Время войны - Антон Антонов

Тут не выдержал эрланский военный советник — главный куратор и гарантийный специалист всей техники легиона.

— Сравнительные характеристики эрланских и целинских самолетов… — начал он, но Бессонов прервал эрланца, не дослушав.

— Я знаю сравнительные характеристики. Но у нас 10 тысяч самолетов максимум. А у них — 50 тысяч минимум. Если у меня будет растянутый фронт, то авиация легиона не сможет прикрыть его весь, будь она хоть трижды сверхзвуковая и реактивная.

Эрланец пытался спорить, приводя примеры героических схваток имперских летчиков с десятикратно превосходящими силами врага, но Бессонов и тут нашел, что ответить.

— У меня нет доблестных имперских воинов. У меня только подневольные земляне, которым в вашей войне ловить нечего, кроме пули. И они в массе своей до реинкарнации даже простого компьютера в глаза не видели.

Это была правда. Базовые матрицы для реинкарнации относятся в Одиссее к 1984 году земного календаря. Для последующих лет полных матриц нет, а есть только формулы изменений. Они позволяют на лету создать матрицу для любого момента между 1984 и 2000 годом. При этом экономится место в памяти брейн-компьютера, но затрачивается дополнительное время. И чем дальше нужный год отстоит от 1984-го, тем дольше длится реинкарнация.

А время не ждет. Чем короче среднее время реинкарнации, тем больше людей будет в легионе в день вторжения.

К тому же не у всех матриц формулы изменений простираются до 2000 года. Часто они обрываются раньше или их вообще нет. И тогда остается единственная доступная дата — 21 марта 1984 года. А в этот день и год мало кто в Советском Союзе толком представлял себе, что такое компьютер.

А в легионе без компьютеров никуда. И хотя управление боевыми машинами больше всего напоминает компьютерную игру вроде симулятора, освоить его не так то просто — особенно тем, кто никогда раньше не играл в такие игры.

— Что толку в великолепной технике, если никто толком не умеет ею управлять? — горячился начальник штаба легиона. — Ладно, офицеры, летчики, спецназовцы, оперативники, особисты — у них есть два-три месяца на подготовку. А наполнять солдатами полевые части мы начинаем только сейчас. Через месяц-полтора вторжение — чему мы за это время успеем их научить?

— И что же вы предлагаете? — подал, наконец, голос маршал Тауберт.

Он примерно знал, о чем пойдет речь, и другие тоже знали — но сегодня все планы, разработанные в узком кругу и обсуждавшиеся на уровне слухов и сплетен, предстояло вынести на всеобщее обозрение.

— Я предлагаю ставить реальные задачи, — сказал Бессонов. — Понятно, что конечная цель легиона — захватить ЦНР целиком и создать плацдарм для оккупации всей планеты. Но на эту цель нам отведено больше двух лет. А программа минимум гораздо скромнее. Во-первых, взять где-то десять миллионов пленных для «Конкистадора» к сотому дню, а во-вторых, хотя бы частично решить нашу самую главную проблему.

— Какую? — спросил маршал Тауберт.

— Проблему живой силы, — охотно пояснил Бессонов. — Мобилизационный потенциал ЦНР — 300 миллионов человек. А в легионе по штату два миллиона, на самом же деле и одного не наберется.

— По состоянию на Д+100 — не больше восьмисот тысяч при самых благоприятных условиях, — подтвердил начальник службы формирования.

— Вот так вот, — сказал Бессонов. — Один легионер против трехсот целинцев. И тут уже никакая техника не поможет. Один герой с бутылкой «молотовки» эрланский танк не подобьет, а двадцать героев с сотней бутылок подобьют обязательно.

Все присутствующие понимали, что если бы не эрланская техника, то такое соотношение сил — 1 на 300, а то и 350 — сделало бы всю затею Тауберта безумной и бессмысленной авантюрой. А впрочем, земляне считали предстоящую акцию авантюрой при любых условиях.

— Поэтому штаб легиона предлагает на первом этапе ограничиться захватом Закатного полуострова. Это самый густонаселенный и промышленно развитый район Целины. 144 миллиона жителей, 200 человек на квадратный километр. А с материком полуостров связывает перешеек шириной в сто километров. Легиону вполне по силам перерезать его, зачистить территорию и встать в глухую оборону, которую целинцы не пробьют никакими силами — особенно если одновременно окажутся втянуты в мясорубку на востоке.

— Неприемлемо! — отрезал маршал Тауберт. — Мы должны наступать во что бы то ни стало — хотя бы для того, чтобы захватывать новые контингенты пленных. «Конкистадор» ждать не будет.

— И не надо. По подсчетам разведки на полуострове не меньше 25 миллионов человек подходящего возраста и пола. Это дает нам лишних 150 дней для подготовки наступления. За это время мы сможем мобилизовать миллионы целинцев, надеть им ошейники и подготовить эту армию к боям.

Решение о мобилизации пленных солдат противника и мирных жителей Целины было принято с самого начала. Даже Тауберт с его склонностью к отрыву от реальности, понимал, что неполного миллиона бойцов слишком мало, чтобы контролировать страну с полуторамиллиардным населением.

Технически в такой мобилизации не было ничего сложного. Принцип тот же, что и с землянами. Ошейник, стреляющий маленькими пульками под челюсть, а при необходимости готовый разнести голову взрывом — отличное средство для приведения людей к повиновению.

— С этим никто не спорит, — произнес маршал Тауберт. — Мобилизация местных жителей необходима. Но что мешает вам проводить ее в ходе наступления и сразу же бросать новые контингенты в бой?

— Я еще раз повторю: нам мешает нехватка сил, неготовность личного состава и необеспеченность тылов. Вы не хуже меня знаете эрланские наставления. Действия четырех полевых легионов в наступлении должны поддерживать один артиллерийский легион, один воздушный, один морской и один оперативно-тыловой. Делим на четыре, и получается, что для наступления мне нужен еще как минимум один легион. А у меня его нет.

Пожилой эрланский полковник, сидящий рядом с главным гарантийным специалистом, приподнялся со своего места и сказал недовольным тоном:

— Эти наставления касаются военных действий при активном сопротивлении противника, который обладает сопоставимыми силами. А по данным разведки, легион маршала Тауберта по состоянию на сегодняшний день может наступать с запада или с юга до самого Центара, нигде не встречая организованного сопротивления.

— Ничего подобного, — тут же возразил с места генерал Сабуров. — По данным разведки, из 33 миллионов солдат и офицеров кадровой армии не меньше 15 на сегодняшний день находятся в западной и центральной части ЦНР.

— И как только фронт легиона растянется сверх допустимых пределов, они тут же подрежут нам тылы и перебьют всех, как куропаток, — подхватил генерал Бессонов.

— Но ведь можно наступать на Центар узким фронтом с юга, — заметил генерал по особым поручениям при особе маршала Тауберта — молодой энергичный гердианец. — От города Бранипорта до столицы меньше тысячи километров по прямой.

— В том то и дело, что по прямой, — отозвался Бессонов. — А там горы. Не то что наступать — даже высаживать легион негде.

Тяжелые челноки, с которых предстояло высаживаться на планету полевым частям, все относились к разряду «утюгов» — шаттлов на фотонной подушке, способных приземляться только на воду. Не лучше были и фотонные самолеты, которым для посадки требовались хорошо оборудованные полосы длиной в несколько километров. Что касается антигравитационных катеров, то их было всего по два на корабль — лишь флагманы и лидеры имели по четыре. Так что легион мог высаживаться только с моря, что сильно ограничивало его возможности.

— Мы не можем наступать на Центар ни через горы юга, ни через тропические леса юго-запада. Эти пути красиво смотрятся на карте, но я даже думать не хочу о том, что будет с легионом, когда он потянется колонной по единственной дороге через перевал или через джунгли между двух непроходимых болот. Наступать можно либо с запада, либо с востока. Но на востоке стоит кадровая армия, а на западе — облегченные силы из новобранцев и резервистов.

— Здесь и кроется ваша главная ошибка, генерал Бессонов, — объявил маршал Тауберт, подходя к большому экрану, где была высвечена подробная карта ЦНР.

Ткнув световой указкой в приграничную зону, Тауберт заговорил тоном, не допускающим возражений:

— Именно на востоке для легиона открывается великолепная возможность разгромить одним внезапным ударом всю кадровую армию Западной Целины, занять город Бранивой и развивать наступление дальше.

— Маршал-сан, но ведь вы сами неоднократно напоминали нам, что «Конкистадор» ждет первую партию пленных к сотому дню, — заметил генерал Бессонов, употребив переиначенную на японский манер эрланскую частицу вежливого обращения, которая странным образом прижилась легионе с первых дней, когда все путались, как называть друг друга — «господами» или «товарищами».