Сборник «Мамины бусы» - Анастасия Исенбаева

– Так значит, всю дорогу до Бункера она шла впереди тебя и кидала болтики? – удивился тощий.

– Нет, только с детектором. Медленно, иногда плутая в скоплении аномалий, но факт на лицо – она дошла.

– То есть вас факт моего появления здесь не смущает, а болты и детектор в моих руках, значит, это интересно?!

– Оба случая очень интересны, поэтому чуть позже мы проведем тебе полное обследование и поставим хоть какой-то диагноз, – заверил меня толстый.

– А потом вы меня до военных проводите и я домой. Или у вас свой вертолет есть, я бы и на нем не прочь полетать!

И все смеялись долго и счастливо, пока мой праведный гнев не разлучил их:

– Что смешного, я здесь не останусь, я выберусь с вашей помощью или без нее! – и уже более буднично добавила. – И вообще, я устала, рюкзак тяжелый, попутчик некультурный…

– У тебя же «ночная звезда» в контейнере была! Ты могла повесить ее на рюкзак или в боковой карман положить. И без проблем шла бы дальше.

– Какая звезда? Куда вешать?

– Ну, артефакт, такой красивый, голубой свет излучает, где-то на тридцать процентов уменьшает вес ноши.

– Сука ты! И сволочь! И садист-маньяк!

– Не спорю.

Я плюхнулась на ближайший диван, пододвинула к себе столик вместе с пепельницей, залезла в рюкзак, достала оттуда бутылку пива. Надеюсь, вы все слюной изойдетесь, дебилоиды!

– Да у нас Буратинка завелась! – подал голос Вася.

– Ничего сажать в поле не буду, – буркнула я. – Почем будет все мое сокровище? – насторожилась я и протянула контейнер ученым.

– Ну, у тебя «колючка», «ночная звезда», «кровь камня» в количестве двух штук…все разом уйдет за двадцатку, можно цену до двадцати четырех попробовать поднять, но это почти не реально.

– Двадцатка чего?

– Двадцать тысяч «зелеными».

– На билет до дома хватит! – и я расплылась в довольной улыбке.

– Нет. Даже на полную амуницию сталкера не хватит.

– Вы тут по каким ценам живете?

– Нет отсюда выхода. А кто уходил – все вернулись! Зазеркалье считай.

Мы докурили и пошли осмотреть лабораторию. Мне все подробно рассказывали и показывали, здесь видать, секретов нет. Самое мерзкое – это тушканы, они были живыми и, видимо, хотели всем отомстить. Одна особь при мне порвала сетку своей клетки и прямой наводкой пошла на нас. Время превратилось в холодец, а люди – в манекенов. Никто не делал никаких движений. Я начала пятиться. Единственная из всех присутствующих. Тушкан принял это за личное оскорбление и кинулся на меня. Помню, лишь, что мне стало до рвотных позывов противно от мысли, что эта тварь меня убьет. Я перехватила его за глотку в момент прыжка. Начала душить и неумело сворачивать шею. Тушкан не терял времени зря и тоже нанес ответный удар, руки наполнила жгучая боль. Очнулась я от пощечин и того, что кто-то пытался присвоить мое имущество, в виде разорванной тушки. Мы со Странником вырывали друг у друга труп зверька. Столько кровищи я не видела, даже когда была свидетелем наезда на пешехода со смертельным исходом. Ноги меня неожиданно предали. Я, наверное, с жутким грохотом повалилась на пол.

Глава 4

Сознание включилось на раз, а вот осознание происходящего вокруг – далеко не сразу. Первое, что я увидела – это была девушка, с нимбом светлых кудряшек на голове. Нет, я не поверила, что таких, как я берут в рай, просто она была первым человеком в этом странном месте, который следит за своим внешним видом и чистотой халата.

– Привет, я рада, что ты пришла в себя во время моего дежурства. Я – Сестричка, – мои попытки ответить она быстро пресекла. – Не разговаривай много, а то опять сознание потеряешь.

– Я в жопе?

Сестричка была готова ко многому, но это было выше ее понимания и она, растерявшись, начала бормотать:

– Нет…ты не … не умрешь…мы лечили, да… тебя… ты поправишься…, а шрамы…, так они у всех есть…

Меня пробирал истерический смех, но на свободу вырвался только кашель.

– Я, – слова еле-еле собирались из слишком сухих букв, – хочу. Домой.

Молчание затянулось.

– Принеси. Воды. И. Сигарет. Пожалуйста.

Может она и Сестричка, но в прошлом точно была спринтером, сорвалась с места на раз. Я осталась со своими мыслями наедине. Взгляд упал на руки, они уже начинали болеть и были перевязаны до плеч. Но даже под толстым слоем бинтов было видно, что плоть не очень-то сильно хотела срастаться и на повязке проглядывали засохшие кровоподтеки.

– Привет, вот вода, – этот чертов голос.– Курить вообще-то не положено, но тебе сделали исключение.

– Все из-за тебя! – Потоки кашля, торопливое поглощение воды и опять кашель. – Притащил меня хрен знает куда! Сигарету гони.

Первые затяжки тоже перемежались кашлем, но на половине сигареты все прошло. Курили молча.

– Я ведь тебе спасибо сказать пришел, а ты…

– Пожалуйста.

– Тот тушкан…он был особенный, понимаешь…

– Ага, понимаю, твой друг, видать, ты же даже не попытался мне помочь, я понимаю, ты не обязан спасать всяких там, но…

– ВЫСЛУШАЙ! – я осеклась. – Он был не простой, его генетически с чем-то там скрещивали, из всей партии выжила лишь эта особь. Все, что должно было случиться – это то, что он должен был вырасти до размеров псевдособаки и получить чуточку мозгов, достаточных для дрессуры. Но тушкан, вместо роста, как бы накапливал в себе физическую силу, а вместо развития мозгов развились паранормальные способности в виде гипноза. Он заставил не шевелиться всех кроме тебя. Почему – я не знаю. Но если бы не ты, он постепенно перегрыз бы нас всех, причем, будучи парализованными, мы бы все понимали и чувствовали. Ты не просто спасла нас от смерти, ты спасла нас от мучительной смерти.

Я представила, как этот тушкан, вместо того, чтобы перегрызть горло, начинает есть человека с голени или с предплечья, и меня позорно вывернуло на одеяло, благо, что водой.

– Я смог шевелиться только тогда, когда ты ему хребет перебила, видимо там и находился его пси-центр. Тогда и попытался отобрать у тебя мутанта, но ты не отдавала и продолжала лупить им по косяку, – он замолчал, собираясь с мыслями, не успела я сказать и слова, как продолжил. – Мы думали ты умрешь, как побочный эффект у тушкана вырабатывался такой яд, что не давал твоей крови свернуться. То, что в контейнерах лежал «кровь камня» спасло тебе жизнь, только он смог кое-как затянуть раны. Тебе лучше не смотреть на руки некоторое время. Извини.

– Не извиняйся. В Зоне ведь у всех шрамы, – это был предел жалкого остатка моих сил, и я опять потеряла сознание.

Когда я воскресла в очередной раз, у кровати сидел Вася все того же возраста, но осунувшийся и похудевший.

– Ты все-таки очнулась. Теперь больше не разговаривай ни под каким предлогом. Просто слушай, а потом, поспи – тебе же на пользу. Прошло уже две недели с того инцидента. Первый раз ты проснулась на третий день, но когда вновь потеряла сознание, в общем, все это время ты не подавала признаков на улучшение и мы думали, что ты уже не очнешься. Теперь все позади, больше комы не будет. Но вот лечение приходилось проводить радикальное, используя артефакты, поэтому ты получила большую дозу радиации и придется проходить курс реабилитации. А так все в норме. Все. Спи, поправляйся.

Неделя пролетела как в тумане, я все время спала и ела, так и не поняв, чего я ела больше: нормальной еды или таблеток. Сегодня снимают повязки, зуд под ними стоит еще тот, я уже все бинты привела в состояние махрового полотенца. В палату заглянула Сестричка и приветливо улыбнулась, потом, видимо, что-то вспомнив, отвела глаза в сторону и внесла инструменты. Повязки медленно сползали с предплечья, но я все еще не видела своих рук. В палату вошел Странник и неожиданно сказал:

– Я могу принести тебе рубашку с длинным рукавом. Ты, не глядя на руки, ее наденешь.

– Нет, – я долго думала и решила, что какие бы они не были, но это мои руки и мои шрамы и нам все равно жить вместе.

– Ты можешь посмотреть на них позже, когда они лучше заживут и перестанут быть воспаленными.

– Нет.

Последний бинт был снят. Я подняла руки к глазам. Создалось впечатление, что я, спускаясь с девятого этажа на первый, выбивала все окна руками. Непострадавшей кожи почти не осталось, все остальное занимали бордовые шрамы. Теперь пути домой нет, осталось дождаться когда еще и в лицо такая же штука вцепиться и все, даже в этих диких местах за человека принимать перестанут.

– Сигарету.

– С тоб…

– СИГАРЕТУ!!!

Этот вопль означал только одно – несмотря на долгую неподвижность, мои легкие в отличной форме. Мы закурили, Сестричка, всегда делавшая по этому поводу замечания, в этот раз тоже курила в палате.

Я делала первые неуверенные шаги, как бейбик годовалый, а в голове одна мысль: вот теперь прозвище заслуженное, я новорожденный ребенок и меня нарекли ЛАКИ.