Бриллиантовая афера - Александр Аннин

Но Карлсона обеспокоил вовсе не сам факт гибели штатного осведомителя: действительно, ну что тут такого необычного, скажите на милость? Мало ли почему в криминальном мире могут замочить братка? Как говорится, группа риска, ничего тут не поделаешь, одним больше, одним меньше… Даже лучше, когда меньше.

Подполковника поразило совсем иное обстоятельство, а именно – место преступления. Конечно, в сталинской высотке на Бульварном кольце было немало богатых квартир, могущих представлять интерес для Гришана, к примеру – хотя бы квартира актрисы Марианны Вертинской.

И все-таки Карлсон почему-то был уверен, что покойного вора интересовала одна-единственная, конкретная квартира под номером 73. Та самая, что привлекала пристальное внимание самого подполковника Басова. Бедная такая квартирка, ничего там ценного нет, кроме импортного телевизора, персонального компьютера да горного велосипеда «Пежо».

– Отложим партию или как? – машинально спросил Басов, тогда как в голове его проносились совсем другие мысли.

– Да чего уж там, все ясно, – махнул рукой Малыш и положил белого короля набок.

Карлсон поднялся, хрустнул суставами, прошелся по кабинету, разминая слегка затекшие ноги. Теперь и он хмурился, выпятив губы трубочкой, отчего вид у подполковника был довольно комичный. Но соображения у Максима Басова были совсем даже не веселые…

Трехкомнатная квартира номер 73 в сталинской высотке неподалеку от Смоленской площади, согласно данным районного управления муниципального жилья, значилась за пенсионером Юрием Георгиевичем Масловым.

Еще совсем недавно Максим Басов знать не знал о человеке с таким именем. Однако полгода назад подполковник – случайно ли, а может, в результате своего привычного гениального озарения, – вычислил, что пенсионер Маслов – не кто иной, как академик Анатолий Ардашкин. Которого Басов вместе со всей отечественной наукой считал безвременно ушедшим из жизни в далеком уже 1999 году.

Ушел он, как же… Личину-то академик сменил, а вот отпечатки пальцев, то бишь кожу на подушечках – не догадался.

– Алло, Иришка? Ты не спишь еще? А, «Унесенные ветром» показывают…

Надо же, Малыш все-таки не удержался и позвонил домой. Заботливый… С чего бы это вдруг?

А с того, что…

Подполковник не стал додумывать эту назойливую мысль до конца.

Глава четвертая

Полгода назад Басов со всей отчетливостью понял, что именно академик Ардашкин стоял за целой вереницей непонятных смертей, выяснением обстоятельств которых занимались Карлсон и Малыш. Впрочем, убийства эти казались странными одному только Басову, поскольку с точки зрения судебно-правовой системы все в конце концов благополучно разъяснилось, убийцы были задержаны и впоследствии осуждены.

Однако подполковника долго угнетало ощущение, что кара настигла рядовых исполнителей, причем исполнителей слепых, которыми намеренно пожертвовал незримый режиссер.

Почему же Карлсон вдруг решил, что этим самым режиссером непременно был «воскресший» академик Ардашкин? А вот это уже действительно можно назвать чистой воды озарением. Взять, к примеру, музыку. Большинство мелодий композиторы сочиняют, мучаясь за компьютером или компилируя известные шлягеры, и лишь немногие мотивы – о т к р ы в а ю т, словно они столетиями витали где-то в дрожащем эфире, ждали своего часа…

Так и здесь. Установив, что отпечатки пальцев пенсионера Маслова, случайно попавшего в поле зрения подполковника, полностью идентичны «пальчикам» покойного академика Ардашкина, Максим Юрьевич словно вынул из колоды недостающую карту для идеального пасьянса. Все вдруг встало на свои места. Он и до этого «момента истины» смутно ощущал, что разрозненные жертвы вычурных, словно театральных убийств как-то связаны между собой, есть у них что-то общее… Теперь он знал, что.

Все эти люди когда-то входили в орбиту академика Ардашкина, линии их судеб в определенный момент жирно пересекались с биографией Анатолия Семеновича. Следователь прокуратуры Ванников, отравленный на своей даче угарным газом, в 1999 году вместе с Максимом Басовым тряс сотрудников НИИ Минобороны, которым руководил Ардашкин; генерал Чухлов входил в комиссию военного ведомства, которая в том же году вскрыла финансовые махинации в институте – и вот спустя много лет труп генерала нашли в подвале у его любовницы; бизнесмен Жучинский был заместителем Ардашкина по оргвопросам вплоть до закрытия НИИ – его убили железным веслом на собственной лодочной станции; наконец, «вдова» академика, в свое время опознавшая супруга в предъявленном ей трупе с огнестрельным ранением в висок, была обнаружена мертвой в импровизированной могиле на своем дачном участке…

Е-мое, да и те исполнители убийств, которых удалось вычислить и предать суду, были хорошо знакомы академику Ардашкину – доктор психиатрии Градов и неудавшийся политик Ходжанян когда-то работали ведущими сотрудниками ардашкинского института!

Разматывая клубок памяти, Максим Басов добрался до марта 1999 года, когда в директорском кабинете секретного НИИ Минобороны он допрашивал академика Ардашкина в качестве свидетеля по делу о серийных убийствах проституток. Тогда ниточка нежданно-негаданно привела следственно-оперативную бригаду к стенам таинственного капища науки – ардашкинскому институту, расположенному в домодедовских лесах. Оказывается, сюда для развлечения генералитета время от времени привозили девочек «нетяжелого» поведения, а затем ликвидировали их, ничтоже сумняшеся. Действительно, что такое несколько шлюх по сравнению со стратегическими интересами высокопоставленной группы лиц?

Разумеется, дело быстренько прикрыли – поступила соответствующая команда с самого верха, бригаду Басова расформировали. Кто-то пошел на повышение, кто-то попал под сокращение штатов… Но Максим Басов, хоть и получил тогда звание подполковника, успокаиваться не собирался. Он тихой сапой продолжал «рыть землю», и кое-что нарыл.

Знакомый журналист-разоблачитель поведал Максиму Юрьевичу, что секретный НИИ Минобороны под руководством академика Ардашкина занимался там не чем иным, как разработкой пресловутого психотронного оружия, которое впоследствии объявили бредом свихнувшихся фантастов.

Однако, установив осенью прошлого года, что Ардашкин продолжает здравствовать, сменив облик и фамилию-имя-отчество, Басов понял, что в 1999 году академика просто-напросто вывели из-под удара, инсценировав его самоубийство.

Значит, Анатолий Семенович был нужен кому-то позарез. Точнее, не он сам, а его разработки. Теперь уже не могло оставаться сомнений: академику удалось-таки сделать некие важные открытия в области дистанционного воздействия на человеческую личность. И открытия эти служат сейчас не государству и его безопасности, а неким отдельно взятым персонам, скорее всего – бывшим высокопоставленным фигурам в спецслужбах страны. Они-то, выражаясь языком средств массовой информации, и составляют некую тайную силу…

Или все это – не что иное, как очередной бред, только на этот раз – не фантастов-профессионалов, а помрачившегося на своей собачьей работе подполковника Басова по прозвищу Карлсон?

– А это ничего, что ты так поздно телевизор смотришь? – донесся до Карлсона озабоченный голос Малыша. – Ну ладно, не сердись… Не сердишься? Вот и хорошо… Как зачем звоню? Просто так. Нет, мне как раз есть чем заняться, сейчас мы с Басовым на убийство выезжаем. Что значит – поосторожнее? Вы что все, сговорились? Он мертвый уже, а покойники не кусаются… Ладно, пока, до завтра.

Алексей подошел к вешалке, где висела его куртка, и увидел, что Карлсон уже облачился в свой плащ.

Матушкин не скрывал радости от того, что подполковник едет вместе с ним. Еще бы! Не только он, малоопытный оперативник – любой поднаторелый сыщик почел бы за великую удачу оказаться на месте преступления в компании со знаменитым подполковником Басовым. Недаром Максим Юрьевич получил когда-то свое забавное прозвище: как на пропеллере, мчался он по следам убийцы, с молниеносной неотвратимостью реконструируя картину происшедшего. Конечно, было у Басова и чисто внешнее сходство с мультяшным персонажем: чуть полноватый, невысокий, с вьющимися черными волосами и мясистым носом, подполковник здорово напоминал всем известного с детства Карлсона, который живет на крыше. Да и характер у Басова был под стать. Самоуверенный, ворчливый и чересчур вольный в обращении с начальством, подполковник не признавал авторитетов – ни воровских, ни эмвэдэшных, ни финансово-политических. И все сходило ему с рук, все прощалось: как любили каламбурить на Петровке, 38, – попробуй, сыщи другого такого сыщика.

Басов часто говорил, что оперативник не имеет права поддаваться эмоциям. Прописная, конечно же, истина… В устах Карлсона она звучала вполне искренне, и тем не менее – нелепо.