Подумай об этих фактах - Коллектив авторов

можно о человеке-то, — упрекнула ее Фекла. — Знаю, тяжело тебе… может, мне ее пока взять, выхожу. Все полегче тебе будет.

На этом сестры и порешили. Фекла Никитична взяла больного ребенка к себе. Слабый, истощенный, он долго не шел на поправку. Только матери известно, сколько надо было сердечности, ласки, бессонных ночей, чтобы поднять его на ноги. После таких хлопот девочка стала для нее роднее родной дочери. Испытала Фекла Никитична радостное биение сердца от первых самостоятельных шагов дочери, первых ее школьных успехов. И Рая, подрастая, щедро одаряла мать своею детской любовью. А когда Рае исполнилось шестнадцать лет для Феклы Никитичны настала тяжелая минута. Надо вернуть Раису родной матери. А легко ли это сделать, когда она сердцем сроднилась с девочкой.

— Теперь ты большая. Мать-то, поди, тоскует о тебе, — сквозь нахлынувшие рыдания говорила она приемной дочери. — Ну, а если, что… опять приезжай. Здесь тебе родное гнездо.

Недолго пожила Рая у родной матери. Неприветливо встретила она ее, не приласкала. Вернулась Рая к Фекле Никитичне, которая окружила ее еще большей заботой. По копеечке, по рублику откладывала из своей зарплаты. Все хотелось получше накормить да приодеть Раису. А она к этому времени уже невестой стала, тут и жених подоспел. Поженились они с Сергеем Катковым. Скоро и внучек у Феклы Никитичны появился, а потом и внучка. Новые для нее радости, новые заботы. Да недолгим оказалось счастье.

Как-то пришли к Раисе незнакомые женщины, пошептались и увели ее из дому. Потом все чаще и чаще она уходила с ними на тайные сборища иеговистов. Каждый раз Раиса приносила религиозные книжки, читала их Сергею. Так и его вовлекла в секту. Из их разговоров и молитв Фекла Никитична поняла одно: всех людей, кроме членов своей секты, они считают «сатанинским племенем».

— Запутали вас, дети мои, — стала она упрекать Сергея и Раису. — Ведь никакой радости в жизни у вас не стало. Да вот и на ребятишек страх наводите…

— Ты, старая, не вмешивайся в нашу жизнь, — оборвал ее Сергей. — Тоже «сатанинское племя», уходи от нас.

На глазах Раисы грубо вытолкал старуху на улицу. А молодая проповедница «любви к ближнему» не сказала в ее защиту ни слова… Зато мать в эти минуты вспомнила, как много выстрадала, борясь за жизнь Раисы.

Дома Катковых и Семикашевой стоят рядом. Но с этого дня они оказались отгороженными стеной религиозного мракобесия. Со стороны дома Катковых по вечерам все громче раздавались иеговистские псалмы, призывающие «любить ближнего», «не совершать зла», а днем истеричные крики обезумевших родителей и умоляющий плач затравленных детей.

Старшему сыну Катковых исполнилось уже десять лет. Он начинает понимать, какую страшную судьбу готовят ему родители и всем сердцем стремится к бабушке. Как-то после очередного побоя (а бьет отец пряжкой) он прибежал к Фекле Никитичне:

— Увези меня, бабушка, куда-нибудь, а то я повешусь!

— Что ты, Коленька, — приласкав внука, говорила Фекла Никитична. — И в мыслях такого не держи. Потерпи маленько — может, образумятся. В школе-то как у тебя?

— В пионеры хотел вступить…

— Ну и вступай, а я тебе и денег на галстук дам. Только матери-то скажи.

Коля так и сделал, но отец категорически запретил ему вступать в пионеры и заходить в дом Феклы Никитичны.

Коле, теперь редко удается тайком пробраться к бабушке. Но зато она нашла новых внуков. Как-то приходит с работы домой (Фекла Никитична, несмотря на свои шестьдесят пять лет, еще работает на производстве), а у нее во дворе пионеры-тимуровцы. Они вскопали ей огород, подмели двор.

— Может, чем еще помочь? — спросили тимуровцы.

— Спасибо, деточки, — прослезилась от радости старушка. — Всегда вам буду рада.

Об этом хорошо знает Раиса Каткова. Живет она рядом, многим обязана Фекле Никитичне. Почему же она, проповедующая «любовь к ближнему», не приходит на помощь к своей матери? Нет, не любовь, а злоба, неуважение скрывается под маской иеговистской морали даже к самому близкому человеку.

Рядом с Катковым живет семья рабочего Чуева. У него шестеро детей. На долю матери Натальи Савельевны выпало немало забот. Но она успевала по-хозяйству управиться и за детьми присмотреть. Бодрость, горячие материнские чувства к семье не покидали ее даже в самые трудные минуты. Такие же бодрые, трудолюбивые и честные растут у нее дети. Анатолий, комсомолец, работает сейчас шофером, Василий — тоже комсомолец — служит в армии, старшая дочь Лида училась в восьмом классе. Люди уважали Наталью Савельевну за хорошее воспитание детей, и она с гордостью носила на своей груди две медали материнства. Но почему же сейчас эта семья переживает самые мрачные дни? Почему детских глаз не покидает испуг и тоска? Не стало у них прежней милой, ласковой матери. Молчаливая, как тень, ходит она по дому, не замечая детей и их просящих взглядов. Вот что об этом рассказывает старшая дочь Лида.

— Запутали маму иеговисты. Как-то темно сразу в доме стало. С нами она теперь не разговаривает, все молчит. До этого она и в школу ходила, интересовалась, как мы учимся. Да и дома следила за выполнением уроков. Теперь этого нет. Не спросит ничего, не посоветует… Боимся мы за нее. Я вот все и дома, и в школе об этом думаю… может, поэтому и в десятый класс не перешла. О доме забот прибавилось… — смахивая слезинки с глаз, Лида добавила: — Я все же верю, мама вернется к нам. Пойду тогда в вечернюю школу учиться.

Старшие дети часто пытаются уговорить мать выйти из секты. Пробуют читать для нее книги, отвлечь рассказами о своих делах. Но смотрит на них мать невидящими глазами и молчит.

— Мама, мы же комсомольцы, — сказал как-то Анатолий, — стыдно нам за тебя.

Но мать только усмехнулась и промолвила:

— А вы все к обществу тянетесь, в кино ходите, книжки читаете. Подождите, бог вас всех на место поставит, каждому меру выберет…

Вот какую мораль несет теперь мать детям взамен ласки и заботы о их духовном росте.

Кто же повинен в заблуждении этой безграмотной многодетной матери? Кто должен нести ответственность перед обществом за страдания ее семьи? Раиса и Сергей Катковы. Это они втянули ее в секту. Не секрет, что в большой семье еще не обходится без трудностей, бывают минуты огорчения. И вот пользуясь этими огорчениями, сектанты, как змеи, подползали к сердцу матери, нашептывали ей:

— Нет у тебя счастья, Наталья, — елейным голосом пела Раиса при всяком удобном случае. — Брось ты эту «мирскую суету». Иди, иди к нам. Мы дадим тебе мир и покой…

Однажды, услышав очередное «нравоучение» Сергея Каткова, Лида