Просто сад - Василий Бетаки

В движенье отползающей передрассветной мглы

Танцуют чуть качающиеся голые стволы...

Задумчивое уханье серьёзных серых сов

С каштанов разгоняет легкомысленных дроздов.

А совы говорят почти людскими голосами,

И лес подсвечен отраженьем окон. А из них –

Пообщаться с птицами или бурундуками –

Небритые и заспанные лица водяных.

С совами у них немало обших тем,

Да нету территории, доступной тем и тем...

На берегу коряги развалились подремать,

Что там за кустами – может, лань, а может, пень?... 

Звери настоящие

      попрятались в тень,

Кто там промелькнул – и водяному не понять.

Вверх – большой шуршащий и, похоже, безголосый,

По уклону медленный кентавр на двух колёсах.

У него колёса вместо четырёх копыт –

Как понять, какому миру он принадлежит?

Скрип ли шестерёнок, или цоканье и стук.

Перед ним светящийся ползущий круг...

А стволы танцуют – не перестают,

Совы меж собой о чём-то важном ух – ха – ют,

Но секретов зверьих водяным не выдают...

Ну, о чём там совы, и деревья, и вода?

Мне и водяного не понять-то никогда.

Разве нам узнать, о чём он

         булькает со дна?

День. Умолкли совы. Гладкий пруд. И ни окна.

         27 января 2012

      * * *

Парижская зима – только эхо северных.

Так на фотке легко, ведь невнятен масштаб,

Принять за овраг сантиметровую расселину,

Или за кокосовый орех – каштан.

Слоисто заиндевелые окна трамвая

Заставят мирок скамеек целым светом казаться,

Так что тем, кто настоящей зимы не знает,

На трамваях сегодня лучше уж не кататься.

Это эхо севера – в нём памяти нет,

Никуда из зимы не вывезет трамвай,

Остановка? Ну, выйди на белый свет,

Да какой он там белый! Цветёт айва!

Времена перемешаны – край через край.

А в трамвае ли, в метро – ни лета ни зимы,

Тут хоть всю дорогу Вивальди играй –

Не понять, в когда заехали мы...

Из трамвая выйдешь – и хоть кой-где цветы,

А в вагоне – только срезанные, без корней,

Вот такие букеты возим и я, и ты...

А меж входом и выходом – ни минут, ни дней...

И в строчках, написанных в городском

Транспорте – ни температур, ни дат:

Точка входа, точка выхода (хоть ночью, хоть днём),

И движенья не видно, только – результат,

Начало – конец. Обокраденное зренье.

В промежутке – бывают слова, но не трава.

Да, эхо зимы, да, слабое отраженье,

Но и от него гудит голова...

А всё-таки выйдешь – и цветёт айва!

          30 января 2012

СОНЕТ БЕРЕГАМ ЛУАРЫ

Париж мы видим оптикой Бальзака,

А Ларошель – через бинокль Дюма,

Пруст, не своди длиннотами с ума!

А вот Рабле – не надоест однако,

К тому же до него теперь от нас

Каких-то два часа по автостраде...

И вот уже Шамбор в лесной ограде,

И триста башенок – отрада глаз

Ну, как бы поболтаться с вами там,

В кружке двух Франсуа (и многих дам!),

Увлечься трепотнёю Маргариты,

Ответить на сонеты Дю Белле...

Пока течёт Луара по земле

Не будут наши козыри побиты!

         5 февраля 2012

ТРОЙНАЯ ОДА К ВРЕМЕНИ

1.

Французского стиха старинный шестистопник

Зачем-то вдруг меня запряг в своё ландо

И гонит, не поняв, что старый русский гопник

Мог спутать фа-диез с тяжёлым нижним до.

По-разному звучат все эха, память, стены...

На странные куски весь город раскрошив:

Вот чашка и бокал, вот руль – но всё мгновенно –

За стёклами кафе, за окнами машин.

То выторчит кабак, то пробегут витражи,

То бронзовый большой зелёный зад коня,

А кто мимо кого плывёт – неважно даже, –

Я торможу, или

       бульвар, в виду меня?

Вон бронзовый Бальзак с внимательной усмешкой

Следит за сотнями прилавков и витрин.

Ну что ж, месьё Бальзак, ты продолжай, не мешкай,

Их множество вокруг, а ты ведь тут – один!

Машинам миновать насмешливого взгляда

Не разрешит Бальзак! Король бульвара – он,

И это неспроста: ему ведь было надо

Договориться с не-надёжностью времён!

Чем медленней идёшь, тем торопливей время,

Вот ты спешил, бежал, чтобы ползло оно...

А чуть замешкайся – оно танцует с теми,

Кому шестнадцать лет: ему ведь всё равно!

Оно прикинется то веком, то моментом,

То стянется в клубок – само себе назло...

Ну а пока – стучит по всем бордовым тентам

Назойливым дождём, чуть замутив стекло,

Мы смотрим из машин – оно остановилось,

Топочет в тротуар, или бурчит «Спеши»,

Стоишь на улице – оно (скажи на милость!)

Уже за стёклами мелькающих машин!

Кто за рулём один – тот в самом деле едет

Вдвоём: ведь позади незримый пассажир,

Он долговечнее гранита или меди.

Ты видел взгляд его?

Ну что ж – перескажи!

Поток машин плывёт, ритмично обтекая

Недвижные дома, ограду Тюильри...

Что ж, всё текучее – судьба его такая –

Прочнее каменного, что ни говори!

2.

Рим. Тибр всё течёт, и ролью ротозея

Вполне доволен! Как ни злись, как ни гони –

Смеётся дьявольски, что арки Колизея

У реставраторов выпрашивают дни...

Вот так и питерские злые наводненья:

(Предчувствует вода асфальтовое дно!)

В трамвайных окнах – тоже вечное движенье,

А что там движется, воде ведь всё равно!

За окнами темно, и тут уж не до гонки...

А что разрушено – в стекле отражено.

Бегут по встречным рельсам силуэты конок,

И призраки дворцов, и всё, что снесено...

3.

Бывает анонимное существованье...

Чего? В том-то и суть, что это ничего –

Для нас обычно принимает очертанья

Деревьев ли, домов... Невесть куда его

Заносит... Нас оно и зорче, и упорней,

Точней определить его я не готов.

Быть может, это слов невысказанных корни –

Слов, или может снов?

      Полёт сов и часов...

(Не сами птицы. Нет!) Важней процесс полёта,

А кто куда летит... Мотив никак не нов...

Куда-то как-то кто-то с чем-то для чего-то...

О, если бы найти хоть что-то глубже слов...

         5 февраля 2012

      * * *

Расцвели невовремя цветы...

И мороз, как мастер дел стеклянных,

Виртуоз, что с острова Мурано,

Краски сохранив до темноты,

Их шлифует шкуркою тумана.

И остекленённые цветы

Звонкостью canzonе veneziana,

Словно колокольцем каравана,

Встретят приближенье темноты...

Сумрак тихий пальцами ветвей

Двигает медлительно куда-то

Рычажок ночного реостата –

Как в театре – каждый миг темней!

Сумрачный цвет неба – неглубокий,

Будто бы компьютерный экран.

А деревьев странная игра

Так ритмична, будто чьи-то руки,

Горизонт клавиатуры тронув,

Напечатают на небе сонном

Некие невидимые строки.

Как понять, что скрыто в тех словах,

Где он, взгляд пророка Даниила?..

Но как только свет рука включила,

Все загадки скрылись в зеркалах.

Вот экран стал зеркалом чуть сонным...

Что ж исчезло в мире заоконном?

Смазались цвета, и звон затих?

Вот и звёзды – гроздья жёлтых мидий...

Всё осталось! Только мы не видим

Ничего, кроме себя самих...

А раз так – на том и кончен стих.

         7 февраля 2012

«ШЕКСПИР И КОМПАНИЯ»

          Памяти Жоржа Уитмена,

          знаменитого парижского букиниста,

          создателя и хозяина магазина

          «Шекспир и компания».

Весною сумерки ленивы

И не враждебны никому,

Деревья в воздухе парят и

Осколки позднего заката

Со столиков сметают тьму,

Витрины отражают криво

То бледно-розовых тонов

Бокалы – чашечки цветков –

То жёлтым расцветает пиво,

Махровый цвет бордо – бордов,

А рядом – магазин Шекспира