Не рой мне могилу - Роберт Говард

Мигнула и погасла одна из черных свечей. Я решил зажечь ее, но властный жест пришельца с Востока буквально приковал меня к месту. Он на мгновение отвел взгляд горящих глаз от распростертого тела и опять отрешенно застыл.

Голос Конрада окреп - рукопись далее написана была на староанглийском:

....О, Темный Повелитель, лицо коего сокрыто, даруй смертному, что достиг черных цитаделей потерянного града Кот, согласно уговору богатство и знания без счета, продли его жизнь на срок долгий - на две сотни пятьдесят лет".

И опять зазвучала гортанная чужая речь. Еще одна свеча погасла. Комната теряла очертания, в воздухе сгустились какие-то сумеречные тени, струящийся дымок свечей нес душный запах сладковатых благовоний, в мозгу оттаивали древние слова:

"...Пламя Ада овладеет тобой в час расплаты, когда придет твой черед. Не дрогни, смертный! Непреклонен Князь Тьмы, ибо берет принадлежащее ему по праву. Да будет отдано, что обещано! Ауганта не шауба..."

Ледяная рука ужаса сжала мое сердце при последних звуках загадочной речи. Я не мог отвести взгляда от пламени свечей и принял как должное, когда погасла следующая из них, хотя даже легкий сквозняк не проникал через тяжелые портьеры. Легкая улыбка тронула губы чужестранца, от глаз же веяло холодом бездны. Конрад сглотнул и судорожно провел рукой по горлу, а затем продолжил:

"...Странные тени скользят среди сынов человеческих. Узрев следы когтей, люди не могут узреть ноги, что их оставили. Осенены чернотой крыльев души людские. Изначально имя Черного властителя, но недоступно уху смертных, и зовут они Его в своем ничтожестве по-разному: Сатана Вельзевул - Алполеон - Ариман - Малик Тоус..."

Ледяная волна страха окатила меня и, казалось, коснувшись пламени очередной свечи, загасила его. Все отдалилось, и издалека смутно слышалось бормотание Конрада, сливаясь, невнятно звучали слова то на английском, то на странно пугающем языке, природа которого оставалась вне моего понимания. Страх лишил меня привычного мировосприятия, и ощущения обострились до предела. Я физически чувствовал, как сгущается сумрак вокруг нас и как немеют мои члены по мере того, как одна за другой гасли свечи. Не в силах пошевелиться, широко открытыми глазами я буквально впился в единственную горящую свечу. Я испытывал безотчетный страх при виде стоящего во главе стола пришельца с Востока. Он безмолвствовал и оставался недвижим, но глаза... Глаза под набрякшими веками горели дьявольским торжеством, злобный восторг таился за его бесстрастной внешностью - но что было тому причиной? Внутренняя уверенность подсказывала: лишь исчезнет пламя последней свечи, и кромешный мрак заполнит библиотеку, наступит кошмарный финал этой жуткой сцены. Видимо, Конрад читал заключительные строки, и голос его окреп, поднимаясь в крещендо. Развязка приближалась.

"...Миг платежа настанет ныне. Заслонят небо воронье и летучие мыши. Звездами замерцают пустые глазницы мертвецов. Да взято будет обещанное! Тело и душа твоя не обратятся в прах и стихии, из коих возникает жизнь..."

Пламя последней свечи дрогнуло. Охватившее меня оцепенение лишило воли, в отстраненном затуманенном сознании образы мешались, и рассудок, как за последнюю надежду, цеплялся за слабеющей огонек.

"...Пора платить, бездна разверзлась. Колеблется свет, сгущаются тени. Добро есмь зло, свет есмь тьма. И упованья есмь горький Рок".

Эхом разнесся по комнате гулкий стон. Звук шел из-под мантии, покрывающей бренные останки на столе. Но это еще не все: мантия судорожно дернулась!

"...О крылья в черной мгле!"

Слабый шелест прозвучал в сгустившемся мраке. Я вздрогнул - последняя свеча еле мерцала. Казалось, что мы слышим шорох развернувшихся гигантских крыльев.

"О красные глаза тьмы! Обещанное и скрепленное кровью завершено! Жизнь поглощена мраком! Закрыты врата града Кот!"

Погасла и последняя свеча. Гнетущую тишину прорезал дикий вопль, в котором не было ничего человеческого. И тут же к нему присоединились наши с Конрадом не менее пронзительные крики. Сильнейший порыв ветра отбросил вверх портьеры, что-то чудовищно громадное ворвалось в комнату, с грохотом опрокидывая тяжелые шкафы с книгами, посыпались, разбиваясь, безделушки. Невыносимая вонь на миг обожгла наши ноздри, и во мраке зазвучал тихий язвительный смех.

Мертвая тишина окутала нас давящим саваном. Наконец-то я смог двигаться и попытался помочь Конраду отыскать свечу. Ему это удалось, и он зажег ее. Слабое пламя метнулось, освещая царящий беспорядок, наши собственные бледные лица и... О ужас! Огромный стол черного дерева был пуст! Из запертого, с закрытыми окнами дома неизъяснимым образом исчез труп Джона Гримлена и с ним таинственный пришелец с Востока!

Мы ринулись к двери, взломали ее и понеслись вниз по лестнице, беспрерывно вопя как одержимые. Пролетев, спотыкаясь и наталкиваясь на стены, нижний коридор, мы, мешая друг другу, стали снимать засов и вдруг ощутили сильный запах горящего дерева. Сквозь мрак пробивалось зловещее мерцание, послышался треск рвавшегося за нами пламени. Парадная дверь поддалась нашей яростной атаке - мы выскочили под светлеющее предрассветное небо. Мелкие камешки градом сыпались из-под наших ног, когда мы улепетывали по дороге ведущей с холма. Нас сопровождал рев взметнувшихся вверх огромных языков пламени. Конрад оглянулся и вдруг застыл, резко схватив меня за рукав. Рука его указывала на что-то над головой.

- Гримлен двести пятьдесят лет назад продал и душу, и тело дьяволу! Малик Тоус явился в час расплаты! - выкрикивал Конрад. - Ночь платежа! Это была ночь платежа! Господи... взгляни! Сатана получил свое!

Остолбенев от ужаса, я посмотрел туда, куда он указывал. С пугающей быстротой пожар охватил громаду дома, и стена багрового адского пламени четко выделялась на фоне неба. Языки огня почти касались кружащейся над ними гигантской черной тени, напоминающей то ли диковинную птицу, то ли кошмарных размеров летучую мышь, то ли расправившего крылья дракона, и с изогнутых когтей свисал белеющий небольшой предмет, похожий на безжизненное человеческое тело. Оторопев, мы стояли и смотрели, как в клубах дыма исчезает фантастическое видение, и вдруг земля задрожала под нашими ногами, а стены дома содрогнулись, и пылающая крыша обрушилась. Взметнулся сноп искр, и пристанище неведомых сил перестало существовать.