Танец с дьяволом - Сара Адам

и русский, черт его дери! Хотя мужчина и ранее говорил: «Давно не сталкивался с нашими». С нашими! Как я сразу не обратила внимания за эту фразу?

Только я могла так проколоться и нарваться именно на соотечественника!..

– Я на работе. Пустите руку! – игнорируя просьбу, нарываюсь еще больше, продолжая говорить на английском: он так меня раздражает, что ничего не могу с собой поделать и на интуитивном уровне отказываюсь подчиняться. – Что вам нужно?!

– А че ты брыкаешься? – Повернув набок голову, он пристально наблюдает за моей реакцией. Он точно считает меня подозрительной, и виновата в этом только я сама.

– А че силой удерживаете? – не выдержав, отвечаю в такой же наглой манере, отчего бандит победоносно ухмыляется. Добился-таки своего!

– Да-а, русскую кровь ничем не разбавишь. – Захват немного ослабевает, и только проскальзывает мысль, что сейчас он точно отпустит, как мужчина делает шаг в сторону и тянет меня за локоть, заставляя тем самым следовать за ним. Он открывает дверь в соседнюю пустую VIP-кабину, входит и затаскивает меня внутрь. Вокруг, как назло, ни живой души: все танцующие испарились как по щелчку.

– Ч-что вы делаете? – Дерзости убавляется, когда брюнет проталкивает меня к центру, а сам запирает дверь и встает, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.

– Поиграли – и хватит. Теперь говори: кто ты, бля?! – В его голосе не осталось ни капли намека на дружелюбие, только сталь и властный призыв дать ответ на поставленный вопрос. – Откуда ты нарисовалась, вся такая ладная?

Нервно сглатываю, представляя, как он сейчас вытрясет из меня всю душу и заставит рассказать правду… Нет, не позволю!

– Не понимаю, о чем речь. – Делаю решительный шаг вперед, пытаясь обойти стоящего громилу, но он угрожающе качает головой, мол, не рыпайся.

– Все-то ты понимаешь, милая моя. – От слов «милая моя» по телу проходится волна омерзения: именно так и говорил Багровский, когда возомнил, что скоро полностью и без остатка овладеет моим телом.

– Вы со всеми земляками так себя ведете? – спрашиваю, соответствующе поднимая бровь. – Подозреваете в понятных только вам вещах?

– А тебя есть в чем подозревать? – Он делает шаг вперед, надвигаясь на меня, отчего я инстинктивно отскакиваю.

– Да я даже имени вашего не знаю! Вижу в первый раз! Я простая официантка, чего вы хотите? – Голос неожиданно звучит с надрывом: чувствую, что он загнал меня в тупик во всех смыслах – морально и физически. Чего прицепился, как клещ?!

– Князев. Артем Князев, – представляется так, как будто его имя мне о чем-то вообще говорит, а затем, как коршун, наблюдает за своей жертвой.

– Рада за вас, Артем Князев, но мне нужно приступить к выполнению своих прямых обязанностей, – делаю еще одну тщетную попытку покинуть помещение. – Ваши друзья ждут свой заказ.

– Никто отсюда не выйдет, пока я не выясню, кто ты такая. Говори, кто подослал? Араи? – Он неожиданно повышает голос, и я вздрагиваю – не от страха, а от шока, что он позволяет себе подобное поведение. – Хотя можешь не отвечать: и так ясно, что он. Только этот сукин сын способен через бабу инфу вытаскивать.

Бабу? Совсем уже, что ли?!

– Я. Простая. Официантка. Че. Вам. Надо? – сквозь зубы раздельно произношу, не зная, каким образом еще можно достучаться до этого придурка.

– Для простой официантки слишком уж ты дерганая, – качает головой Князев, давая понять, что он не верит мне.

– Рядом с вами не только дерганой станешь! – не остаюсь в долгу, скрестив руки на груди в защитном жесте.

Бандит в два шага пересекает расстояние, разделяющее нас. Испугавшись его молниеносных движений, я начинаю пятиться, отчего одна нога подворачивается (туфли-то на шпильках), и я падаю. От неожиданности вырывается легкий вскрик, я пытаюсь схватиться за что-нибудь, но вокруг пустое пространство, и рука просто скользит по воздуху.

Такого позора в моей жизни еще не было!

Сильные руки Князева, подхватив меня за талию, не дают мне разбить голову о кафель и крепко прижимают к мощной груди. Тяжело дыша, хватаюсь за его рубашку, как за спасательный круг, а затем в полном замешательстве смотрю на точеное лицо, не выражающее ничего, кроме… похоти?!

Артем наблюдает за моей быстро вздымающейся грудью в проклятой блузке, которая практически ничего не скрывает. Заметив его потемневший взгляд, не предвещающий ничего хорошего, я хочу отстраниться, но Князев прижимает меня к себе еще яростнее, больно впиваясь пальцами в талию.

– Что вы себе позволяете?! Отпустите! – в сотый раз за этот вечер повторяю одно и то же и, замахнувшись, со всей силы влепляю ему звонкую пощечину. Лицо Артема остается таким же, ни на дюйм не поворачивается в сторону. На секунду мне становится так страшно от своего поступка, что хочется сквозь землю провалиться. Зачем я ударила его? С каждой минутой я только усугубляю свое положение. Однако, вспомнив, что и не из таких передряг выбиралась, требую: – Я сказала: немедленно отпу-у… – Горячий рот накрывает мои губы, сминая их, тем самым не давая договорить.

Мои глаза раскрываются в ужасе. Ладони автоматически упираются в твердую грудь в протестующем жесте, но ничего не помогает. Грудь бандита словно каменная, и все мои попытки отстраниться жалки. Не зная, что еще предпринять, я крепко стискиваю челюсти, пытаясь перекрыть доступ его языку, пытающемуся ворваться поглубже, но одной рукой Артем больно надавливает на мои щеки, заставляя раскрыть рот как следует. Князев полностью завладевает мною, углубляя поцелуй и по-хозяйски орудуя внутри своим языком внутри.

– М-м-м… – мычу я, в истерике колотя кулаками по его груди. Пытаюсь оттолкнуть Артема, но все тщетно, это еще больше распаляет его, и он начинает яростнее таранить мой несчастный рот. Не прерывая поцелуя, от которого я начинаю задыхаться, бандит сгребает меня в охапку и опускает на диван, нависая сверху. Я извиваюсь, вырываюсь из захвата, но ничего не помогает. Только когда нахал насыщается вдоволь и отпускает меня, лихорадочно хватаю ртом воздух, а затем с отвращением вытираю тыльной стороной ладони распухшие губы. При виде этого взгляд Артема загорается недобрым огоньком. – Да вы!.. Да я вас!.. Как смеете!.. Я найду на вас управу!.. Это был самый омерзительный поцелуй в моей жизни! – быстро дыша, выпаливаю, смотря на него с ненавистью.

«Дура, замолчи, зачем ты еще больше его злишь?! Себе же хуже делаешь!»

На самом деле это ложь: я целовалась-то всего пару раз, и то в подростковом возрасте, с мальчиками, ухаживавшими за мной. А потом было некогда, приходилось заниматься воспитанием младшего брата, затем – побег, выживание и все в том же духе. В общем, мне сейчас не до отношений и