Хроника не очень пикирующего бомбардировщика - Николай Николаевич Колядко

и вели огонь из всех стволов, думаю, в несколько самолётов попали. […] «Микума» в ходе этой атаки не получил бомбовых попаданий, но я видел пикировщик, который врезался в кормовую башню и вызвал пожар. Он был очень храбрым.

Итак, мы имеем ещё три свидетельства, два из которых принадлежат очевидцам события, но не забываем, что изложены они спустя три с половиной года после самого события. Третье свидетельство также имеет ценность, так как говорит о том, что о данном эпизоде было достаточно широко известно, как минимум, среди офицеров 7-й дивизии крейсеров, не служивших на «Микума» и «Могами». А собственно источники на этом заканчиваются, и мы плавно переходим к тому, как этот эпизод в дальнейшем освещался, то бишь к историографии. Хотя в нормальном историческом исследовании с этого, в общем-то, положено начинать.

ИСТОРИОГРАФИЯ

Нельзя сказать, что данный случай сразу получил широкую известность – героев, как уже го­во­ри­лось, тогда хватало и без это­го. В первом серьёзном исследовании, законченной в 1948 г. и имевшей гриф «Секретно» работе «Сражение при Мидуэе, включая Алеутскую фазу, 3-14 июня 1942. Стратегический и тактический анализ» капитана 1-го ранга Ричарда У. Бэйтса, начальника От­де­ла исследований и анализа Военно-мор­ско­го колледжа США, информация о возможном таране Ри­чар­да Фле­мин­га, вызванном им пожаре и по­те­ре скорости крейсером (со ссылкой на показания бывшего штурмана «Судзуя» Отокити Сибата) уже име­лась, но пре­два­рялась она словами «хотя определённо неизвестно, но воз­мож­но, что».

Первой открытой работой, где упоминалось о таране, стала опубликованная в том же 1948 г. мо­но­гра­фия под­пол­ков­ни­ка КМП Роберта Д. Хайнла «Морская пехота при Мидуэе». В работе ци­ти­ро­ва­лись слова «ад­ми­ра­ла Содзи» об «очень храбром» пи­ло­те, а фотография Флеминга со­про­во­жда­лась подписью «по­смер­т­но награждённый Ме­далью Почёта за пикирование на своём ус­та­рев­шем бомбардировщике в кормовую ба­ш­ню вра­же­ско­го крейсера». Известная фотография горящего покинутого «Микума» была снабжена под­пи­сью «Об­ве­дён­ные обломки на кормовой башне, возможно, являются ос­тат­ка­ми морпеховского SBU2-3, ко­то­рый капитан Флеминг со­зна­тель­но туда направил после по­лу­че­ния смертельных попаданий».

В 1949 г. был опубликован 4-й том монументальной 15-томной «Истории военно-морских операций США во Второй Мировой войне» капитана 1-го ранга (поздней контр-адмирала) резерва и лауреата Пу­ли­це­ров­с­кой премии Са­му­э­ля Э. Мо­ри­со­на, посвящённый событиям весны-лета 1942 г. Поскольку касающийся Ми­ду­эя раздел целиком ба­зи­ро­вал­ся на упомянутой выше работе Ричарда Бэйтса, то таран Флеминга там то­же упоминается. Кроме того, Морисон, как и Роберт Хайнл, также «разглядел» обломки «Виндикейтора» на фотографии «Микума», о чём было сообщено в примечании. Но имелось и очень существенное от­ли­чие: в обоих случаях у Мо­ри­со­на было опущено имевшееся в предыдущих работах слово «возможно».

В 1955 г. в США вышел перевод книги японских участников Мидуэйской операции капитана 1-го ранга Мицуо Фу­ти­да и ка­пи­та­на 2-го ранга Масатакэ Окумия «Мидуэй. Сражение, обрёкшее Японию». Работа вы­зва­ла бо­ль­шой ин­те­рес, так как стала первым доступным широкой публике «взглядом с той стороны». Не говоря уж том, что предисловия к ней были написаны адмиралами Рэймондом Спрюэнсом и Кондо Нобутакэ. В этой кни­ге история тарана Флеминга обросла дополнительными подробностями: «Он не смог попасть в мос­тик и раз­бил­ся о кормовую башню, расплескав огонь поверх воздухозаборников правого машинного отделения. Это вызвало взрыв паров горючего внизу и привело к гибели всей команды машинного отделения.»

Однако по-настоящему широкую известность эта история получила лишь в 1967 г. после публикации бест­сел­лера Уолтера Лорда «Невозможная победа». Эта замечательная и увлекательно написанная популярная книга была интересна ещё и тем, что базировалась как на рассекреченных к тому времени американских и японских документах, так и на многочисленных интервью автора с участниками сражения с обеих сторон (все­го им было опрошено 34 япо­н­с­ких и 218 аме­ри­кан­с­ких участников). История тарана Флеминга в этой ра­бо­те была почти дословно пе­ре­пи­са­на из книги Фу­ти­да и Окумия. В результате, на мно­гие годы именно эта версия ста­ла мейнстримом. Чем-то таким, о чём говорят «как известно...»

Первым звоночком, говорящим о том, что данная версия начала вызывать серьёзные сомнения, стала вы­ше­д­шая в 1990 г. и ставшая по мнению многих (включая ветеранов-участников сражения) лучшей из работ по Мидуэю «классического периода», то есть из основанных преимущественно на американских источниках. Это была книга Роберта Крессмана и соавторов «Славная страница нашей истории: Сражение при Мидуэе 4-6 июня 1942». Строго говоря, в этой работе версия о таране Флеминга никак не опровергалась. По одной про­с­той причине – о ней там не упоминалось вообще. А с учётом дотошности данной работы трудно пред­по­ло­жить, что это было сделано исключительно из-за забывчивости авторов.

В 2005 г. в изучении Мидуэя начался «период ревизионизма». Строго говоря, он начался пятью годами ра­нее, со статей в журнале «Naval War College Review», однако именно в 2005 г. была издана знаменитая ра­бо­та Джона Паршалла и Энтони Талли «Сломанный меч». В этой книге соавторы уже не игнорировали ис­то­рию с предполагаемым тараном «Микума», а напрямую называли её «мифом» и «фольклором». Справедливости ради, другой «ре­ви­зи­о­нист», а именно затеявший всю эту дискуссию автор вышедшей в 2007 г. монографии «Мидуэйское рас­сле­до­ва­ние» Даллас Айсом, излагал обстоятельства атаки Флеминга в соответствии с классической версией.

Таким образом, в настоящий момент мейнстримом стало если не прямое опровержение данного «мифа» как в по­пу­ляр­ной книжке издательства «Оспри», «Мидуэй 1942: Поворотная точка на Тихом океане», 2010 г., то, как минимум, стыдливое умалчивание об этой версии. Как, например, было сделано в последней крупной монографии по теме, «Сражение при Ми­ду­эе» Крэга Саймондса, 2011 г.

АРГУМЕНТЫ РЕВИЗИОНИСТОВ

Сразу хочу сказать, что к ревизионизму в исторической науке я отношусь сугубо положительно. Напомню, что латинское «revisio» переводится как «пересмотр», «повторный осмотр». И если постоянно не пересматривать исторические события, привлекая новые источники и методики, то история из науки превратится в застывшую догму. То бишь благополучно сдохнет. Однако есть и другая крайность – ревизионизм ради самого ревизионизма, исключительно ради того, чтобы любыми правдами и неправдами в очередной раз сказать «нэ так всё это было, совсэм нэ так» и замереть в ожидании аплодисментов потрясённой публики.

Итак, в данном случае мы имеем