Свадебное путешествие - Патрик Модиано

У Риго возникло дурное предчувствие, у Ингрид, видимо, тоже, потому что она сказала:

- Может, здесь будет землетрясение...

А заливавший все вокруг солнечный свет делал тишину еще более непроницаемой.

В холле отеля - никого. Обычно в это время постояльцы собирались здесь за столиками на аперитив и, когда Ингрид с Риго возвращались с пляжа, их встречал гул разговоров.

Консьерж стоял за стойкой.

- Еще одну ночь можете провести здесь. А завтра я устрою вас на вилле.

- Остались одни мы? - спросил Риго.

- Да. Все уехали после завтрака. Из-за заметки во вчерашней парижской газете... - И он повернулся к доске с ячейками, где болтались теперь уже никому не нужные ключи. - Я переселил вас в другую комнату, - сказал он. Осторожность не помешает. На втором этаже... Сейчас принесу обед...

- У вас есть эта заметка? - спросил Риго.

- Да.

На сей раз они воспользовались лестницей и по коридору, освещенному лишь ночником, дошли до номера 116. Шторы на окнах были опущены, но солнце тем не менее проникало сквозь них и рисовало на полу узкие полоски света. В комнате оставался только голый матрас на кровати. Риго подошел к окну и развернул газету, которую дал ему консьерж. В глаза бросился заголовок статьи на первой странице: "Благоуханное гетто... Великосветский путеводитель по отелям Лазурного берега". В начале статьи - список фамилий. Его собственная туда не попала из-за своего французского звучания.

- И о чем там речь, в этой статье? - спросила Ингрид.

- Да ничего интересного...

Он сложил газету и засунул ее в ящик ночного столика. Когда через несколько лет кончится война и отель опять заживет своей бурной жизнью, какой-нибудь постоялец найдет эту газету, как он сам нашел пустую пачку "Крейвен". Риго лег рядом с Ингрид на матрас, прижал ее к себе. На ночном столике валялась табличка: "Не беспокоить", но теперь не было никакой нужды вешать ее на ручку двери снаружи.

Спал он плохо. Несколько раз просыпался и проверял, тут ли Ингрид. Хотел закрыть дверь на ключ, но это была излишняя предосторожность: консьерж дал ему отмычку, открывавшую все двери между комнатами.

Вот несколько человек под водительством Темного Пятна вошли в холл сейчас начнется полицейская облава. Но он нисколько не боялся за Ингрид. Эти люди ходили по коридорам всех шести этажей с фонариками, чей свет пробивал темноту. И надо было открыть одну за другой двести пятьдесят комнат, чтобы узнать, заняты они или нет.

Риго слышал, как через равные промежутки времени на верхних этажах хлопают двери. Хлопанье приближалось, до них уже долетали голоса: Темное Пятно и все остальные были на их этаже. В руке Риго сжимал отмычку. Как только он услышит, что они открывают соседний номер, он разбудит Ингрид, и они проскользнут в комнату рядом. И эта игра в кошки-мышки будет продолжаться по всем комнатам их этажа. Их не найдут - они забьются в самый дальний угол ночного "Провансаля".

И вдруг, вздрогнув, он снова проснулся. Ни звука. Двери не хлопают. Сквозь шторы на окнах льется дневной свет. Он повернулся к Ингрид. Положив ладонь под щеку, она спала младенческим сном.

В конце пальмовой аллеи красовался фасад виллы, построенной в средневековом стиле с башенкой наверху. Риго читал в ту пору Вальтера Скотта, и замки из "Айвенго" и "Квентина Дорварда" он представлял себе похожими на эту виллу. Когда мать привела его сюда впервые, он был удивлен, что и американка, и г-н Бэльби одеты не так, как герои на картинках любимых книг.

Прежде всего консьерж хотел показать им сад.

- Я знаю его наизусть, - сказал Риго.

Он мог ходить по аллеям с закрытыми глазами. Вон там колодец и фальшивые римские развалины, дальше большая лужайка, стриженная на английский манер, контрастировавшая с зонтичными соснами и олеандрами. Именно там, на краю лужайки, однажды вечером мать забыла его и в Канны вернулась одна.

- Надежное укрытие, - сказал консьерж и обвел взглядом сад.

Крепко держа руку Ингрид, Риго пытался преодолеть свою тревогу. У него было очень неприятное чувство, что он вернулся к началу пути, в места своего детства, вовсе не вызывавшего у него нежности, к тому же он ощущал невидимое присутствие матери, а ведь ему удалось забыть ее: с ней были связаны только дурные воспоминания. Итак, ему снова придется на долгие-долгие часы стать пленником этого сада... Холодок пробежал у него по спине. Война играла с ним дурную шутку, принуждая вернуться в ту тюрьму, которой было для него детство и из которой он так давно убежал. Реальность стала походить на кошмар, часто посещавший его во сне: возвращение после каникул в дортуар коллежа...

- Более надежного места не найти, - повторял консьерж.

Риго пытался урезонить себя: мать умерла, он уже стал взрослым.

- Вас что-то беспокоит? - спросил консьерж.

Ингрид тоже посматривала на него вопросительно.

- Нет-нет. Ничего.

- О чем ты думал? - спросила Ингрид.

- Ни о чем.

Стоило только ему услышать голос Ингрид и встретиться с ней глазами, чтобы прошлое со всеми его несчастьями рассыпалось в прах: легкомысленная мать, американка - чемпионка по катанию на водных лыжах, седые волосы и загорелое лицо г-на Бэльби, гости со своими коктейлями на эстакаде. Все это было так давно...

Он шел рядом с Ингрид по саду, теперь такому крохотному, в детстве же казавшемуся лесом, где он всегда боялся заблудиться и не найти дороги к замку.

- А теперь я покажу вам виллу...

Риго с удивлением отметил, что и вилла тоже оказалась весьма скромных размеров, никак не средневековым замком, который хранился в его памяти. Ничего грандиозного...

Они выбрали комнату в башенке - им понравились ее белые стены. Комната американки на втором этаже была просторнее, но стены, обшитые темными деревянными панелями, кровать с балдахином и мебель в стиле ампир придавали ей какой-то похоронный вид. Чаще всего они проводили время в гостиной на первом этаже, ее веранда выходила в сад, и было видно море. Целая стена гостиной была занята книгами, и они решили перечитать их все по очереди, одну за другой, в том порядке, в каком они стояли на полках. Сада Риго избегал, но в солнечные дни они спускались по каменной лестнице к эстакаде. Они купались и лежали на помосте, откуда некогда стартовали водные лыжники. В гараже, устроенном прямо в скале, дремали скутер и несколько пар лыж. Интересно, послужат ли они еще, прежде чем сгниют?

Консьерж "Провансаля" посоветовал им первое время не покидать виллу. Он сам снабжал их провизией. Вместе с Риго съездил в мэрию в Антибе, где благодаря его другу им удалось получить справку, удостоверявшую, что г-н и г-жа Риго охраняют виллу Святого Георгия, расположенную на бульваре Бодуэна в Жуан-ле-Пэне, в Приморских Альпах. А в общем-то консьерж только выполнял свои обязанности, поскольку американка поручила ему следить в ее отсутствие за виллой, которую опекало испанское посольство. Риго, которому до той поры было наплевать на дипломы, свидетельства, удостоверения и грамоты за примерное поведение, попросил консьержа достать ему все бумаги, которые могут обеспечить Ингрид защиту от французской полиции. Так что теперь он всегда носил при себе справку на имя г-на и г-жи Риго, а также официальное письмо, в котором говорилось, что вилла находится в ведении посольства Испании в Виши. И следовательно, оба они пребывают на нейтральной территории и война их больше не касается: ни его, ни Ингрид.

Для большей безопасности он решил обвенчаться с Ингрид. Единственным доказательством того, что они женаты, были фальшивые документы Ингрид на имя "г-жи Риго". Но гражданский брак они никогда не регистрировали. Религиозный обряд был совершен в одну из зимних суббот в церкви Жуан-ле-Пэна. Священник был другом консьержа, а свидетелями выступили сам консьерж и тот его знакомый из мэрии, который оформил им справку.

Свадебный обед устроили в гостиной на вилле. Консьерж спустился в подвал за бутылкой шампанского, и, звеня бокалами, все чокались в честь новобрачных. К документам, которые Риго всегда носил с собой, он добавил и свидетельство о церковном браке с Ингрид.

Они очень ответственно относились к своей роли хранителей и постоянно наводили порядок в доме. Охотились за мельчайшими пылинками, натирали воском мебель, мыли окна.

Риго заботился о скутере и водных лыжах. Американка и мистер Бэльби найдут их в целости и сохранности, если, конечно, когда закончится война, оба не будут слишком старыми для того, чтобы кататься на водных лыжах. Да, война кончится. Это не может продолжаться. Порядок восстановится. Таков закон природы. Но до той поры надо дожить. Остаться живыми! Не привлекать к себе ничьего внимания. Быть осторожными и благоразумными, насколько это возможно. Они отказались от прогулок по пустынным улочкам Жуан-ле-Пэна. А когда купались, не заплывали дальше чем за пятьдесят метров от эстакады, чтобы их не засекли с берега.