Я тебя никому не отдам (СИ) - Франц Анастасия

Замираю, не понимая её слов — что она этим хотела сказать? С кем познакомить?

Но этот вопрос быстро испаряется из головы, стоит только понять, что наконец меня оставили в покое.

Медленно поднявшись с кровати, слегка пошатнулась. Успела схватиться за тумбочку рукой, дабы не свалиться. Я не ела фиг знает сколько времени, и это сказывается на моём состоянии. Но сейчас кусок в горло не лезет. Всё, что бы я ни взяла в рот, вылезает наружу.

Прислоняясь к стене, маленькими шагами бреду в сторону ванной. Нужно привести себя в порядок и принять прохладный душ.

Подойдя к зеркалу, обнаружила в отражении бледную моль, на которую я была похожа. Синяки под глазами, бледность, скулы заострились, выдавая степень истощения организма. От такой красоты поёжилась. Открыла кран с прохладной водой, наполнила ладошки прозрачной жидкостью и омыла ею лицо.

Холодная вода привела меня в чувство, я поёжилась, ощутив мурашки на коже.

Прикрыла глаза, досчитала до десяти и, распахнув веки, посмотрела в своё отражение. Бледная моль. Я вижу лишь жалкое подобие той меня, которой всегда гордился родитель. Что я с собой делаю? Разве папа гордился бы мной, видя, до какого состояния я себя довела?

И мой ответ — нет.

Не такую дочь он растил.

Быстро скинув с себя всю одежду, залезла под прохладный душ, наконец приводя себя в порядок.

Через полчаса я хоть отчасти, но была похожа на себя. Но потухший, затравленный взгляд выдавал мою боль, что всё так же съедала меня по частичкам. Глаза больше не сияли счастьем и уверенностью, как прежде. Да и вся я будто изменилась. Словно я не я, а какая-то жалкая копия меня.

Подойдя к шкафу, натянула чёрные джинсы и длинную бесформенную футболку, чтобы скрыть свою худобу. Волосы не стала сушить, оставив их мокрыми, лишь несколько раз провела зубчиками расчёски по прядям. Не хотелось, чтобы на меня смотрели волком, хотя это последнее, о чём я думала. Мне не важно, кто и что обо мне подумает.

Осторожно повернула замок в двери, предварительно взяв со стола телефон, деньги и ключи от дома. Выглянула и, не заметив никого, вышла из комнаты. Вниз спустилась на цыпочках, дабы мама не услышала и не выглянула из комнаты, решив узнать, куда я направляюсь. Почему-то не сомневалась, что она там. Мне хочется побыть одной вдали от всех. Так же тихо спустилась с лестницы и дошла до входной двери. Обула чёрные кроссовки и как можно тише и незаметнее проскользнула на улицу. Только снаружи смогла спокойно вздохнуть.

До места назначения доехала на автобусе, потом несколько метров прошла до входа, направляясь вглубь кладбища. Быстро нашла могилу отца, остановилась.

— Привет, пап, — прошептала охрипшим голосом. — Как ты там? Тебе не холодно? — в горле встал ком. Было тяжело говорить, даже букву выдавить из себя. — А мне холодно. Холодно без тебя, пап!

Замолчала. Рыдания, вырывающиеся наружу, душили меня. Поднеся руки к глазам, потёрла ладонями веки, смахивая слёзы.

— Почему ты меня оставил? Ты же обещал, — снова всхлип, руки прижала к груди, пряча лицо под волосами, что сырыми прядями спадали вниз.



Глава 5

Неожиданно на мои плечи легли руки. Вздрогнула.

— Не бойся. Это я, — тихий знакомый шёпот раздался сзади.

Расслабилась, плечи опущены, но всё так же стою, не двинувшись с места ни на шаг.

Ладони знакомого и в то же время незнакомого мне человека провели по предплечьям вверх и вниз, оставляя на коже россыпь мурашек.

— Замёрзла, — не спрашивает — констатирует факт. — Продрогла совсем, малышка, — руки оплетают мои плечи, забирая меня в тёплый кокон объятий.

Утыкается в макушку, шумно выдыхает.

Не смею спрашивать, что он здесь делает и зачем вообще подошёл. Это не моё дело. Мне просто с ним тепло. Словно он не мешает, находится на том самом месте, где и должен быть. В самом правильном из всех мест.

Глупо? Ну и пусть.

Какое-то время мы так и стоим молча, прижавшись к друг другу, а точнее, это я прижимаюсь к его огромной и мощной груди, а он к моей маленькой и худой спине, на которой можно легко пересчитать каждый позвонок, стоит только провести по ней рукой. А потом мужчина отодвинулся, так резко и молча, что мне стало холодно. Захотелось вернуть его обратно и так простоять вечность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но долго холод не продлился. Его ладонь окутывает мою руку и тянет за собой.

— Пошли. Ты замёрзла, — его пальцы гладят тыльную сторону ладони.

Оборачиваюсь на могилу отца.

— Пока, папа, — шепчу и, развернувшись, бреду вслед за мужчиной, имени которого не знаю.

Я смотрела в спину мужчине, облачённому в чёрную кофту мелкой вязки с рукавами, закатанными до локтей, и тёмно-синие брюки, ткань которых была чем-то схожа с джинсой. Крепкие, широкие плечи — за такими не страшно спрятаться. И руки сильные — в таких не боязно утонуть.

Подойдя к воротам, спаситель из ресторана поворачивает влево, ведя меня к чёрному большому внедорожнику, похожему на него самого. Снимает машину с блокировки, открывает переднюю пассажирскую дверь, приглашая сесть.

Мотаю головой.

— Я не поеду, — пищу маленькой мышкой. От холода и непрекращающихся слёз голос почти пропал.

Мужчина хмурится, сведя брови вместе, отчего вдруг захотелось прикоснуться к его лицу и разгладить морщинку. Снимает кофту со своих плеч и, ничего не сказав, надевает её на меня, укутывая теплом.

— Садись, — требовательно, так что я подчиняюсь, залезая в эту махину.

Спаситель из ресторана аккуратно пристёгивает меня ремнём безопасности и, закрыв дверь, обходит машину, садится за руль.

Так же в молчании заводит мотор и срывается с места. Одной рукой держит руль, второй тянется к приборной панели, что-то нажимает, и постепенно машину заполняет тепло. Расслабляюсь, утыкаюсь в ворот кофты носом, чувствуя всё тот же цедровый аромат, смешанный с нотками моря,

свежего бриза и всё так же мне неизвестного последнего ингредиента, который не могу отгадать, даже когда он так близко, что проникает в мои лёгкие, стоит только его вдохнуть.

Прикрываю глаза. Тело становится тяжёлым, веки наливаются свинцом. Атмосфера умиротворённая, что нет сил бороться с накатывающей дремотой. Я не спала почти неделю, и сейчас, в этой обстановке меня так и тянет окунуться в безмятежный сон, где всё по-другому. Где я счастлива и папа рядом.

Чувствую лёгкое касание к своим волосам, потом взгляд, что цепляется за моё лицо. Хмурый такой, отчего поёжилась.

— Безответственная, — слышу недовольное над головой.

— Что? — открываю глаза, поворачивая голову в сторону мужчины.

— Ты безответственная! — снова повторяет недовольно. — С мокрой головой вышла на улицу, — хмурится, а потом открывает дверь со своей стороны. — Пойдём, — говорит, стоит только обойти свою машину и открыть дверь с моей стороны.

Ничего не понимаю, уставившись на него не мигая.

— Буду чаем тебя отпаивать, — всё так же хмурится.

Отстёгиваюсь, аккуратно спрыгиваю вниз. Мужчина закрывает дверь, ставя машину на сигнализацию, и так же, как и на кладбище, берёт в свою руку мою ладонь, что будто создана именно для этого жеста, потом понимаю, куда ведёт — в уютное кафе, где подают самый вкусный чай.

Его аромат пробирается в ноздри, проникая глубоко в лёгкие, успокаивающие нотки расслабляют, отчего опираюсь спиной о спинку стула и прикрываю глаза. Мы сидим в углу, там, где нас никому не видно.

Мы сидим молча. Никто из нас не произнёс ни одного слова, но я чувствовала внимательный взгляд мужчины, который проходил по мне изучающе, словно пытаясь что-то отыскать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты похудела, — вновь не спрашивает, но в его голосе недовольные нотки.

Я молчу, потому что и так знаю, что он прав. Мне нечего сказать и хоть как-то себя оправдать за мокрые волосы и мою худобу, которая, несмотря на вещи, которые я сегодня надела, выдаёт меня с потрохами.

Поставила горячую чашку ароматного чая на маленькое блюдце.