Криминальный Киев. Некриминальным взглядом - Светлана Зорина

В период распада СССР власть правительства начала разрушаться, как дома при землетрясении, но отдельные стены в виде комитетов, главков сохранили свое управление материально-технической базой, которая должна была работать и приносить деньги. А для того чтобы она работала, необходимы не только коммерческие структуры, суды и милиция, но и бандиты, которые тоже должны были заставлять людей выполнять свои обязанности и обязательства. В такие моменты времени – или, точнее, безвременья – и происходит сращивание госаппарата с организованной преступностью.

В период нестабильности государственной системы организованная преступность становится объективно необходимой, и если бы ее не было, то, наверное, стоило бы создать.

Если мы проанализируем судьбы и профессиональную деятельность известных криминальных авторитетов, то непременно придем к выводу, что многие из них зарабатывали свои капиталы на контроле государственной и муниципальной собственности. Криминальные структуры и незаконные службы охраны необходимы, теневому капиталу еще и по другой причине – для защиты своей виртуальной собственности от посягательств со стороны хотя бы до тех пор, пока не создадутся условия для легального закрепления за собой кусков от развалившегося Союза, его экономики, шоу-бизнеса, средств массовой информации, рекламы, кинопроизводства. А что потом делать с бандитами? От них надо вовремя откреститься, чтобы не запятнать свое честное имя. В этой связи уместно вспомнить замечательное высказывание Фридриха Ницше, не стареющее с годами: легче справиться с нечистой совестью, чем с дурной репутацией. Чтобы данное высказывание не было уж очень теоретизированным и заумным, предлагаем читателю один рассказ, максимально приближенный к жизни.

Рассказ о том, как Иван Иванович с Петром Петровичем «крышу» делали

Раннее весеннее утро начало 90-х. Директор завода по производству холодильников Кравченко Иван Иванович готовится к совещанию у себя в кабинете. Настроение безрадостное, он уже много лет руководит этим громадным предприятием, но сей- чае времена не те, что прежде.

Кравченко выглянул в окно и увидел невеселые лица рабочих, вышедших на первый утренний перекур, и такие перекуры почти через каждые полчаса. А с чего их лица должны быть радостными, на ту зарплату, что он им платит, теперь прожить нельзя. Себе Иван Иванович уже обеспечил повышенную зарплату, за счет сданного в аренду цеха, крохи и главному инженеру перепали.

Иван Иванович подошел к столу и вызвал главного инженера, ему хотелось с кем-нибудь посоветоваться, поделиться своей болью. В одиночку ему не справиться, не выбраться из сложившейся ситуации.

– Доброе утро, Иван Иванович, – пожал директору руку Петр Петрович.

– Доброе, как же, – с иронией отозвался Кравченко, – тут не знаешь, как в это утро концы с концами свести, а ты его добрым называешь. Как цеха работают?

– Ну на сегодня работают только два из пяти, – отчитался Петр Петрович. – Остальные стоят. Запчасти не пришли, эти сволочи комплектующие не поставили. Мы оплатили черт-те когда, а до сих пор ничего нет. Не знаю, что делать. Вы в министерство писали, чтоб нажали на них?

– Это министерство, чтоб оно сгорело! – в сердцах сказал директор. – Я в Киев мотаюсь почти каждую неделю, а толку? Бумажки да отчеты собирать, это все, на что они способны, а проблему попросил решить – послали в задницу. Да еще сказали, что будут снимать. Представляешь, меня снимать! Да кто лучше меня этот завод знает? Я тут мастером сразу после института начинал. Меня снимать… Твари. – Скупая мужская слеза скатилась по директорской щеке.

– Нет, нельзя допустить, чтобы сейчас сняли, – быстро отреагировал Петр Петрович. – Никак нельзя! Говорят, скоро акционирование будет, мы тогда сможем сами этот завод выкупить.

– Кто это мы?

– Весь трудовой коллектив.

– Да, я знаю, но когда это будет? До этого дожить надо. Тут подумаешь об этих проблемах, дышать не хочется. Давай по сто грамм, а?

– Давай, – поддержал Петр Петрович. – А что там суд, мы же подавали, что не исполняют своих обязательств, что деньги мы перечислили еще вон когда, а они обесценились за это время, и сейчас ни денег, ни комплектующих.

– Суд – это еще одни дармоеды. Ну давай, за здоровье, – поднял стопку Иван Иванович и с облегчением опрокинул ее в себя. – Жизнь налаживается, а?

– Так что там с судом? – повторил свой вопрос Петр Петрович.

– Да ничего, думаешь, мы одни такие? Суды завалены такими претензиями. Они по полгода рассматривают претензии, управы на них нет.

– А я слышал, что за ускорение дел в суде надо деньги платить.

– Еще какие, я в Киеве со своим знакомым ужинал, тоже директор, так он говорит, что по три тысячи долларов за такое ускорение платит. А представляешь, сколько таких договоров? Где брать эти самые доллары? – подвел к самому интимному моменту Иван Иванович.

– На воровство честных людей толкают, – незамедлительно откликнулся Петр Петрович.

– Я вот что, Петя, говорю, – перешел к изложению плана директор. – Пора прекращать эту игру в коммунизм, будем ждать, когда наши проблемы решат, так нас же и выгонят отсюда к чертовой матери. Надо делать так, как умные люди делают. Освободить заводскую территорию по максимуму и сдавать в аренду. Договор по пять копеек подписываем, а девяносто пять в карман, вот тебе и денежки – и в главк занести, чтоб нас не поснимали, и на суды, и на хлеб с маслом. Необходимо только хорошенько подумать, кому этим заняться, чтоб мне не светиться. Можешь сам этим управлять, тебе что, деньги не нужны? Дальше, я тут ребят нашел, они будут контролировать, чтоб нас не пробрасывали по договорам. Если все в норме будет, станем им платить проценты от контракта. Это дешевле обойдется, чем по судам таскаться. Они позвонят, пару раз в морду дадут, так что нам все будут аккуратно платить. Поддерживаешь?

– А чего… У нас что, разве другой выход есть? Если мы людей работой не обеспечим и зарплату не выплатим, так нас наши работяги тут, в кабинетах, ногами затопчут, – несколько неуверенно поддержал Петр Петрович.

– Ну давай, я рад, что ты меня понял. Но нам с тобой надо еще фирмочку организовать, частную, на родственников зарегистрируем, и все продукцию будем ей продавать по умеренным ценам, а она уже дальше станет торговать по рыночным. Я ж не могу напрямую с братками общаться, все сразу скажут, с бандитами связался. А через ту фирму можно. Идет?

– Идет.

– Так давай еще по "соточке" за свет в конце туннеля.

Иван Иванович был рад, что нашел единомышленника, потому что одному такой объем работы не поднять. Да и то сказать: за расхищение государственного имущества согласно Уголовному кодексу Украины срок полагался немалый. Вдвоем все-таки безопаснее. А выхода действительно другого нет: в министерстве явно подталкивали его к этому решению. Другие директора заводов уже регулярно заносят в министерские кабинеты откупные в конвертах, чтоб руководство смотрело сквозь пальцы на все нарушения. А он до сих пор – белая ворона. Не годится.

Организованная преступность, резко возросшая на обломках тоталитарного государства, превратилась в мафию. В свое время председатель Российской товарно-сырьевой биржи Константин Боровой сказал: «Мафия – это попытка имитировать государство. Значит, это собственная система налогов, собственная система безопасности, собственный способ управления. И как только возникает любая форма мафии, она оказывается сильнее, чем государство. Любой предприниматель помимо официальных налогов должен платить налоги это-му криминальному государству: подкупать санинспекцию, местную милицию, налоговую службу, арендодателей и, разумеется, платить бандитам за гарантию безопасности. Поскольку государство нерыночно, ненадежно, любой нормальный предприниматель, который считает деньги, выбирает мафию».

Тоталитарное государство воспитывает у большинства граждан уважение к правилам игры в обществе, и есть два слоя, которые их презирают, —

самый верх, то есть те, кто заказывает музыку, и самый низ, то есть те, которые не хотят ничего слышать. При развале СССР эти два слоя сомкнулись в организованную преступность, чтобы покрыть паутиной все общество.

Советский Союз, приоткрывший дверь перед и политическим плюрализмом, и экономическим – а точнее, экономической распущенностью, – в 1991 году приказал долго жить. Внезапно, за ночь рожденная независимая Украина на обломках министерств и ведомств старого образца не смогла оперативно решать все проблемы, которые как снежный ком накатывали на страну. Нельзя винить в этом кого-либо персонально. Абсолютно в любой стране ниши, не регулируемые законом, являются изначально незаконными. А у нас таких ниш было предостаточно, и они, естественно, заполнялись теми, кого мы называем криминальными элементами, и теми, кого стоит назвать криминальными двигателями. Однако в силу должностей и званий последних мы еще очень долго, а вероятнее всего – никогда не узнаем имена этих истинных «героев» перестройки.