Собрание Стихотворений - Сергей Соловьев

II. ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ[17]

В чаще лесной густодебреннойЛег я в колючей траве.На небе облак серебряныйТихо плывет в синеве.

Полно, душа! не измеривайТягость грядущего дня.Тень от зеленого дереваЛасково лижет меня.

Миг совершенного отдыха.Где-то затеряна цель.Теплого синего воздухаГреет меня колыбель.

III. РЯБИНА

Солнце блестит на заржавленном жёлобеУтро — морознее; даль — необъятней.В небе безоблачном белые голубиВьются над ветхой моей голубятней.

Ярко, светло, и свободнее дышится.О, этот вольный полет голубиный!В небе далеком, холодном колышутсяКрасные кисти созревшей рябины.

Снова становишься мира невольником…Дыма взвиваются сизые клубы.Там журавлей, что летят треугольником,Зычно раздались призывные трубы.

IV. ПОСЛЕДНЯЯ РОЗА[18]

Холодны зори, и осень победнее.Желтых лесов опустелые сени…Ночью холодною роза последняяДышит и слушает ветер осенний.

Чахлый кустарник, без устали зыблемый…Гибель предчувствуя, стонут дубравы,Стонут, Взывают: погибли, погибли мы!В тусклом сиянии — серые травы.

Носятся дымные тучи несметные,Саваном призрачным месяц облекши.Мира усталого жалоба тщетная…Радости память, бесследно протекшей.

V. НА БАЛКОНЕ

Сладостно мир умирает.Здесь, на балконе пустом,Ветер холодный играетМертвым листом.

Лес — неподвижен и мутен,Серая мша — над рекой.Призрак любви… он — минутен!Вечен вселенной покой.

Жизни, стремлений не нужно.Вечер. Синё и темно.Ветер, что с жалобой вьюжнойБьешься в пустое окно?

VI. СЕРЫЙ ДЕНЬ

Падают сгнившие желуди.Поле готово отцвестъ.Ветер о снеге и холодеНачал ненастную весть.

Влагой наполнено до краяБелое небо вверху;Зелень — беспомощно мокрая,Листья желтеют на мху.

Ветер, довольно! суровую,Бурную силу ослабь!Пруда поверхность свинцовуюМорщит ненастная рябь.

VII.ПЕЧАЛЬ

Истомился я долгою мукой,Но душа не вконец сожжена.Убаюкай меня, убаюкай,Голубых вечеров тишина!

Я тихонько иду по оврагу,И с лазурью роднится душа.Под ногою от каждого шагуПросыпаются листья, шурша.

Нет, весеннего счастья не надо!Сердце, вечер с покорностью встреть,Чтоб в безмолвье опавшего сада,Как заря, на заре, умереть.

VIII. У ПРУДА[19]

Еще за ночь с оранжевого кленаУпало несколько листков,Холодная лазурь — прозрачна, углубленнаБез туч и облаков.

Дорогу преградя, с березы ветка свисла,В осенней золотой парче.Ты шла; и зыблилось, и пело коромыслоНа девственном плече.

Вот пруд заискрился, и золотой, и синий,Волнами жидкого свинца.Коснулся тихий луч, скользнувши по рябине,До твоего лица.

И для меня слились в священную прощальностьИ ты, и облетавший лес,И переливы струй, и голубая дальностьБезоблачных небес.

IX. УСПОКОЕННОСТЬ

Сохнут дорожные рытвины,Кротким лучом осиянны,Выси — лазурно-молитвенны;Травы лугов — безуханны,

Осень бесстрастною ласкоюСердце ласкает влюбленно.Над опустелой терраскою —Шелест златистого клена.

Чем эта ясность безбурная,Чем этот вечер заслужен?Небо — такое лазурное,Облак — так нежно жемчужен.

Радость лазурной невинностиВ душу вливается свышеВ этой священной пустынности,В блеске осенних-затиший.

Вижу у пруда заглохшегоВ золоте рдяную кисть я:С дерева, грустно засохшего,На воду сыпятся листья.

Небо — омытей, увлаженней.Лес не шелохнет верхушки.Дров серебристые сажениСложены вдоль по опушке.

Греются — бедные — спилены —В ласке святых поднебесий.Троп озлащенных извилиныВ мертвом теряются лесе.

Лейся же, ласка целящая!Мир безболезненно вянет.Осень, забвенье сулящая,Осень меня не обманет.

SILVAE[20]

Jours de travail! seuls jours ou j’ai vecu!

A. Musset

I. ИСТРЕ[21]

По тебе не рыщут флаги,Ты не носишь корабли.Ты лелеешь в синей влагеЮных нимф моей земли.

Волны резвы, волны быстры,И сверкуч студеный вал.Золотое имя ИстрыКто тебе, родная, дал!

Словно радуясь свободеОт разрушенного льда,В дни весенних половодийКак гремит твоя вода!

И, взревев, как зверь огромный,Мирно катишься потомТам, где Павловск многохолмныйБлещет пламенным крестом.

Огороды огибая,Холмы кругом сплетя,Золотая, голубая,Ты смеешься как дитя.

То струишься гордо, плавно,То взволнуешься, и вновь —Своевольна, своенравна,Словно девичья любовь!

Ты трепещешь, мечешь искры,Завиваешься кольцом;И глядится в лоно ИстрыНимфа с розовым лицом.

Отливаешься червонцем,И в кристалле синих струйОслепителен под солнцемБлеск серебряных чешуй.

Но, от буйств уставши диких,Ты в зерцале отдалаИ обителей великихЗолотые купола.

Истра! Богом ты хранима.Знак тебе священный дан:Возле рощ ИерусалимаТы зовешься Иордан.

II. ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ[22]

1

Ты, Брюсов, не был бы униженСреди поэзии царей,И к ямбу Пушкина приближенТвой новоявленный хорей.

Я женской, медленной цезуреПослушным был рабом, и вотТвоих созвучий ярой буриМеня схватил водоворот.

То вещим магом, то ученым,Ты встал: безжалостно греметь.В твоем стихе озолоченномЗвенит Виргилиева медь.

Твой стих, что конь, в кипящей злобеУздою сдержанный едва,И как удары мелкой дроби —Твои короткие слова.

Чредой подъемов и паденийТвой стих бежит, как вал в реке.Ты замыкаешь вихрь виденийВ одной стремительной строке.

Ты тлеющего манускриптаРазжечь угасший дух сумел.Поешь ты о богах Египта,Как будто их когда-то зрел.

Равно ко всем явленьям чуток,Передаешь в напевах тыИ ласки грешных проституток,И чистых мучениц мечты.

Всегда иной, всегда притворный,Ты созерцаешь снег вершин,Вдыхая чистый воздух горный,Сам — в тине илистых низин.

2

Ты, Валерий, Пушкина лиру поднял.Долго в прахе звонкая лира тлела.В пальцах ловких вновь рассыпает лираСладкие звуки.

Дал ты метко в речи созвучной образВ шлеме медном воина Рима. РавенСтиль искусный медному звону речиРимских поэтов.

Ты Эллады нежные понял песни.Ты рисуешь девы стыдливой ласки.Песни льются Аттики синим небом,Медом Гимета.

Властно, крепко стих с меднозвонной рифмойТы чеканишь; образы — ярки; краски —Сочны, свежи; цельною жизнью строфыПолные дышат.

Вечно, вечно памятны будут, Брюсов,Всем поэтам сон Ариадны нежной,В мире мертвых стоны Орфея; вечныВопли Медеи!

3. В ОТВЕТ НА «ОЗИМЯ»

Прах, вспоенный влагой снега, Режет гения соха.Звука Пушкинского нега!Пушкин — альфа, ты — омегаВ книге русского стиха.

4. В ОТВЕТ НА «СТЕФАНОС»

Нет, наших песен не иссяклаКогда-то мощная струя:В тебе поэзии ГераклаВстречают русские края.

Эллада, вновь из праха выройКумиров мертвых телеса;Воскрес Орфей с волшебной лирой,Чтоб двигать камни и леса.

Но жребий царственный поэтаЯзвящим тернием остер:Тебя зовет вторая ЭтаИ очистительный костер.

Свиваясь, сохнут листья лавраВ пожаре яростных страстей,И ядовитый плащ кентавраСжигает тело до костей.

Но — полубог — ты прянул в небо,И нектар, сладкий и густой,Тебе улыбчивая ГебаПодносит в чаше золотой.

III. АНДРЕЮ БЕЛОМУ[23]