Сафари / Двуногая дичь / Сила желания (СИ) - Горбачев Ярослав

С чрезвычайно довольным видом откинувшись на спинку кресла, говоривший щелчком отправил окурок прямо в свою жену.

— Сами виноваты, короче. Теперь, придётся чуть менять правила. Я официально заявляю: с сегодняшнего дня для тебя начнётся персональный ад. Мы с ребятами позаботимся. И даже не из любви к тебе и к этому делу, вовсе нет. Есть тут прекрасная встроенная опция — помимо скриншотов, можно записывать видео... А на твоих изодранных шмотках, твоей же кровью, я написал некий сетевой адресок и пароль к нему... Чтобы один тип мог следить за последними новостями относительно МОЕЙ жены, на которую неосмотрительно покусился, не спросив даже разрешения, можно ли трогать чужое... И детёныша заделал, это ж надо... Видимо, он настолько дикий, что даже тебя смог оплодотворить! Вот кто бы раньше сказал, ни за что не поверил бы! И ещё. Ты, если ещё не пробовала, наверное, удивишься, что не можешь выходить в интернет. Это — очень щедрый подарок и шаг навстречу от администрации. Вот так. Короче, ребята, тащите её в карцер, пусть посидит, проникнется. И готовься морально, дорогая, я за тобой обязательно приду. Но попозже, сейчас кое-какие дела ещё есть, поважнее попутавшей берега жёнушки... Всё, давайте, шевелитесь! Как сонные мухи, ей-богу!..

6

Незаметно сменяли друг друга монотонные дни, лишь иногда различавшиеся тем, что рождала фантазия тюремщиков. Зная, что её снимают, Ира старалась изо всех сил не показывать внешне, насколько ей плохо. Мучители поражались стойкости девушки, её молчаливости и равнодушию к своей судьбе. Но — как бы там ни было, с каждым следующим рассветом, не здесь а там, за решёткой окна, пленница всё глубже и глубже погружалась в пучину отчаяния.

Когда однажды её, предварительно связав и замотав глаза повязкой, вывели из опостылевшего карцера, намекнув на то, что грядёт кое-что необычное, сердце чуть не вырвалось из груди. Ира, с одной стороны, очень боялась за Руслана — что он тоже попадётся, превратиться в игрушку и средство наживы для бывшего мужа садиста. А с другой — где-то внутри всё ещё теплилась надежда на то, что всё изменится к лучшему, и даже, быть может, получится освободиться...

Но эта робкая надежда была обрублена одной-единственной фразой, сказанной кем-то:

— Всё, поймали кобеля твоего! Ох и много народу на перерождение отправил, силён зверь! Но ничего, нашлась управа и на него! Ща вас с ним сведём, соскучилась небось?..

В то, что её мужчину поймали, мозг отказывался верить. До тех пор, пока с глаз не сняли повязку. Когда девушка увидела его — израненного и избитого, связанного, но с горящими глазами — против воли, по щекам заструились слёзы, а из измученной глотки вырвался тоскливый стон. Ответный взгляд Руслана был красноречивее тысячи слов.

— Ну как, голубки, рады небось? Ты, мразь, посмевшая покуситься на мою жену! Пришёл час расплаты. Теперь я сполна отыграюсь. Будете, как миленькие, каждый божий день работать! Мишенями, для потехи добрых людей. У меня будет лучшая охота! Ну, что же ты молчишь, ничего не можешь сказать? Как на свободе, говорливый был — это же надо, присылать посылки с головами моих людей. А теперь — все слова проглотил, русский язык позабыл?..

Поставленный на колени, скрученный по рукам и ногам, Руслан лишь пренебрежительно ухмыльнулся, с таким видом, будто это не он в безвыходном положении, а наоборот. И процедил сквозь зубы:

— Я ХОЧУ ЧТОБЫ ТЫ СДОХ, ТВАРЬ.

КОНЕЦ