Дневник служанки - Уайт Лорет Энн

Напарник Мэл по имени Бенуа Салуму ждал у поворота. Он стоял совершенно неподвижно, производя крайне внушительное впечатление. В нем было не меньше семи футов роста, черная кожа блестела, словно твердое полированное дерево, и Мэл подумала, что он похож на статую, которую специально поставили здесь, чтобы охранять место преступления. Впрочем, в то, что здесь произошло преступление, поверить было трудно – в том числе и потому, что утро выдалось на редкость ясным, безоблачным и ветреным.

Одним глотком прикончив остывший кофе, Мэл отстегнула ремень безопасности и взяла с пассажирского сиденья сумку через плечо. В сумке лежали запасные перчатки, упаковка бахил, цифровой фотоаппарат, небольшая бутылочка с водой и другие мелочи, которые могли потребоваться при осмотре места преступления. Выбравшись из салона, Мэл замерла, сделав глубокий вдох. Так она сосредотачивалась. Настраивалась. Собиралась с мыслями. Подобная пауза была ей необходима – после тридцати с лишним лет службы в полиции Мэл с каждым разом становилось все труднее отсечь посторонние эмоции и сконцентрироваться. Похоже, даже полицейский способен выдержать лишь ограниченное количество несправедливости, порока и бессмысленных смертей.

– Привет, – поздоровалась она, подходя к напарнику. – Сегодня ты раньше меня. Неужто ребенок наконец-то дал тебе выспаться?

Бенуа кривовато ухмыльнулся.

– Когда это произойдет, ты узнаешь об этом первая, клянусь! Нет, не в этом дело… Просто сегодня с малышом сидела Сэди, благослови Господь ее душу. Кто бы знал, как я скучаю по тем временам, когда ночью можно было спокойно поспать!

– Скажу тебе как специалист: о покое можешь забыть, – сказала Мэл, натягивая поверх обуви пластиковые бахилы. – Младенцы вырастают и становятся подростками, а затем – взрослыми, так что… В общем, готовься. – Она выпрямилась. – Ну, что тут у нас?

– Следы борьбы. Много крови. Тела нет.

Мэл приподняла бровь.

– Нет тела? Ладно, бывает… Фотографы закончили?

– Да, но в доме еще работают несколько экспертов. Я взял показания у патрульных, которые первыми прибыли по вызову. Они сейчас дежурят в конце улицы, так что если у нас появятся дополнительные вопросы… – Голос у него был глубоким, звучным и размеренным, говорил Бенуа с заметным акцентом. Его родными языками были суахили и французский. Не канадский французский, а конголезский – тот, на котором говорили в его родной Демократической Республике Конго, бывшей бельгийской колонии.

– Кто позвонил в Службу спасения?

– Соседка вон из того дома… – Бенуа показал на большой красивый особняк в традиционном стиле. Его кирпичные стены были густо оплетены плющом, листья которого уже окрашивались в красный и оранжевый. – Ее зовут Бьюла Браун, восемьдесят девять лет. Она позвонила по 911 незадолго до полуночи. Миссис Браун занимает верхний этаж и никуда не выходит. Она на паллиативном уходе и коротает дни – и, похоже, ночи тоже, – наблюдая за соседями. За последние полгода она звонила по 911 пять раз, но все вызовы оказались ложными.

Мэл нахмурилась.

– Ненадежный свидетель?

– Думаю, мы это выясним. А пока взгляни вот на это… – Бенуа подвел ее к крыльцу и показал на гладкую бетонную площадку перед дверью. На площадке в луже дождевой воды валялся букет увядших цветов – белые орхидеи, лилии, хризантемы и гипсофилы. Между цветками белел небольшой прямоугольный конверт. Рядом лежала расплющенная коробка для пирога с прозрачным окошком на крышке. Сам пирог – по-видимому, с ягодами – тоже был раздавлен: из коробки медленно сочился густой пурпурный сок. На крышке Мэл разглядела логотип в виде математического символа «π» и надпись: «Бистро Пи». ПИрог. Ха!

– Когда патрульные это увидели, они поняли, что на этот раз вызов не был ложным, – сказал Бенуа. – К тому же, когда они подъехали, входная дверь была распахнута настежь. На первом этаже горел весь свет, стеклянные раздвижные двери в глубине дома тоже были открыты.

Мэл подняла голову, рассматривая парадную дверь, представлявшую собой окантованную деревом толстую стеклянную панель.

– Никаких следов взлома или насильственного вторжения. В доме точно никого не было?

– Никого. Только следы борьбы и пятна крови.

– Известно, кто владелец дома?

Бенуа заглянул в свой блокнот.

– Некие Ванесса и Харуто Норт. Отсюда, наверное, и название «Нортвью». В гараже две машины: красный «лексус» с откидным верхом и серебристая «тесла родстер», обе зарегистрированы на Нортов. Местонахождение хозяев установить пока не удалось. Их мобильные телефоны также не отвечают.

Мэл опустилась на корточки, чтобы получше разглядеть букет и пирог. Вооружившись фотоаппаратом, она сделала несколько снимков, затем рукой в перчатке извлекла из переплетения стеблей гипсофилы мокрый бумажный конвертик. Внутри оказалась белая карточка, на которой темными чернилами, расплывшимися по влажной бумаге, от руки было написано:

Вот и конец нашей свободе.

Удачи тебе, подруга, это был тот еще аттракцион!

Спасибо за поддержку.

Дейзи.

Х

С обратной стороны карточки она увидела логотип: «Цветы Би».

– Та-ак… – Мэл выпрямилась. У нее было очень плохое предчувствие. Она попыталась представить себе человека – Дейзи? – который стоит на пороге с цветами в одной руке и коробкой в другой, а из дома ей навстречу выходит… кто? Убийца?.. Что-то происходит, пирог и букет падают на бетонную площадку. Что настигло эту Дейзи? Шок?.. Страх?.. Или инфаркт миокарда?..

Мэл задумчиво провела пальцем в перчатке по дверному косяку. Да, на насильственное вторжение определенно ничто не указывало. Ладно, нужно посмотреть, что в комнатах…

Она шагнула через порог в дом и тут же почувствовала, как владевшее ею плохое предчувствие обострилось.

Дейзи

За две недели до убийства

– Нет, не так! Чуть левее, к окну!.. Вот так, хорошо. Только поставьте его чуть наискось, – велела Дейзи Риттенберг, обращаясь к двум мускулистым парням в тюрбанах, которые, повинуясь ее указаниям, двигали из стороны в сторону элегантный кожаный диван. Дейзи обставляла для просмотра роскошный пентхаус, но взятую напрокат мебель привезли с опозданием. На часах было уже без четверти шесть, и она чувствовала себя голодной и усталой. Она положила руки на ноющую поясницу, пытаясь хоть как-то уравновесить выпирающий живот. Дейзи была на тридцать четвертой неделе беременности. Роды ожидались первого декабря, но ей казалось, что этот день не наступит никогда. Дополнительные фунты, которые она набрала (и которые не имели отношения к весу ребенка), бесконечно ее раздражали. Платье, которое натянулось и на животе, и на заду, казалось слишком тесным, лодыжки постоянно отекали, лицо стало одутловатым, ноги болели. Ее волосы, которые еще недавно были такими упругими и легкими, висели сальными прядями, а некогда безупречная кожа покрылась уродливыми пятнами, да еще и на подбородке красовался здоровенный прыщ.

Сейчас, впрочем, Дейзи постаралась справиться с раздражением и сосредоточиться на работе. Одним из достоинств выставленного на продажу пентхауса был великолепный вид на океан, и она попыталась подчеркнуть это, особым образом расставив мебель. Риелторская фирма «Уэнтворт холдингз» оценила квартиру в 6,7 миллиона американских долларов, но даже так продать ее удастся достаточно быстро – еще и очередь из покупателей выстроится.

Фирму «Уэнтворт холдингз» основала мать Дейзи – Аннабель Уэнтворт – еще до того, как Дейзи появилась на свет. И Аннабель по-прежнему оставалась у руля. Разумеется, она вполне могла позволить себе не работать, но работала, потому что ей это нравилось. Была и еще одна причина: Аннабель обожала контролировать все и вся. Мать Дейзи принадлежала к сливкам риелторского сообщества Ванкувера и обслуживала только самых состоятельных клиентов, которые продавали и покупали роскошную недвижимость в городе и его окрестностях. Свою фирму Аннабель Уэнтворт создала, когда ей было всего двадцать семь. Хорошим подспорьем стало для нее, разумеется, и состояние семьи Уэнтворт, за наследника которого – Лабдена Уэнтворта – она вышла замуж. Сам Лабден к тому времени был основателем корпорации «Терра Уэст», которая строила и обслуживала многочисленные лыжные курорты по всей Северной Америке, а также в Японии и в некоторых странах Европы (число принадлежащих корпорации курортов в Старом Свете в последние годы постоянно росло). Сейчас на «Терру Уэст» работал и муж Дейзи Джон – олимпийский чемпион по горным лыжам, который на Играх 2002 года в Солт-Лейк-Сити завоевал сразу две золотые медали.