«Если», 1998 № 11-12 - Журнал «Если»

— Вы так и не объяснили философскую часть проблемы.

— После нашего отчаяния и неверия в то, что нас когда-нибудь признают… после холмов отвергнутых статей на тему возможного существования того или иного экзотического вида, где честно признавалось, что данные основаны на случайных наблюдениях и слухах, некоторые из нас выдвинули теорию о том, что причина наших неудач в ином. Возможно, не каждый способен наблюдать эти существа. Лишь некоторые наделены даром особого восприятия. И то, что подобные живые существа практически совершенно неизвестны, может объясняться тем, что подавляющее большинство людей просто-напросто не способно их увидеть.

— Теперь я понял, как это связано с ихтиозавром или НЛО. Знакомая аргументация.

— Ах, если бы наша задача была такой же тривиальной, как проблема НЛО! Да ведь НЛО видели миллионы людей. Зато практически никто не наблюдал и документально не зафиксировал истинную экзотику. Некоторые из этих живых существ воистину поразительны. Если я их вам опишу, вы в половине случаев мне попросту не поверите. А некоторые из этих существ весьма опасны…

— Опасны? Например?

— Носовертка.

— Носовертка?

— Да. Скажите, не случалось ли с вами такого: идете вы себе, скажем, погожим летним днем, и вдруг что-то залетает вам в нос?

— Да, — рассмеялся я.

— И что вы в таком случае делаете?

— Ну, извините, засовываю в нос палец и пытаюсь выковырять мошку. Или сморкаюсь.

— А вам когда-нибудь удавалось ее убить или поймать?

Я усмехнулся.

— Нет, пожалуй, не удавалось. Но такое редко случается. Да насекомое, конечно, само улетает.

— А почему вы в этом настолько уверены? Откуда вам знать — вдруг оно заползло в носоглотку, а оттуда еще выше — в носовую пазуху?

— Никаких последствий я не испытывал.

— А бывают у вас приступы мигрени?

— Конечно, но это не значит…

— Проникновение носовертки может стать фатальным. Это существо — кстати, чрезвычайно маленькое — способно преодолеть мозговой барьер, пробраться в полость черепа и сильно повредить мозг. На это могут уйти годы, но результат всегда один — смерть.

— Чушь!

— О, вы так полагаете? В таком случае я считаю, что разговор можно закончить.

Он положил трубку, и на сей раз я не стал перезванивать.

Настоящий псих, решил я.

Так я полагал до пятницы, когда шел через университетский городок и заметил грузную фигуру бредущего мне навстречу Джона Бракнера.

— Фред! Ну как, звонил Сондергарду?

— Да.

— И он тебе помог?

— Очень. Он сказал мне, что у меня поселился метлочервь.

Джон хихикнул.

И тут я согнулся пополам, зажав руками нос и отчаянно пытаясь достать нечто щекочущее и жужжащее, залетевшее в левую ноздрю.

Мгновенно сориентировавшись, я выхватил из кармана комок мятых бумажных салфеток (так уж совпало, что утром меня одолел приступ чихания из-за аллергии на домашнюю пыль и некоторые виды пыльцы), прижал его к носу и сильно высморкался. Очень сильно. Наверное, такой звук издает охваченный любовным томлением гусь.

— Что? — спросил Джон, попятившись. — Опять аллергия?

Я не ответил. Мне показалось, я что-то поймал — между большим и указательным пальцами что-то шевелилось. Нечто маленькое, но твердое. Я затолкал его в комок салфеток и изо всех сил сжал, стараясь раздавить. Бракнер смущенно наблюдал за этими манипуляциями.

Я посмотрел на него и робко улыбнулся.

— Извини. Какое-то дурацкое насекомое залетело мне в нос.

— Фу-у… ненавижу, когда такое случается.

Меня внезапно охватило острое смущение. Стою, как дурак, сморкаюсь на людях и сжимаю в кулаке некий неупоминаемый продукт носоглотки. Надеясь, что наглый поганец действительно мертв, я сунул комок влажных салфеток в карман.

Из носа потекла кровь.

Избавлю вас от новых неприятных описаний. Достаточно сказать, что я торопливо попрощался и пошел домой. Смущение быстро сменилось любопытством — так что же лежит у меня в кармане внутри комка салфеток?

Войдя к себе в квартиру, я сразу прошел в столовую, взял деревянную салатницу и накрыл ею комок салфеток на столе. Затем отыскал лупу, доставшуюся мне в комплекте с компактным изданием Оксфордского словаря, и прихватил из ванной пинцет. После чего уселся, осторожно поднял салатницу и начал тщательные изыскания среди влажных окровавленных салфеток.

Работа была не из приятных, но мои усилия оказались вознаграждены. Вот она — зажатая пинцетом крошечная черная и твердая точка. Я осторожно поднес к ней лупу. Господи, это и в самом деле какое-то насекомое. К счастью, мертвое…

Еще через пять минут я уже шел к профессору Сондергарду. Останки не-знаю-чего надежно покоились в кармане пиджака, упакованные в пластиковую аптечную бутылочку.

Дом Сондергарда оказался замком. Не настоящим, разумеется, а одним из тех псевдоготических чудовищ, к которым испытывали непонятную слабость некоторые архитекторы прошлого века. Там были и башенки, и аркбутаны, и все, что полагается. Подходящее жилище для эксцентрика.

Я нажал кнопку звонка и услышал внутри звук, напоминающий гонг. Терпеливо ожидая, я задрал голову и стал наблюдать за кружащими над домом воронами. Порывы ветра встряхивали сикоморы в боковом дворе, от чего их сухие ветви шуршали и потрескивали. Кинематографически вся сцена быстро смещалась от Бергмана к Корману.

Через некоторое время дверь открылась, и я увидел Сондергарда — высокого, худощавого и седого. Он смотрел на меня через толстые линзы очков.

— Полагаю, доктор Мэллори?

— Как вы догадались?

— Я предполагал, что вы рано или поздно объявитесь. Заходите, если есть необходимость. А она, я полагаю, действительно есть.

Я вошел. Прихожую тускло освещали окошки под потолком, забранные грязноватыми стеклами. Хозяин провел меня через полумрак в гостиную в стиле Эдуарда какого-то.

— Добро пожаловать с замок Сондергард, — сказал он, указывая на резное кресло из розового дерева. Выглядело оно удобным, и я уселся.

Отклонив предложение выпить, я приступил к делу.

— У меня есть нечто. Я его поймал. И хочу, чтобы вы на него взглянули.

— Понятно. И что это?

— Хочу, чтобы вы сами мне это сказали.

— Хорошо. Пройдем в мою лабораторию.

В жизни не представлял, что мне кто-то скажет: «Пройдем в мою лабораторию». Но ведь сказали же.

И я вошел следом за Сондергардом в его лабораторию, которая оказалась не таким уж и страшным местом. Зато о доме я подобное сказать не могу, потому что по дороге успел заметить, что он служит заодно и музеем. Повсюду в ящиках и витринах из дерева и стекла были выставлены насекомые. Витрины стояли вдоль стен, а ящики громоздились на мебели. Под стеклом, пришпиленные булавками и снабженные ярлычками, располагались бесчисленные насекомые: бабочки, мотыльки, жуки, комары, кузнечики, пчелы, осы, саранча и многое другое.