Грехи Отца (ЛП) - Уайт Рэт Джеймс

Он обвил ногами мою шею и чрезмерно скрутил мою руку в какой-то комбинации - я с тех пор узнал - удушающего треугольника и блокировки руки, когда я поднял его и ударил по бетону. Он чуть не сломал мне руку, прежде чем я ударил его головой об землю. Его голова ударилась об один из тех маленьких бетонных бордюров, и из раны брызнула кровь. Его глаза закатились. Белки его глаз сияли в лунном свете. Я схватил его за голову и снова и снова бил его череп о бордюр, пока он не раскололся. Его мозги разлетелись, как будто кто-то разбил форму для запекания, наполненную спагетти. Во всяком случае, вот как мне это показалось. Как спагетти.

Я посидел мгновение, пытаясь отдышаться. Я думал просто оставить его там лежать. Я так устал к этому моменту. Но эти двое аспирантов. Я никак не мог оставить этих двух идиотов в живых. Кроме того, драка и избиение Генри приносили огромное удовольствие. Я был готов сразиться с этими двумя парнями.

Я обыскал Генри в поисках его ключей после того, как затащил его в машину Брэда, а затем подошёл к его машине, красному кабриолету "Jaguar", и стал искать там оружие. Я нашёл пистолет в бардачке. Какая-то пара забиралась в большой внедорожник, припаркованный рядом. Они были парой служащих. Ты знаешь этот тип. Вероятно, они познакомились на работе и начали своего рода офисный флирт, который только что перерос в какой-то пьяный роман. Они оба посмотрели на меня, когда я вытащил девятимиллиметровый "Glock" и засунул его за пояс. Я улыбнулся им и помахал, надеясь, что они не видели пистолета. Я уже подумал застрелить их обоих. Единственное, что мне мешало, - это шум и очень высокая вероятность быть пойманным, а мне всё ещё нужно было убить двух аспирантов и вернуться в банк спермы, чтобы уничтожить все эти «пожертвования» и заменить их своими. Пара улыбнулась мне в ответ и нерешительно помахала мне рукой, что, вероятно, спасло им жизни.

Когда я вернулся в бар, двое аспирантов, Роджер и Чарльз, сползали со своих барных стульев.

- Извините, что так долго. Ребята, вы всё ещё хотите выпить? - я взволнованно улыбнулся и увидел, как они колеблются, обдумывая это.

- Нет, у нас обоих завтра занятия. Чёртовы субботние уроки.

- Без проблем. Я понимаю. Эй, ребята, вы можете подвезти меня обратно к машине? Я оставил её у клиники.

Я похлопал их обоих по спине и обнял за плечи, тёплый, дружелюбный, зовущий.

- Конечно.

Как только мы выехали с парковки, я вытащил пистолет. Я приказал им свернуть в переулок. Я хотел, чтобы они убрались с главной улицы, где могли бы сигнализировать прохожему полицейскому.

- У нас нет денег, братан, - немедленно пробубнил Роджер.

- У меня есть двадцать долларов, - сказал Чарльз. - Это твоё, чувак. Только не трогай нас.

Я не ответил. Я просто нацелил пистолет ему в лоб и нажал на курок. Я снёс ему всю макушку. Кровь залила лобовое стекло, пассажирское окно, меня и Роджера. Звук выстрела внутри маленькой машины был оглушительным. В ушах звенело. Роджер был в ужасе. Он попытался выскочить из машины, пока она ещё двигалась. Я схватил его за рубашку, затащил в машину и выстрелил ему в затылок. Пуля прошла через его лицо и разбила лобовое стекло.

Я поставил машину на парковку и побежал обратно в клинику. Я был всего в паре кварталов оттуда. Я вытер пистолет и единственную дверную ручку, к которой прикоснулся, и оставил пистолет в машине. Мне это больше было не нужно. Было бы просто больше доказательств. На самом деле даже мои отпечатки были бы бесполезны. Меня нигде не было в системе. Я должен был быть арестован за что-то, прежде чем они смогли бы найти совпадение.

Когда я вернулся, клиника была закрыта. Я вломился после того, как поискал на своём смартфоне информацию о том, как отключить сигнализацию. Мне удалось найти информацию о конкретной марке и модели, которую использовала клиника. Я отключил её менее чем за пять минут и вскрыл замок задней двери менее чем за две. Затем я потратил следующие два часа на уничтожение и замену образцов спермы. Не знаю, что бы я делал без DVD-диска Кента. Ты знаешь, там действительно было 2013 выстрелов спермы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *

- Это первое интервью с Марией Хорровиц, матерью осуждённого серийного убийцы Адама Хорровица. Мы в её доме. Дата - 15 июля 2014 года. Не могли бы вы рассказать нам немного о детстве Адама? Расскажите нам о его отце. Всё, что у нас есть, - это рассказ Адама, который кажется немного жестоким, хотя Адам, похоже, так не думает. Может быть, вы сможете лучше представить своего мужа? (Он роется в сумке, достает из кармана салфетки и протягивает их.) Вот это поможет. Вытрите слёзы. Не торопитесь. Когда будете готовы, скажите мне.

- Я не хочу, чтобы кто-то сочувствовал моему мужу. Если кто и заслуживает сочувствия, то это я. Я. Вы знаете, как я хотела ещё одного ребёнка, знаете?

Я была воспитана католичкой. Мои родители были строгими, всегда отстаивали свои традиционные ценности. Никогда не думала, что могут быть родители хуже их. Когда мне исполнилось восемнадцать, я оставила дом и религию, была почти уверена, что никогда не оглянусь назад. Если я когда-нибудь поступала так, с чем, по всей видимости, не были согласны мои родители или Бог, меня избивали. Так я получила массу побоев. Больше, чем мне хотелось бы помнить. Я выросла, ненавидя Бога, во всём его лицемерии и зле, и завидовала своим друзьям в школе с атеистическими или нерелигиозными родителями. Я пообещала себе, что никогда не буду воспитывать своего ребёнка католиком. Я думала, что нет ничего хуже. Я ошибалась.

Когда я была молода, я влюбилась в учёного Виктора. Он был так очарователен. Я просто потеряла голову. Я знала, что это был тот самый единственный, поэтому вышла за него замуж без благословения родителей.

Когда я была беременна, мы договорились, что он возьмёт на себя воспитание ребёнка. Я не хотела, чтобы моё собственное воспитание влияло на то, как я воспитываю своего ребёнка. Так что я позволила ему позаботиться об этом. Это была моя первая ошибка. Я не должна была давать ему такой контроль. В конечном итоге это заняло его жизнь. Он стал одержим идеей сделать из маленького Адама более лучшую версию. Это было ужасно. Он всегда проводил над ним эти эксперименты. Ой, я не смогу вам их объяснить ни в малейшей степени. Всё это было для меня слишком сложно. Я просто знала, что Адам всегда прибегал в мои объятия в слезах. Он был таким юным.

Виктор заставил меня сделать то, чего я думала никогда больше не сделаю. Я начала возвращаться в церковь. Мне нужно было выйти из дома. Мне нужно было сбежать. Я вернулась к своим корням. Я обратилась к Богу. Долгое время у Бога не было ответов для меня. Он молчал. Но потом он сказал мне родить ещё одного ребёнка. Что это дополнит семью и спасёт Виктора от заклятия, его кошмара эволюционистов. Забавно, как Бог сказал мне это. Я вспомнила, как рисовала картинки в своём дневнике, когда была ребёнком, своего будущего «я», живя в большом доме с любящим мужем и двумя детьми.

Когда я предложила мужу идею, он возмутился. Конечно, я никогда не говорила, что собираюсь вернуться в церковь, потому что тогда он мог меня ударить. Каждый раз, когда я поднимала идею завести ещё одного ребёнка, он приходил в ярость. Мы спорили часами. Он кричал на меня, говоря, что я недостаточно красива, недостаточно умна, недостаточно сильна, чтобы привести в этот мир другое существо, и что с моей стороны было эгоистично даже думать об этом. Он ругал себя за то, что был недостаточно совершенен. Что он всегда будет обречён на рождение детей с теми же недостатками, что и его. Он отказался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Это человек, которого я любила, которого я считала величайшим человеком, вошедшим в мою жизнь, и он отверг себя, как если бы он был мусором всего мира. Я - женщина, которую он любил, объект его фантазий и желаний, и он презирал меня, как будто я была просто какой-то грязной шлюхой, дешёвой проституткой. А бедный Адам сидел и слушал, как мы спорим, и со временем, я думаю, он начал убеждать себя, что он уродлив, туп, слаб и нуждается в исправлении. Со временем он начал позволять отцу экспериментировать над ним. Он не спорил. Он никогда не спорил со своим отцом.