Бриллиантовая афера - Александр Аннин

Балуев небрежно махнул крахмальной салфеткой.

– Ну, о таких тонкостях мало кто знает. В наше время бриллианты покупают не знатоки и специалисты, а… сами понимаете кто.

– Допустим, – согласился Безлепкин. – Теперь главное. Каковы ваши гарантии?

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Денис Валерьевич.

– Я имею в виду наши доблестные органы – МВД, ФСБ…

– Не волнуйтесь. Не придут, – покровительственно ответил Балуев.

– А нельзя ли поподробнее?

– Нельзя, дорогой Андрей Степанович. Вот это – нельзя. Просто работайте спокойно и помните, что у вас есть надежная «крыша».

В другой ситуации антиквар, скорее всего, постарался бы любой ценой выйти из игры, несмотря на балуевское предупреждение: «Ни шагу назад!» Но сегодня Безлепкин утратил бдительность, чувство опасности. Юная, рыженькая девушка-портье витала перед его мысленным взором… Сознание Андрея Степановича раздваивалось, и потому он испытывал почти безразличное отношение к предложенному Балуевым грандиозному проекту.

Впрочем, профессиональное отношение к делу не покинуло Андрея Степановича:

– И вот что еще, Денис Валерьевич. Ведь я мог бы взять на себя роль повесомей. К чему возить столь опасный груз в Амстердам – «туда-обратно»? Не ровен час, канал прихлопнут…

– Мы изменили маршрут, – с легким раздражением перебил Балуев. – Теперь у нас появилась перевалочная база в Хельсинки. На всякий случай. Хотя рассаду а горшках можно было бы и из Амстердама возить, это же полуфабрикат, а не готовый товар. Но, как говорится, от греха… Береженого бог бережет.

– Ясненько, – рассеянно покивал головой Безлепкин. – Так вот, кстати, насчет бережения. Я могу в своей мастерской и распилить алмазы, и обработать. Есть у меня квалифицированные обдирщики – знаете, кто это такие? Ну, те, кто первичную обработку алмаза выполняют. И огранщики опытные… Сам, в конце концов, с этого начинал, могу лично руководить процессом.

Балуев мягко положил руку на ладонь Безлепкину:

– В наше время скромнее надо быть, Андрей Степанович. Чай не девяносто третий год, и уж тем более – не девяносто первый… Когда сокровища Гохрана чуть не тоннами расхищали. Нам, знаете ли, партнеры разные нужны, партнеры разные важны…

«Все ясно, – подумал антиквар. – Вам надо побольше шестерок, каждая из которых отвечает только за свой участок и имеет незначительную долю. А то как бы я слишком большую роль не стал играть и не пришлось бы меня в компаньоны записывать. А так – я наемник, от которого в случае чего легко избавиться. Это грустно, хотя, с другой стороны – умно. Значит, затея продумана хорошо, может выгореть и принести очень даже неплохие деньги».

Обсудив размеры дивидендов Андрея Степановича, новые партнеры ударили по рукам, и антиквар переключился на мысли о рыжекудрой девушке-портье. Будто и не заключил только что крупнейшую сделку в своей жизни.

Антиквар будто предчувствовал, что самый роковой поступок в своей судьбе он совершит чуть позже.

А именно – спустя какие-то минуты, когда подкатит к юной незнакомке, сидящей за стойкой ресепшн, со своими неуклюжими домогательствами.

Глава третья

– Да, дорогой мой Малыш, – задумчиво покачал головой подполковник Басов, склонясь над шахматной доской. – Законы мироздания, они, брат, одинаковы для всех – и для гениев, и для маргиналов, и для бомжей, и для миллиардеров.

Старший оперуполномоченный убойного отдела Московского уголовного розыска Максим Басов по прозвищу Карлсон побывал сегодня (уж не счесть, в который раз!) в Лефортовском следственном морге, и оттого был склонен к философствованию. И то сказать – ничто так не располагает к размышлениям о бренности всего земного, как посещение анатомического театра – если, конечно, у зрителя все в порядке с нервишками, психикой и желудком.

Три часа назад Басов с грустью наблюдал, как на соседних столах, прикрытые одинаковыми простынями с медленно проступавшими на них кровавыми пятнами, со стандартными прорезиненными бирочками на больших пальцах ног, улеглись два «жмура» – так именовал своих «клиентов» судмедэксперт Сергей Груздев. Один покойник еще сегодня был директором крупного столичного крытого рынка, а другой – бродягой, побиравшимся возле того самого рынка. Престарелый оборванец совершенно случайно угодил под автоматную струю, предназначенную для молодого воротилы, садившегося в свой лимузин. И вот лежат теперь они рядышком, на холодном железе – и нет у них ни возраста, ни состояния, ни прошлого, ни будущего.

Смерть все уравняла, обнулила.

Старший лейтенант Алексей Матушкин по прозвищу Малыш не разделял меланхоличного настроения своего напарника и наставника. Ему было не до рассуждений на вечные темы. Малыш терзался необходимостью выбора из двух вариантов продолжения игры, причем варианты предлагались одинаково губительные для его маленькой «белой» армии: спасать ферзя – рискуешь получить мат, плюнешь на «королеву» – останешься голым…

Малыш вздохнул и сделал ход.

Они сидели в своем кабинете на Петровке, 38, за окном мокрая мартовская метель секла черноту ночи, а здесь было по-домашнему покойно, в углу сипел электрический чайник… В тон ему из приемника негромко доносился шлягер: «Просвистела, и упала на столе, чуть поела, да скатилась по золе…»

– Во! – Карлсон торжествующе ткнул в сторону приемника указательным пальцем. – Слышишь? Этот текст наглядно демонстрирует, что бодун – он и для товарища Шевчука бодун. Природа, брат…

И «чуть поел» белого ферзя.

Сегодня Алексей Матушкин заступил на ночное дежурство по отделу, а Максим Басов остался просто так: он давно уже забыл, что значит торопиться домой. Собственно, спешить под родной кров 53-летнему сыщику было и незачем: уже много лет подполковника никто не ждал.

Малыш крякнул, сознавая всю тщетность дальнейшего сопротивления, оторвался от доски.

– С тобой можно поспорить, Макс… Есенин, к примеру, даже с тяжелого похмелья писал великие стихи.

– Так то ведь Есенин…

– Ну, это не аргумент…

Несмотря на то, что Алексей годился подполковнику в сыновья, они были на «ты» чуть ли не со времени знакомства. А точнее – уже три года, со дня свадьбы Матушкина с его Иришкой, куда он, новоиспеченный сотрудник МУРа, пригласил, почитай, весь «убойный» отдел. Тогда-то Малыш с Карлсоном и пили брудершафт, причем подполковник громогласно объявил, что «этот парень достоин того, чтобы обращаться на «ты» к великому Басову».

На столе Малыша затренькал телефон, Алексей стремительно снял трубку, но в ту же секунду на лице его отразилось разочарование.

– Да… Вас понял.

Старлей нахмурился, переваривая услышанное.

– Ну что там? – лениво осведомился Карлсон.

– Я думал, это Ирина… А это из дежурки звонили. Убийство, Макс, мне надо отправляться на труп…

Алексей взглянул на часы: начало двенадцатого.

– Валяй, дуй, – махнул рукой подполковник. – А я, пожалуй, вздремну. Прямо здесь. Благо матрас и одеяло имеются.

И Карлсон длинно зевнул.

– Гришана убили, Макс, – со значением сказал Малыш.

Подполковник при этих словах судорожно прервал зевок, выругался.

– Предупреждать надо. Весь сон сломал… Где, как?

– Да вроде драка… – пожал плечами Алексей. – Только место какое-то странное: сталинская высотка на бульваре…

– Что-о? – чуть не взвыл Басов, услышав адрес. – Ну, куманек, похоже, мне придется самому туда ехать. А ты не рыпайся, оставайся тут, понял?

– Это почему же?

– Да все потому же. Мой человек убит, мне и разбираться. Откуда ты знаешь, может, он погиб, выполняя мое задание? Чего тебе там делать, ты же ни шута не владеешь информацией!

Матушкин редко перечил своему кумиру, но тут, что называется, уперся рогом.

– Так нельзя, Макс, – решительно и с обидой в голосе проговорил Алексей. – Официально я – понимаешь, именно я – дежурю по отделу убийств. Ты что, хочешь, чтобы надо мной уже открыто смеяться стали? Или, чего доброго, в стажеры перевели? А? И так за спиной вечно подтрунивают, что за меня всю работу Басов делает… Один ты ничего не замечаешь.

Подполковник вздохнул:

– Пожалуй, ты прав. Только, чур, ты там не высовывайся, а лучше всего – посиди-ка в машине, пока я все разнюхаю. Усек? И формальности соблюдем, и ты…

Басов хотел было сказать: «Останешься в живых», но сдержался. Чем меньше знает Малыш, тем лучше для и для него, и для его близких.

– Ну, это мы еще посмотрим… – буркнул Алексей себе под нос.

Гришан был давним осведомителем подполковника Басова. Этот не слишком удачливый вор без определенной специализации легко согласился стать хоть «крысой», хоть «кротом» – то есть стукачом, вместо того, чтобы в очередной раз оказаться на зоне. Там, в лагерях, у Гришана не было абсолютно никакого авторитета, и потому пребывание за колючкой всякий раз тяжко травмировало чувствительную натуру воришки.