Магнатъ - Алексей Кулаков

– Гриш, а этот твой начальник. Ну, его сиятельство – он вообще как, норовом крут?

– Когда как, Василь, когда как. Но насчет вас высказался вполне определенно – мол, таким орлам любой рад будет.

Уже выходя из дома, Григорий Долгин на секунду остановился перед зеркалом, ища возможные огрехи в своем облике. Поправил галстук, и невольно вспомнил, что на самом деле сказал ему командир насчет родственного пополнения.

«Интересно было бы послушать байки, которые ты в своей станице травишь…».

По старым московским улочкам, видевшим на своем веку и Великих князей Московских, и Царей всея Руси, и даже Императоров, неспешно передвигались двое господ – старый (вернее будет сказать пожилой) и молодой. Занятые своей прогулкой и сопутствующей ей беседой, они даже не заметили, как их внимательно разглядывает городовой, развлекающийся таким вот нехитрым способом прямо на своем боевом посту. С первого взгляда и впечатления заскучавшего труженика полиции, к нему приближались благодушный по причине летнего времени профессор, и его любимый студент. Со второго взгляда становилось понятным, что профессор этот далеко не бедствует (впрочем, как и его спутник), и вдобавок, пользуется немалым авторитетом у своих учеников – молодой человек слушал его очень внимательно, не забывая кивать в нужных местах. Ну, а на третий… Впрочем, парочка подошла уже достаточно близко, чтобы к внимательным глазам присоединился не менее чуткий слух:

– Двое отказались сразу, еще семеро в течении следующих трех дней. Но на их место почти сразу попросилось полтора десятка человек, да и сейчас время от времени подходят новые просители. В общем и целом, можно… С известными оговорками, конечно же! Да–с. Так вот, я считаю, что костяк дальневосточной сельхозартели уже вполне образовался, и пора переходить к следующему этапу проекта.

«Надо же, какие слова мой порученец выучил! Формирование, этап, проект… Откуда чего и нахватался? Впрочем, понятно, и откуда, и от кого. М–да, испортил я карму Валентину Ивановичу. Или наоборот, выгнул в правильную сторону?».

Александр мимолетно глянул на городового, отчего тот моментально утратил все свое любопытство и преисполнился служебного рвения (уж больно тяжел был этот мимолетный взгляд), и одобрил «переход к следующему этапу».

– Согласен.

Со сдержанным интересом оглядев Гагаринский пассаж и красочную рекламу занимающего его целиком и полностью торгового дома «Мюр и Мерилиз», славного не только качеством товара, но и удивительно хорошеньким женским персоналом, молодой промышленник равнодушно отвернулся. Но только для того, чтобы внимательно и не спеша рассмотреть здание напротив пассажа, обильно украшенное вывесками с неприметными (ага, белые буквы на черном фоне) надписями. Которые, в свою очередь, разнообразием текста не поражали, всего лишь извещая всех желающих утрудить глаза, что перед ними – «Магазинъ и фабрика Федора Борисовича Швабе». Для тех, кто неподдельно заинтересовался данным фактом, на фасаде здания имелись дополнительные уточнения и о том, что господин Швабе являлся ко всему являлся еще и «Физиком–механиком, а так же оптиком двора его Императорскаго Величества». Причем хорошим, о чем, собственно, и свидетельствовала небольшая отдельная витринка при входе, с многочисленными благодарственными грамотами и медалями.

«Вывесок–то сколько! И везде почти одинаковый текст. Для тех, кто не понял с одного раза, что ли?».

– Вот мы и пришли, Александр Яковлевич. Так–с, начнем знакомство! Здесь расположен отдел геодезических инструментов, сразу за ним – физических, затем химических, а медицинские…

Пройдя вслед за личным порученцем в царство оптики и полированного металла, князь быстро, и вместе с тем очень внимательно огляделся, почти не вслушиваясь в речь Валентина Ивановича.

– Добрый день, господа! Могу ли я чем–либо вам помочь?

Приказчик, поспешивший навстречу постоянному клиенту магазина, еще на подходе изобразил учтивый поклон куда–то посередине между господином Греве и его спутником. А когда подошел совсем близко, то получил и ответ на свое предложение, причем на чистейшем немецком языке:

– Благодарю вас, герр?..

– Вильгельм Йохман, приказчик первого класса, к вашим услугам.

Пока он в очередной раз сгибал голову и (совсем немного) спину, Александр проследил направление взгляда своего спутника. Проследил и почти незаметно улыбнулся – самыми кончиками губ.

– Еще раз вас благодарю, но нам поможет фройляйн Розенвальд.

Ничем и никак не выразив своего удивления или недовольства, старший приказчик тут же отошел в сторонку, не забыв при этом поклониться еще разок. Видимо, следуя проверенному принципу – «каши маслом не испортишь».

– Ну что же, Валентин Иванович, ведите меня к своей… гм, избраннице.

Неподдельное удивление на лице мастера–оружейника, и легкая тень смущения в его же глазах подсказали аристократу – он угадал. Хотя слово «угадал» в данной ситуации подходило мало. Точнее было бы – проверил, и успешно подтвердил одно из своих предположений. Ну а всякие там подозрения, двухмесячная наружная слежка и прочие некрасивые, но очень успокаивающие княжескую паранойю мероприятия были мелочами, даже и недостойными какого–либо упоминания.

– Я не вполне вас понял, Александр Яковлевич?..

– Ну, вы ведь именно через госпожу Розенвальд размещаете все наши заказы? Постоянный клиент, и все такое прочее?

– Э?.. Да, так точно.

«Господи, он еще и краснеть не разучился! Воистину, мой порученец просто кладезь скрытых талантов. А вот и та особа, к которой он так неровно дышит. Хмм?..».

Как докладывала в своей служебной записке старший делопроизводитель отдела экспедирования, госпожа Зеринг – приказчица второго класса Шарлотта Розенвальд обладала как минимум двумя несомненными достоинствами. Во–первых, она была весьма хорошенькой. Причем как на фигуру, так и на лицо (что уже само по себе немало!). А во–вторых, она получила отличное образование – кое и позволило ей устроиться на свою нынешнюю должность. Можно даже сказать, что ей повезло дважды: некрасивую девушку никогда бы не взяли приказчицей на Кузнецком мосту (больно уж место престижное), а без нужных знаний и сообразительности – в магазин приборов.

Впрочем, были у нее и отдельные недостатки. Например, в свои неполные двадцать три года Лотта была сиротой. Мало того, она была БЕДНОЙ сиротой, то есть без малейшего приданого. Вдобавок, потенциальная невеста была лютеранского вероисповедания. А еще гордая. И вроде как умная. Одним словом, все эти печальные обстоятельства надежно отпугивали большую часть ее возможных ухажеров, а меньшую часть она и сама успешно отшивала, почему–то абсолютно не прельщаясь карьерой содержанки.

«Как там бишь? Проживает на Воронцовом поле, до магазина ходит исключительно пешком. Хм, вот он, секрет ее хорошей фигуры! Часовая прогулка утром, такая же вечером, а между ними – весь день на ногах, а вместо обеда булочка с чаем. М–да. Снимает комнату, а заодно и столуется в небогатой немецкой семье. По воскресениям посещает Петропавловский евангелический лютеранский собор, иногда, впрочем, позволяя себе немножко прогулять это дело. Что же, общий итог – бедная, умная, гордая. Вдобавок сирота, что для моего личного оружейника есть один большой и жирный плюс. Хм, а улыбка у нее приятная…».

Александр специально приотстал, чтобы посмотреть на встречу двух, хм, одиноких сердец – и опять–таки остался доволен. Как минимум, его порученец не противен строгой и уж–жасно деловитой хозяйке небольшого отдела оптики – а это, знаете ли, открывало кое–какие интересные перспективы.

– … как я понимаю, у вас очередной срочный заказ?

– В некотором роде, фройляйн Розенвальд, в некотором роде.

– И в каком же, герр Греве?

Приняв протянутый ей листок, госпожа приказчица второго класса погрузилась в его содержимое. И если поначалу ее взгляд скользил по строчкам машинописного текста легко и свободно, то чем дальше, тем больше затруднений у нее возникало.

– Что же вы, Валентин Иванович, вот так взяли и сходу озадачили свою собеседницу?.. И кстати, будьте добры, представьте меня.

Порученец князя в легкой растерянности посмотрел на начальство (причем, судя по тону, чем–то слегка недовольное), затем на моментально переставшую улыбаться Шарлотту и предупредительно кашлянул, разминая горло:

– Его сиятельство князь Агренев, Александр Яковлевич.

– Весьма рад нашему знакомству.

Учтивое наклонение головы и внимание в глазах наглядно подтверждали это заявление, вот только едва различимая нотка равнодушия в его голосе вносила в приветствие легкий диссонанс. Вежливость аристократов в действии…

– Хорошо. Пожалуй, теперь мы можем перейти непосредственно к интересующему меня вопросу.