Кольца Афродиты - Джейн Кренц

Сэлли, как и остальные женщины, прошедшие через частную академию, раньше зарабатывала себе на хлеб как проститутка самых низкопробных домов терпимости.

Беатрис и ее подруга Люси Харби, первоклассная модистка известная своим клиентам под именем мадам д'Арбуа, отнюдь не ставили себе задачей вызволить всех несчастных женщин с панели. Сами познавшие благородную нищету, они были слишком заняты тем, чтобы выжить, и было им совсем не до других. Но когда в один прекрасный день они благополучно открыли новое дело, сказали свое слово судьба и воспитание Беатрис, которая была дочерью приходского священника.

Все началось спустя месяц после открытия магазина модного платья Люси. К дверям черного хода приползла молоденькая девушка, она истекала кровью после аборта. Беатрис и Люси помогли ей подняться в тесную комнатку, где они жили вдвоем. Когда стало ясно, что девушка выживет, Беатрис и Люси придумали план, как ей сменить профессию.

Билетом в лучшую жизнь мог стать сфабрикованный французский акцент.

План по переделке юных проституток в горничных французских аристократок заработал столь успешно, что родилась идея создать частную академию.

С той судьбоносной ночи минуло пять лет. У Беатрис теперь есть собственный небольшой домик в городе. Финансовые успехи Люси, которая шила баснословно дорогие платья, были еще более впечатляющими: она вышла замуж за богатого торговца тканями, высоко ценившего ее предпринимательский талант. Люси переехала в великолепный новый дом в фешенебельном районе, однако продолжала возглавлять салон модного платья — теперь уже под именем мадам д'Арбуа.

Беатрис и Люси переоборудовали свою бывшую квартирку над магазином в классы и наняли преподавателя, который должен был дать начальные знания французского языка отчаявшимся молодым женщинам.

Иногда кто-то из их студенток снова возвращался на улицу. Беатрис тяжело переживала подобные случаи. Более практичная Люси смотрела на это философски: всех не спасешь.

Беатрис понимала, что ее подруга права. Но что поделаешь, ведь в душе она оставалась дочерью священника. Ей было трудно мириться с неудачами.

Сэлли оглядела мрачные стены комнаты.

— Как вы думаете, здесь водятся привидения, как говорила жена хозяина гостиницы?

— Думаю, что нет, — твердо сказала Беатрис. — Но у теня сложилось впечатление, что слуги его светлости очень довольны репутацией своего хозяина.

Сэлли передернула плечами:

— Безумные Монахи из Монкреста… Может дрожь пробрать, n'est-ce pas?

Беатрис сделала гримасу:

— Только не говори мне, что ты и в самом деле поверила сказкам, которые прошлой ночью рассказывала нам хозяйка гостиницы.

— От этих сказок человеку будут сниться кошмары. Волки, колдуны, привидения по ночам…

— Все это вздор.

— Тогда почему вы позволяли ей нести его почти до полуночи? — возразила Сэлли.

— Я думала, что это интересный способ провести время. Сэлли ничего не знала об истинных целях поездки. По ее представлениям, Беатрис приехала, чтобы поговорить с графом Монкрестом о каких-то темных семейных делах. Что, в общем, соответствовало действительности.

— Если верить слухам, он словно вышел из какого-нибудь романа миссис Йорк. — Пышный бюст Сэлли содрогнулся. — Такой таинственный, n'est-ce pas? Напоминает мне парня, который живет в развалинах, спит в склепе и никогда не выходит на свет Божий.

— Ты хочешь сказать, что читала романы миссис Йорк? — изумилась Беатрис.

— Ну, сама-то я не больно хорошо читаю, — призналась Сэлли. — Но всегда найдется кто-нибудь, кто может почитать другим вслух. Мне больше всего нравятся книжки, где есть привидения и духи.

— Понятно.

— Просто не терпится почитать новую книжку миссис Йорк «Замок теней»! Роуз говорит, что ее хозяйка уже купила и сейчас читает. Как только она прочтет, Роуз возьмет и принесет ее нам.

— Я и не подозревала, что тебя интересуют романы ужасов, — сказала Беатрис прямо-таки радостным тоном. — Я с удовольствием подарю тебе экземпляр «Замка теней»!

Глаза Сэлли округлились от восторга.

— Это так мило с вашей стороны, миссис Пул! Мы все будем очень вам благодарны!

«Не более благодарны, чем я», — подумала Беатрис. Она испытывала глубочайшее волнение, когда узнавала, что кому-то нравились романы, которые она писала и издавала, скрываясь под псевдонимом Миссис Амелия Йорк. Конечно, Беатрис оставила Сэлли в неведении о своем авторстве. Только Люси и члены ее семьи знали, что Беатрис пишет романы с целью заработка.

Вслед за Сэлли Беатрис оглядела комнату. Вероятно, до отъезда она сделает кое-какие записи. Аббатство Монкрест выглядело весьма живописно. Массивные каменные стены, сводчатые дверные проемы, бесконечно длинные темные переходы — описание подобного здания можно включить в один из будущих романов.

По пути сюда они миновали длинную галерею со множеством предметов старины. Из ниш смотрели греческие, римские и замарские скульптуры. По углам стояли шкафы с изделиями из керамики и античного стекла.

Монкрест не только ученый, размышляла Беатрис, но, по всей видимости, еще и собиратель древностей.

Она закрыла глаза, чтобы впитать в себя атмосферу, навеваемую древними каменными стенами. Ей показалось, что она ощутила груз столетий. Это было смутное, непередаваемое ощущение, которое появлялось у нее при виде очень старых зданий или предметов старины. Невидимые флюиды околдовывали ее, унося в глубь веков.

Нет сомнения в том, что подобные древние строения навевали меланхолию. Но в то же время появлялось и чувство будущего. Этот дом знал периоды счастья в прошлом и узнает их в будущем. Пласты истории давили на нее. Но не было ничего такого, что рождало бы в ней ужас или тревогу.

Когда Беатрис открыла глаза, она вдруг поняла, что главное чувство, которое порождает аббатство Монкрест, это чувство одиночества.

— Как можно жить в таких развалинах, — нарушила молчание Сэлли. — Может, его светлость и в самом деле сумасшедший?

— Аббатство Монкрест никакая не развалина. Здание очень древнее, но, судя по всему, оно в отличном состоянии. Это никак не дом сумасшедшего.

Беатрис не стала объяснять Сэлли, какие мысли и ощущения навеяла ей атмосфера здания. Это было нечто такое, что трудно выразить словами. Но она нисколько не сомневалась в правоте сказанных ею слов. Граф мог иметь склонность к затворничеству, мог быть негостеприимным и эксцентричным, но он не был сумасшедшим.

Сэлли откусила от пирога.

— А вы можете быть уверены, что Безумный Монах не запрет нас в подвале и не станет производить с нами всякие оккультные ритуалы?