приоткрыта. Я узнал голос Аннет.

- Да нет... Дорогой мой... Не бойся... Никто не может прийти и помешать нам...

- Ты уверена? Кто угодно может спуститься с террасы и зайти сюда... Особенно Кавано...

- Да нет... Кавано не придет... Я заперла дверь на ключ...

С первых же слов Аннет, по ее нежному и покровительственному тону я понял, что она не с Кавано. Потом узнал бархатный голос Бен Смидана, юноши, с которым я и Кавано познакомились в начале этого года в Клубе путешественников, пригрели его, стали его крестными отцами. Этот молодой человек хотел посвятить себя поиску останков кораблей, затонувших в Индийском и Тихом океанах. Аннет считала, что у него "лицо греческого пастуха".