Звонок из Мемфиса - Андрей Михайлович Коротаев

в руки индо-азиатских группировок – он пользовался славой города, перепаханного анархией и химическими препаратами, местом оргий и шабашей. Викторианский шарм туманных грез исчез. Лондон неподражаемого Шерлока Холмса и доктора Ватсона, Альберта и Виктории растворился в дымке прошлого. Миру осталось преступное сообщество Джека Потрошителя.

– Нет ли у вас места вроде Москвы? – на всякий случай переспросила Анна, решив, что Аль-Бион подпортит имидж царевны, а у Черномора перед ней образовался должок.

Если вы родились в Ленинграде, вам не нужно объяснять, почему ленинградцы мечтают переехать в Москву.

– Стремление жить в Москве, – вздохнув, сказал Черномор, – одна из особенностей ленинградского характера, рудимент ненависти к пасмурной, дождливой погоде. Мы с вами земляки, я вас хорошо понимаю.

Куратор задумчиво взглянул на Каренину. Та прямо посмотрела в ответ. Этому взгляду Черномор противостоять не мог.

– Хороший ты солдат, Каренина. И глаза у тебя хорошие. Зря я дал тебе зеленый диплом… Зря! Ладно, обмозгую.

А через три дня он принес ей новость:

– Есть для тебя вакансия!

Добытое место стоило ему дорого. Он был офицером, высоко ценил честь, не привык просить привилегий для себя и других. А тут – звонил, упрашивал, дошел до генерала Сычева – боевого товарища по конфликту на озере Виктория, которого вынес буквально из-под носа разъяренного носорога. Однако генерал словно забыл об этом.

– М‐да, – протянул он. – Тебя, Черномор, я не помню. Видать, спас ты моего однофамильца… Но за это спасибо. Выделю для тебя одну вакансию в столице. Люблю бесстрашных и бесшабашных! Если бы все у меня в Управлении были такие, как ты!

Офицер удивился этим словам:

– Благодарствую, товарищ генерал. Служу Советскому Союзу!

– Служи! Но больше не звони.

Генерал, конечно, помнил Черномора, но высокая должность мешала в этом признаться. Однако в благодарность за спасение просьбу исполнил.

Через несколько дней на утреннем построении курса Черномор прощался с выпускницами. С грустью осмотрел стоявших в ряд по стойке «смирно» девушек.

– Ну, Каренины два точка ноль. Пришло время расставаться. Выросли вы из подгузников. Будь я помоложе, женился бы на каждой из вас. Поэтому о вашей женской доле не беспокоюсь, скорее завидую ей. Если кто назовет вас козявками из пробирки, двиньте ему куда следует. Этому я вас научил.

Черномор подошел к каждой и всем нашел что пожелать.

Альпине сказал:

– Не оплошай, Альпина!

Агриппине пожелал:

– Агриппина, не оплошай!

Анне молвил:

– Не подведи меня, Анна! Вот тебе направление на соискание должности в Управлении Мира и Порядка в Москве. Пройдешь испытание – будешь жить и работать в столице. Пиши, не забывай.

Он обнял ее, потом каждую из сестер по очереди.

– Вольно! Разойтись собираться.

Скупая мужская слеза скатилась по щеке Черномора. За эти годы он сроднился со своими «пробирочными козявками», и вот они покидают его. После Дядька ушел в отставку, написал трактат «Использование стрелкового оружия при информационных атаках». Книга получила высокую оценку в ученых кругах – была отмечена Ленинской премией.

Так Анна оказалась в Москве. Голубое бездонное небо с устремленными ввысь башнями – вот они, перед ней.

В башню «Сегодня» вели центральные, парадные врата Santa Porta. Их доставили из Ватикана в подарок президенту СССР от Папы Римского отца Сергия. Они всегда были открыты, но перегорожены бархатной красной кордой. Посетители, следуя указателю, использовали служебный вход. Парадная арка предназначалась для особо важных иностранных гостей, посещение Управления которым строго запрещалось.

В XXI веке, когда пресса шумела о приближающемся апокалипсисе, в канун католической Пасхи для желающих обрести спасение, врата Santa Porta в соборе Святого Павла распахнули. Согласно преданию, каждый, прошедший через них в последние дни мира, обретал блаженство на небесах. Это соответствовало представлению горожан об отдыхе на тропических островах по системе «все включено». Поэтому к собору потянулось великое множество людей с багажом, пляжными принадлежностями и даже лежаками, чтобы не платить в Раю за их аренду. Входящие наполняли залы, отказываясь их покидать. Помещения раздулись, перекрытия зашатались и обвалились, для многих действительно наступил конец света. Собор рухнул. Врата остались открытыми, даже неповрежденными. Такой явилась воля Божья! Новый Папа, назначенный из Москвы, предположил: отныне путь на небеса открыт всем. Santa Porta перенесли из Империи Любви в Империю Добра – как подарок от благодарных римлян президенту СССР за то, что атомная бомба для Италии осталась на сибирском складе. Президент Волгин, дабы не оказаться на облаках раньше времени, при посещении зданий Мира и Порядка использовал всегда служебный вход.

В центральной зале башни «Сегодня» на мраморной, натертой до блеска поверхности пола сверкала золотая надпись: «МИРУ ПОРЯДОК СЕГОДНЯ!» К слову сказать, на мозаике в соседнем здании выложено: «МИРУ ПОРЯДОК ЗАВТРА!» Но входа в «Завтра» со стороны улицы не было. Эта задумка имела аллегорический смысл, поэтому никем не оспаривалась. Проход в «Завтра» – в виде перемычки между зданиями – находился на шестьдесят девятом этаже. Архитектор на вопрос Командования «Отчего вы решили разместить переход именно на шестьдесят девятом этаже?» молчал как партизан. Этаж был переименован в «Сейчас».

Круглый, соборной высоты холл здания «Сегодня» производил на входящих незабываемое впечатление. Центральный купол залы был расписан советским художником с мировым именем – Шмякиным. Заказ требовал от мастера осветить на фресках исторические эпизоды, связанные с победами и изгнанием врагов за пределы Отечества. Однако живописец, оставленный без надзора со стороны Министерств обороны и культуры, Следственного Комитета, выдворенный из квартиры женой, нашедшей в собственной кровати творца на натурщице, широко осветил темы изгнания в росписи купола.

Подражая Микеланджело, он изобразил выдворение Адама и Евы из Рая. На фреске Змий шарфом обвил шею женщины, а Адам доедал яблоко с Древа познания. В Еве угадывалась супруга художника, Змий исполнял его желание ее задушить.

Другие сюжеты были посвящены бегству евреев из Египетской Народной Республики, французов с коньяком и фуа-гра из Москвы, Чубайса с группой нагих мужчин – за Садовое кольцо и далее за Евфрат. При этом на шпиле Кремлевского дворца рабочий с крестьянкой снимали радужный флаг, меняя его на красный. Садовое кольцо было написано крепостной стеной с полосатой бело-черной калиткой, у которой стояли двое часовых: один с винтовкой, другой – с ключом. На ней висела табличка «Пива нет». Она плохо читалась снизу, так Шмякин из злорадства отобразил то, что постоянно видел в столовой № 17, куда бегал обедать.

Коллегия, принимавшая работу, долго рассматривала живопись, не решаясь высказать точного суждения.

– Вы просили затронуть тему побед и изгнания врагов. Вот, так сказать, в аллегорической форме, – убедительно пояснял им Шмякин.

В этот момент мимо членов художественного