Темное сердце Лондона - Саймон Грин

Я пью слишком много, но меня это не огорчает: выпивка дает приятное расслабление и забвение. А мне так много хочется забыть…

И вот теперь, благодаря Джоанне Барретт и ее сбежавшей дочурке, я возвращаюсь в ад. Туда, где меня пытались убить с тех пор, как я себя помню, а почему — мне так и не удалось узнать. Я возвращаюсь туда, где чувствую себя по-настоящему живым. На Темной Стороне я не просто один из частных детективов… Вот почему я оттуда сбежал. Мне очень не нравилось то, во что я начал превращаться.

Но когда в компании с Джоанной Барретт я спускался в метро, раскинувшее сеть туннелей под лондонскими улочками, будь я проклят, если не чувствовал, что возвращаюсь домой.

Совершенно не важно, какую станцию или какую линию выбрать, — все они ведут на Темную Сторону. Все станции метро выглядят абсолютно одинаковыми: одинаковые плитки, одинаковые уродливые механизмы, слишком яркий свет и огромные рекламные экраны и плакаты. Только наивные туристы могут полагать, будто пыльные автоматы, продающие всякую всячину, и в самом деле что-то продают. На грязных одеялах сидят бездомные, выпрашивая монетки или просто прячась здесь от ветра и дождя.

И конечно, здесь непрерывно звучат шаги. Торговцы, служащие, туристы, бизнесмены, журналисты — все куда-то спешат. Лондон еще не достиг того уровня перенаселения, от которого страдает Токио, где специальные служащие заталкивают пассажиров в переполненные вагоны, чтобы двери могли закрыться, но мы постепенно приближаемся к тому же.

Джоанна старалась держаться поближе ко мне, пока мы пробирались по туннелям. Было видно, что ее не волнуют ни убогая обстановка, ни толчея, хотя она наверняка привыкла к лучшим условиям: к длинным лимузинам с шофером в униформе, к охлажденному шампанскому в любое время суток. Я старался не улыбаться, глядя, как она пробирается сквозь толпу. Выяснилось, что у нее нет мелочи, поэтому мне пришлось оплатить оба билета. Мне даже пришлось объяснять ей, как пользоваться автоматами при входе.

Все эскалаторы работали, и мы спустились на нижний уровень. Я выбирал направление наугад, надеясь, что старые инстинкты выведут меня в нужную сторону, и наконец увидел указатель, который искал. Только владеющий инокианским языком смог бы его прочесть и понять. Этот язык, если хотите знать, был создан очень давно, чтобы смертные могли разговаривать с ангелами. Вообще-то я встречал всего одного человека, который умел правильно произносить слова на инокианском языке.

Схватив Джоанну за руку, я потащил ее в туннель под указателем. Она раздраженно высвободилась, но не сопротивлялась, когда я подтолкнул ее к двери с надписью «Служебный вход». Мы оказались в каморке, заставленной чучелами в форме сотрудников Британской железной дороги (не спрашивайте, зачем они там стояли), я закрыл дверь, и наступил миг полного блаженства — мы больше не слышали шума толпы.

На стене висел телефон, я поднял трубку и, хотя не услышал гудка, произнес всего два слова: «Темная Сторона».

Положив трубку на место, я выжидательно уставился в стену, а Джоанна озадаченно смотрела на меня. И вдруг в серой стене появился разлом и стал медленно расширяться, явив нашим глазам длинный узкий проход. Кроваво-красный туннель не был облицован, зато озарялся льющимся непонятно откуда тусклым неровным светом и напоминал открытую рану. Из туннеля пахнуло прогорклыми духами и увядшими цветами; донесся гул множества голосов, то затихающих, то усиливающихся; долетели обрывки музыки, словно одновременно работали несколько радиостанций; вдалеке зазвенел монастырский колокол, слабый, печальный, одинокий.

— И вы хотите, чтобы я туда пошла? — Джоанна не сразу обрела дар речи. — Это похоже на дорогу в ад!

— Почти, — спокойно согласился я. — Это дорога на Темную Сторону. Поверьте, эта часть пути вполне безопасна.

— Скверное место, — тихо заметила Джоанна, зачарованно глядя в туннель, словно птица в глаза змеи. — Очень… странное.

— И странное, и скверное, что правда, то правда. Но это — путь к вашей дочери. Если боитесь, лучше вернитесь прямо сейчас. Потому что впереди будет еще хуже.

Она вскинула голову и упрямо сжала губы.

— Указывайте путь.

— Как знаете!

Я шагнул вперед, Джоанна — за мной.

Мы покинули обычный мир.

Туннель вывел нас на платформу, которая на первый взгляд выглядела так, как и должна была выглядеть обычная платформа. Джоанна с облегчением вздохнула, и я не стал ничего ей говорить — пусть лучше сама увидит. Стена за нашими спинами успела сомкнуться, когда я повел Джоанну по платформе.

Последний раз я был здесь пять лет тому назад, но с тех пор ничего не изменилось. Стены, покрытые кремовой плиткой, кое-где забрызганные кровью, на них — царапины, скорее всего следы чьих-то когтей, и всевозможные граффити. Как всегда, слово «Ктулху» было написано с ошибками.

Список станций на стене тоже не изменился: «Водопад теней», «Темная Сторона», «Гасельдама», «Улица Богов». Плакаты рядом с перечнем станций были странными, неприятными, как сны, которые лучше не вспоминать. Известные субъекты рекламировали фильмы, поездки и услуги, о которых в нормальной жизни говорят только шепотом. Люди, толпившиеся на платформе, тоже представляли собой впечатляющее зрелище, и я с удовольствием наблюдал за реакцией Джоанны. Было ясно, что, будь моя клиентка одна, она надолго застыла бы с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами. Но она не собиралась доставлять мне удовольствие, демонстрируя свою растерянность, поэтому брела по платформе, бросая быстрый взгляд то на одно диво, то на другое.

Нам часто попадались музыканты, наигрывавшие незнакомые мелодии; в шапках перед ними поблескивали монеты из самых разных мест, порой уже несуществующих, а то и никогда не существовавших. Некий певец исполнял на вульгарной латыни канцону тринадцатого века о неразделенной любви, а рядом другой субъект пел песню Боба Дилана, исполняя куплеты шиворот-навыворот и подыгрывая себе на акустической гитаре из рук вон плохо настроенной. Я бросил по нескольку монет в шапки обоим певцам — никогда не знаешь, когда тебе пригодится кредит в отделе кармы.

Чуть поодаль неандерталец в деловом костюме оживленно разговаривал со скучающим карликом в форме СС, а рядом с ними дама в декольтированном платье с гофрированным воротником времен королевы Елизаветы мило беседовала с потрясающим трансвеститом шести футов ростом, в наряде хористки; невозможно было сказать, кто из собеседников выглядел более экстравагантно. Женщина в футуристическом космическом облачении и голый татуированный мужчина, весь в разводах синей краски, ели что-то извивающееся, насаженное на палочки.