Юрий Григорьев – Свет и тени - Юрий Александрович Григорьев

в даль оглянуться,

Загорелся мятеж

Мировых революций.

Но из древних веков

К нам приходит поверье

О бессмертьи стихов,

Зародившихся вчерне.

Это выше всех правд,

Мы – хранители клада.

Троя рушится в прах,

Но стоит Илиада.

И судьбе своей впредь

Я не ставлю условий.

Всё равно где гореть -

На костре или в слове.

-–

Не суди, не зови, – это канет едва

Ты коснёшься руками, – а силы нет.

Ах, откуда, откуда такие слова

Ты достал удивлённо красивые?

Опалённая даль, утаённая в них,

Не из книг – по стихийному бедствию.

Это – ты, или ты – это только двойник?

Но любого из них я приветствую.

Не спеши, – это быль озарённых дорог,

На рассвете упавшая в души тех,

Кто устал от тревог, не предсказанных в срок,

Оглянувшись на то, что вы рушите.

Не за то, что ты смел, не за то, что красив,

Это было бы кстати, но нет – и нет.

Об одном, об одном ты меня попроси -

Ах, оставьте мне песни неспетые.

Чтобы рушилось в них то, что молча кричит,

Где обуглены краски, и слово то,

Оголённое в суть изначальных причин,

И высокое небо расколото.

-–

От маленьких штучек и мелких идей

За дальнюю даль уходя,

Я вижу идущих по небу людей

Сквозь сети сплошного дождя.

От робкого счастья в плену непогод,

Где стонешь во сне от ран,

Пусть грозы-ненастья взорвут небосвод,

И ветер пойдёт на таран.

Мы малые дети великих сил

В начале крутых дорог.

И тот, кто нас всех сюда пригласил, -

Не крашеных досок бог.

Не тот, кого предавали друзья,

Не раз, не два и не пять.

Тот, которого знаю я,

Не дал бы себя распять.

Довольно лукавить, – ведь под лицом

Героев картонных драм,

Сговорчивых памятью подлецов,

Улыбчивая дыра.

-–

Я долго блуждал среди сказок и снов,

Вся жизнь моя – вроде неловкой кражи.

Но дай мне сказать эти несколько слов,

Которые больше никто не скажет.

Каждое утро неповторимо,

И пусть привычка – забвенье чуду,

Но жажда сердца неутолима -

Я верил, верую, верить буду

В это жадное утро и в это

Задорное ржанье степных коней,

В этот весёлый костёр рассвета

На горизонте встающих дней.

Пусть рассмеются в лицо неверы,

Но если я встану – прямой и гордый,

Тесными станут земные меры,

Камнями лягут под ноги горы.

И если законы для всех одни,

Я вовлечён в мировое движенье,

И звёзды, как другу, мне шлют огни, -

Они ощутили моё притяженье.

Так пусть настаёт роковое число, -

У каждого дня эта ночь на страже.

Но дай мне сказать эти несколько слов,

Которые больше никто не скажет.

-–

Зверь выходит на тропу

Желтолунной ночью,

Смотрит в звёздную толпу,

Молча когти точит.

Издалека – перезвон

Поздних колокольцев.

Ох, последний перегон

Пьяных богомольцев.

Чёрной тенью через темь,

Воздух рвя кусками,

Ком когтей и челюстей

Догоняет сани.

Страх – от головы до пят,

Крест целуют богу.

Кони рвутся и храпят -

Зверь заходит сбоку.

Ах, ты блажь – смешная жизнь!

В рай катитесь души.

Чёрной кровью захлебнись

И землёй закушай.

С неба катится луна,

Звёзды строят глазки.

Жизнь – одна и смерть – одна,

Остальное – сказки.

-–

Я шёл извилистой, трудной тропой.

Мой путь был нелёгок и так далёк.

Песню мою подними и пропой,

Кто шёл вдалеке от торных дорог.

Мне то же солнце светило вдали,

Но ветры иные мне били в грудь.

Нагнись и жажду свою утоли,

И, уходя, обо мне забудь.

Мне каждый из вас всех богов родней,

Я сердцем любому готов помочь.

Ведь зарево наших коротких дней

С обеих сторон окружает ночь.

-–

Всё призрачно так,

Всё так странно,

Так хрупко,

Что кажется – тронь,

И хлынет

Глубокая рана

Горячею кровью

В ладонь.

И страшно,

Что так безучастна

Безмолвная

Звёздная высь, -

Оправдана

Или напрасна

Моя

Неуклюжая жизнь?

Осмыслен я

Или случаен? -

Мы молим ответ

У ночи.

И сами

Себе отвечаем,

А ночь

Почему-то молчит.

-–

Я верю в несказанные слова,

А также в несбыточные мечты.

И знаю, что все, кого целовал,

Иное любили во мне, чем ты.

Что было любовью, что так звалось,

И кануло вскоре – я берегу

И помню, как запах твоих волос,

Как сладкую горечь горячих губ.

А были мечты – как снега чисты.

Ты знаешь сама, и теперь видней -

Любовь не уходит, уходишь ты,

И таешь в тумане тех первых дней.

Нас учат, что сердце – простой мотор,

И мудрые люди нам говорят,

Что лучше совсем позабыть про то,

Чего нет в учебниках и словарях.

А я не забыл, что связал с тобой,

А я вспоминаю твои черты,

И старая быль вырастает в боль

За веру в несбыточные мечты.

-–

А в степи – воронье, воронье,

А в лесу – глухари до зари.

Назови всё былое враньём

И надеждой меня озари.

Ты приходишь ко мне из ночи

И тихонько стучишь в окно.

Я походку твою изучил,

Как седой музыкант семь нот.

Подойди, прикоснись рукой,

Не оставь от забот следа.

Я красивой тебя такой

Никогда ещё не видал.

На лице твоём – чёрный флёр,

На губах твоих – алый цвет.

Я желаю тебя, как вор,

Я молюсь тебе, как поэт.

Мы не станем ронять слова,

Мы уйдём в голубую ночь, -

Там, где сонно шепчет трава,

И слова не в силах помочь.

Дай ладони прижать к вискам -

Это может быть только бред.

Я такую, как ты искал

Все сто тысяч прожитых лет.

А глаза твои – синь озёр,

Но рука твоя холодна.

Я – бродяга и фантазёр,

Замечтавшийся у окна.

-–

Были зимы длинными,

Были вёсны ласковы,

Полегли былинами,

Закружились сказками.

И в глаза рассветные

Покатились искрами

Эти дни приветные,

Эти ночи быстрые.

Где на плечи майские,

На густую прозелень

Голубую мантию

Принесли, набросили.

И цветы рассыпали,

И сказали – надо так.

Чтоб цвели под липами

На весенний паводок.

От вина душистого

Захмелели головы,