«Если», 1998 № 11-12 - Журнал «Если»

— Да просто решил зайти поболтать.

— Что ж, заходи. Почему небо такое темное?

— По телевизору передали ураганное предупреждение. Опасность торнадо сохранится до пяти часов дня.

— Стоит ли волноваться? Когда в наших краях в последний раз видели торнадо?

— В тысяча девятьсот пятьдесят шестом. Погибло двадцать человек.

— А у тебя отличная память.

— Я провел кое-какие розыски. Брент дома?

— Спит наверху. Присаживайся. Так о чем ты хотел поговорить?

— О наших расчетах. Я хочу, чтобы ты отозвала своих юридических шакалов.

Да, признаю, не очень-то приятное начало разговора. Но и Алина внесла свою лепту. Кончилось тем, что мы принялись орать друг на друга, и я хлопнул дверью.

Тем временем назревала настоящая гроза. Небо еще больше потемнело, потом приобрело тошнотворный желтовато-зеленый оттенок. В ушах у меня щелкнуло — упало атмосферное давление. Я расположился на порядочном расстоянии от дома, но остался в саду рядом с несколькими серебристыми кленами.

Итак, мне предстояла эмпирическая проверка философской теории. Объявится ли жуткий домоед исключительно из-за моего присутствия возле дома? И станет ли мое желание увидеть его предпосылкой для возникновения смерча?

Будем рассуждать здраво: надвигающаяся гроза — не дело моих рук, ведь живу я на Среднем Западе, где торнадо возникают чуть ли не каждый день. Но прежде в этих краях торнадо очень редко разрушали дома. И если я сейчас увижу смерч, это станет почти абсолютным доказательством безумной теории профессора Сондергарда.

И надо же! — я этого смерча дождался. Челюсть у меня отвисла. Я никогда прежде не видел торнадо воочию. Инстинкт побуждал меня бежать, но если Сондергард прав, бояться нечего. Домоеды пожирают дома, а не людей.

Хлестнул порыв ветра, и я на мгновение усомнился в этом безумном эксперименте… Однако если теория верна, смерч сам по себе никакого урона не приносит. Поэтому мне ничто не грозит.

Да, а как же летающие обломки? Куда от них деваться? Выходит, я продумал эксперимент не столь тщательно, как следовало. Я растянулся на земле и прикрыл голову плащом.

По широким кленовым листьям застучали капли дождя. И я услышал паровозное шипение и пыхтение торнадо, точно на меня мчался локомотив. Жуткий звук — правда, мне-то ничто не грозит. И все равно было немного страшно. Похоже, я совершаю безумную глупость.

Смерч шел прямиком на дом Алины, но на пути у него стоял соседний дом Бекеров. Нет, так мы не договаривались. Я с ужасом смотрел на приближающийся смерч, но в последнюю секунду он свернул.

Однако дом Бекеров это не спасло. Я что-то заметил — но все произошло настолько быстро, что я даже усомнился в увиденном. Намек на огромные двойные крылья, множество ног, длинное коническое тело и многочисленные клешни в районе головы — некая помесь толстой стрекозы с крабом. Перекрывая рев ветра, послышалось нечто вроде жужжания гигантской циркулярной пилы. Существо выскочило из воронки смерча и обрушилось на дом. Во все стороны, как при взрыве, полетели обломки. Существо сработало молниеносно, и в тот же момент в черных тучах сверкнула молния. Через секунду половина соседнего дома превратилась в щепки, а другая половина, как ни поразительно, осталась цела.

Быть может, дом Бекеров оказался для него недостаточно лакомым кусочком?

Вот и хорошо, а теперь иди к соседям.

Я уже стоял с фотоаппаратом в руке. Я обязан получить снимок этого существа, чтобы убедиться в трезвости собственного рассудка. Я должен иметь некое вещественное доказательство существования этой загадки.

И я вышел из-за деревьев как раз вовремя, чтобы запечатлеть на пленке уничтожение моего бывшего дома. Он разлетелся на миллион кусочков.

Я щелкнул затвором, так и не зная, произошло ли это в нужный момент. Квадратик снимка быстро выскользнул из щели камеры и столь же быстро перебрался в мой карман, где и предстояло завершиться чуду химических превращений света в изображение.

Издав напоследок короткое громкое жужжание, существо нырнуло обратно в воронку, и смерч двинулся дальше. Ветер стих, зато дождь усилился.

Я вышел из-под деревьев, но направился не к Алине и развалинам дома, а к заднему двору Бекеров, и стал осторожно пересекать заваленную обломками лужайку.

Когда я приблизился к дому, задняя дверь с выбитыми стеклами открылась и вышел Сэм Бекер.

— Фред? Я думал, ты переехал. Как ты…

И тут он заметил последствия катаклизма у своих соседей.

— Слушай, тебе везет куда больше, чем нам. Как ты ухитрился уцелеть? Так уж получилось, что дети были уже в подвале, а мы с Джен побежали туда, как только заметили идущую грозу. Господи, подумать только — а если бы мы опоздали всего на минуту!

С моей души упал камень. Я сказал Сэму, что смерч обрушился на дом, когда меня там не было, и спросил, не нужна ли ему помощь. Когда я услышал, что ему ничего не нужно, то перебрался через живую изгородь между двориками, как будто собирался взглянуть на свой дом.

Но я этого не сделал, а отправился прямо к Сондергарду, чей замок от разгула стихии ничуть не пострадал. Я позвонил и стал ждать.

Сондергард открыл дверь, бросил на меня быстрый взгляд и сказал:

— Вы притянули сюда торнадо.

Войдя, я кивнул:

— Это еще не все, профессор. — Я вытащил из кармана фотографию домоеда и гордо продемонстрировал ее профессору. — Взгляните.

Он взял фотографию и с огромным интересом ее рассмотрел.

— Замечательно. Просто замечательно. Ваш талант развился до поразительного уровня, доктор Мэллори. Никому прежде не удавалось подобраться к нему так близко… Но пойдем, пойдем.

Мы прошли в лабораторию, где он изучил фотографию при ярком свете и под лупой. Проработка деталей оказалась не очень хорошей, но никаких сомнений в реальности существа не осталось. Камеры не лгут. Заглядывая через его плечо, я заметил, что мне удалось очень хорошо заснять голову. Клешни у домоеда были пугающе многосуставчатыми и на вид вполне могли справиться с любым зданием меньше небоскреба. А над жутким зубастым ртом отчетливо был виден единственный и почти звериный глаз. Не полуслепой фасетчатый глаз насекомого, а именно звериный. До сих пор я был окрылен успехом, но тут по моему телу пробежала легкая дрожь.

И когда Сондергард наконец поднял на меня глаза и произнес слова, предсказывающие мою судьбу, дрожь сменилась холодным и резким, как электрошок, чувством.

Алина и ее брат погибли, и ее юридическим махинациям пришел конец. Фактически, ее смерть меня озолотила. По странной иронии судьбы она не стала вычеркивать мое имя из списка тех, кто имеет право на долю страховой премии в случае ее смерти. Страховая компания без единого слова выплатила мне сто тысяч.