Выбор - Анна Белинская

4. Саша/ Максим

Саша

- Отойдите от моего ребенка, я вызову сейчас полицию, – ору не своим голосом.

Я старалась по-быстрому сбегать в магазин за чертовым пакетом и водой. Но на кассах такие очереди, что пришлось задержаться. Безумно нервничала, все-таки сыночек там один. Хоть Никитка – умный и ответственный мальчик, но он -ребенок, а страшных случаев с похищением детей немыслимо много.

Выбегаю из супермаркета и глазами ищу Никиту. Вижу лавочку, пакеты с продуктами, а вот моего ребенка нет. Оглядываюсь по сторонам, ощущая, как внутри все холодеет. У меня начинают трястись руки, а ноги становятся ватными. В голове мгновенно всплывают факты о похищениях, насилии и всей той мерзости, о которой страшно даже подумать. Ужас опутывает меня липкой паутиной. Кручу головой, мечусь по лицам людей, но Никитку не нахожу.

Подбегаю к скамье и пытаюсь отыскать в своём рюкзаке телефон. Что нужно делать в таких ситуациях? Куда звонить, куда бежать? Ругаю себя последними словами. Господи, как можно быть такой непутевой мамашей?

- Ва-ау! Вот это тачка! – где-то рядом слышу родной голосок.

Оборачиваюсь и вижу ту самую яркую желтую машину: двери открыты и подняты вверх. Рядом стоит какой-то мужик в солнцезащитных очках, улыбается, а в салоне машины…не может этого быть… В салоне мой сын…

Срываюсь с места и начинаю истошно кричать:

- Никита, Никита! Что происходит?

Подбегаю к мужику, на ходу выуживая из рюкзака газовый баллончик. С недавних пор он всегда при мне. Какое счастье!

- Отойдите от моего ребенка, я вызову сейчас полицию! – наставляю баллончиком на мужика.

- Так, спокойно, мамаша, – мужик поднимает ладони, показывая, что не опасен, а потом нарочито медленно снимает очки.

А мужик - вовсе и не мужик. Молодой парень.

- Мама, мама, – испуганно кричит Никитка.

-Сынок, выходи из машины. Что этот дядя тебе сделал? Он тебя обижал? Может что-то предлагал? Господи! - меня прорывает, как водосточную трубу. Поток вопросов сыплется, как песок.

***

Максим

- Э-эй, дамочка! – пытаюсь перекричать заведенную мамашку, но она меня в упор не слышит.

- Сынок, родной, с тобой все в порядке? – осматривает парнишку.

- Да все с ним нормально! Успокойтесь уже. И аккуратнее с этой штукой, - кивком головы указываю на баллончик в ее руке.

Эта ненормальная забыла, что ли про него, размахивая им во все стороны? Только я успеваю об этом подумать, как чувствую сильнейшее жжение в глазах.

- Твою мать, - ору я. – Какого хрена?

Глаза начинают непроизвольно слезиться, а горло першить. Закашливаюсь, утыкаясь носом в локоть.

- Ребенка убери отсюда, - пацаненок кашляет и судорожно хватает ноздрями воздух.

Сквозь пелену слез вижу в открытом рюкзаке этой идиотки бутылку с водой. Выхватываю довольно резко и даю пацану пить. Смачиваю руки, плескаю себе в лицо водой и умываю пацана. Девчонка ошарашенно стоит и смотрит с застывшим ужасом на лице. Пришибленная какая-то.

- Никитка, Никитка, сынок… Господи, прости, милый, - отмирает эта ненормальная и бросается к сыну.

Сегодня однозначно хреновой день! А он, на минуточку, только начался…

Мамаша утаскивает голубоглазого к скамье и начинает суетиться над ним.

Сажусь в машину.

Ну нахрен, пусть сами разбираются.

Вот какого черта я повелся на пацана?

Опускаю двери и завожу мотор. Последний раз бросаю взгляд на мальчишку, но встречаюсь с полыхающими страхом, злостью и ужасом глазами девчонки.

- Истеричка, – напоследок ору в окно.

- Маньяк, – слышу в ответ и срываюсь с места.

Кем я только не был в этой жизни и, кажется, меня уже ничего не могло удивить. Но маньяк? Серьезно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍