Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - Френсис Уэлч

даже по-русски говорила с сильным английским акцентом. Стало ясно, что в Петербурге необходимо найти учителя для старших Великих Княжон — двенадцатилетней Ольги Николаевны, голубоглазой, застенчивой девочки с каштановыми волосами, и одиннадцатилетней Татьяны Николаевны, ростом выше сестры, также с каштановыми волосами, но с рыжеватым оттенком. Вероятно, пока рано было беспокоиться об очаровательной девятилетней Марии Николаевне или о семилетней озорной Анастасии Николаевне. Также рано было начинать занятия и с наследником престола Алексеем Николаевичем, милым мальчиком, у которого уже проявилась гемофилия, наследственная болезнь членов Гессенского дома. Этим тяжелым заболеванием, при котором возникают кровоизлияния в суставы, мышцы и внутренние органы, страдают только мужчины, женщины же выступают его носительницами. У Цесаревича, которому еще не исполнилось четырех лет, имелись собственные каюты на «Штандарте».

Н. В. Саблин вспоминал:

«Из гостиной, по левому борту, дверь вела в две каюты наследника Алексея Николаевича. Первая, обитая чинсом[4] в очень крупных цветах — хризантемах, в младенческие годы использовалась как игральная комната, затем — как классная. Это была большая каюта, откуда вынесли всю лишнюю мебель, чтобы дать место игрушкам, а впоследствии учебным пособиям» (Саблин Н. В. Десять лет на Императорской яхте «Штандарт». Спб., 2008. С. 26).

Там же находились его любимые игрушки: синий с красным воздушный змей, ракетка с воланом, бильярд для игры на палубе и связка соломинок для выдувания мыльных пузырей.

«Вторая каюта служила спальней наследника, где стояла кровать берегового образца с вензелями, принадлежавшими Государыне Марии Федоровне, поскольку эти каюты предназначались для Вдовствующей Императрицы. Однако Государыня Мария Федоровна ни разу подолгу не плавала на „Штандарте“, предпочитая свою „Полярную Звезду“. Наследник же спал на походной кроватке, сперва обыкновенной детской, с высокими никелированными сетками, а потом обыкновенной палаточной. Точно так же и Великие Княжны сперва спали на походных кроватях, пока не получили каждая по отдельной каюте. На большой кровати спала сначала няня М. И. Вишнякова, потом — боцман Деревенько[5] (когда наследник бывал болен), а затем — воспитатель наследника, швейцарец господин Жильяр[6]. За спальней находилась уборная и ванная» (Там же. С. 26–27).

Осенью того же года, когда «Штандарт» вернулся из круиза по финским фьордам, побережью и островам, Александра Федоровна спешно начала искать учителя. Ей сообщили об англичанине по имени Чарльз Сидней Гиббс[7], работавшем в то время в Санкт-Петербурге, талантливом преподавателе недавно созданной Гильдии учителей английского языка. Через несколько недель он получил неожиданное приглашение от Императора.

Глава II

Императорская классная комната

Чарльз Сидней Гиббс был высоким мужчиной тридцати двух лет со светло-каштановыми волосами над высоким лбом. Вежливый и учтивый, он легко вступал в разговор и обладал четкой дикцией. Он был наделен хорошими организаторскими способностями и всегда скрупулезно соблюдал правила общества, в котором жил. Чарльз Сидней Гиббс родился 19 января 1876 года в городе Ротерхэме[8], графство Йоркшир, в семье управляющего банком. Он стал девятым ребенком Джона Гиббса,[9] уроженца Таучестера, графство Нортгемптоншир. Мать Чарльза Гиббса Мэри Энн Элизабет[10] происходила из графства Суррей и была дочерью часового мастера по фамилии Фишер. Кроме дома на улице Хай-стрит в Ротерхэме, у семьи был загородный дом в Нормантоне-на-Тренте[11].

Чарльз Сидней Гиббс и Великая Княжна Анастасия Николаевна. Александровский дворец. Царское Село, 1914 г.

У супругов родилось одиннадцать детей, но выжило шестеро, трое из которых — Джон, Уильям Артур и Перси — пошли по стопам отца, став управляющими банками. Старший, Джон[12], жил в Аргентине, Артур[13] отправился в Индию, Перси[14] же поселился в Глостере. Младшая из дочерей, Уинифред Аделин, вышла замуж за священника из деревни Ли Марстон, расположенной неподалеку от Бирмингема. Чарльз Сидней, самый младший из сыновей, посещал школы в Бродстерсе[15], на юге, а также в городе Хорнси[16] на побережье Ист Райдинг. Директор школы в Хорнси считал Чарльза Сиднея «усердным и добросовестным», «благонадежным и чрезвычайно воспитанным молодым человеком». С осени 1894 года по лето 1895 года юный Гиббс учился в Университетском колледже города Аберистиут, Уэльс. Отец желал, чтобы он стал священником, поэтому Чарльз Сидней продолжил обучение в Колледже Св. Иоанна в Кембриджском университете. В 1899 году, после четырех лет безмятежной учебы, Гиббс с отличием окончил университет, получив степень бакалавра гуманитарных наук по этике и психологии. (Говоря о Чарльзе Гиббсе, один из преподавателей Кембриджа отмечал, что он «человек высоких моральных качеств, здравомыслящий, с приятными манерами». Другой преподаватель добавлял, что Гиббс «очень приятен в личном общении; а о его прилежании и упорстве в преодолении трудностей можно говорить в самых лучших выражениях»).

Несмотря на то, что Гиббс продолжил изучение богословских дисциплин в Кембридже и Солсбери, он в скором времени понял, что это не его призвание. Он решил сменить профессию. Совершенно естественно, это задело и расстроило его отца. Чарльза Сиднея интересовал целый ряд других занятий — от танцев до театра. Будучи очень любознательным человеком, он посещал всевозможные спектакли и методично собирал программки (он будет коллекционировать их в течение всей жизни). Представления были самыми разнообразными, в духе театральных веяний того времени: от гастрольного «Гамлета» Форбс-Робенсона и новой комической оперы «Персидская роза» Бэзила Худа и Артура Салливена в исполнении труппы театра Лицей в Шеффилде до постановки миссис Лангтри по произведению Сиднея Гранди «Дегенераты» (позже она возобновила постановку этой пьесы). Пьеса шла в театре Хеймаркет в Лондоне с Чарльзом Хотри и самой миссис Лантгри в главных ролях, однако в наше время об этом факте помнят лишь специалисты-театроведы. Макс Бирбом[17], также посетивший спектакль, счел его довольно заурядным. Правда, в тот вечер писатель был не в лучшем расположении духа.

Гиббс хорошо знал иностранные языки. Возможно, именно это, а также его врожденная любовь к театру склонили его к романтическому решению поехать преподавать в Россию. Это встревожило его бывшего преподавателя из Колледжа Св. Иоанна, который считал это растратой таланта и сказал: «В России, мистер Гиббс, Вы будете лишь гувернером…» Действительно, в первый год своего пребывания в России Гиббс вряд ли мог рассчитывать на нечто большее. Он состоял гувернером в семье помещика и постепенно привыкал к жизни в чужой стране. Через некоторое время он вывез своего ученика в Англию, познакомил мальчика с некоторыми особенностями английской жизни и своевременно привез обратно. Но вскоре появилась другая работа, уже в Санкт-Петербурге, где его рекомендовали в качестве домашнего учителя в различные аристократические семьи. В то время он становится преподавателем