Кровь нынче в моде - Валери Стиверс

Не успела я отвести от нее глаза, как изучающий арктический взгляд сменился улыбкой — ослепительно сверкнули белые зубы. Острые. Вспомнилась сказка: «Бабушка а почему у тебя такие большие зубы?» Все происходит так быстро, что я теряюсь в догадках: а не почудилось ли мне все это? Улыбка. Зубы. Даже обмен взглядами. Должно быть, мне все это померещилось.

Незаметно, во всяком случае, мне так кажется, осматриваю комнату. Все присутствующие, хоть и не так великолепны, как Лиллиан, тоже невероятно красивы или так хорошо загримированы, что их собственная внешность уже не играет никакой роли. Особенно бросается в глаза блондинка с лицом персидской кошки, говорящая с британским акцентом. У нее высокая пышная прическа, громадные черные очки и черная кофточка с глубоким V-образным вырезом, в который видна ее костлявая грудь, похожая на пластиковую обертку на куриной грудке в магазине. Она настолько худая, что я начинаю беспокоиться: а все ли в порядке у нее с сердцем?

Рядом с ней восседает очень субтильная девушка с огромными, почти безумными, серыми глазами. Судя по всему, она моложе меня, но тем не менее занимает место непосредственно за столом. Она вся внимание и согласно кивает, когда говорят Лиллиан или Британка, как я ее окрестила.

Мне на колени падает листочек бумаги. Я быстро оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто на меня не смотрит, и разворачиваю его: «Ваше опоздание — дань модному этикету?»

Я поворачиваюсь и смотрю на своего соседа. Крепкий, бледный, с взъерошенными темными волосами. На нем надеты армейские брюки, и ему далеко за двадцать.

Я переворачиваю листок и пишу: «Ха!»

Он вырывает записку из моих пальцев и комкает ее. Еще раз мельком смотрю на него и отмечаю горящие, глубоко посаженные карие глаза. Затем заставляю себя отвести взгляд и больше не обращать на него внимания. Это тяжело, но не очень, потому что следующая обсуждаемая тема — конкурс «Тэсти-герл». Я навострила уши. Виктория упоминала, что я буду работать именно над этим.

— Каково положение дел? — спрашивает всех присутствующих в комнате энергичная женщина, похожая на выпускницу школы, с которой я столкнулась внизу. — Мы запускаем это в октябре?

Сейчас только июнь, а сотрудники уже «закрывают» октябрь.

— Это будет потрясающе, дорогая. Читатели просто обожают это. У нас более тысячи претенденток, — отвечает Британка. — Аннабел доложит подробности.

— Двести шестьдесят шесть уже зарегистрированы, и еще двенадцать почтовых кареток не просмотрены, — доложила, вскочив, Аннабел, молодая услужливая девушка.

— А напомните-ка мне, что это за конкурс? — вопрошает импозантный мужчина в черном, сидящий рядом с Лиллиан с другой стороны.

На нем блейзер, сшитый в стиле винтаж — видны все швы и подкладка (вероятно, голландский, такие носили выпускники колледжа Сен-Мартин,[4] 1995 год), надетый поверх белой рубашки с монограммой «ШЛ». Разговаривая, он чертит что-то в блокноте ручкой с тонким сиреневым стержнем.

Британская леди-кошка вспыхивает. Подозреваю, что она уже много раз говорила ему об этом конкурсе.

— Это конкурс моделей, — говорит она. — Читатели со всей страны участвуют в нем. Мы планируем отобрать десятку самых «тэсти-аппетитных», — здесь британка хихикает над своей собственной шуткой, — и затем предложить им сняться в «кровавой» фотосессии. Ее подхалимка Аннабел добавляет:

— Мы откроем новую Хан, новую Дашу, новую Икелиене![5]

Британка продолжает:

— Я договорилась с двумя совершенно потрясающими людьми из Англии, они сделают фотографии и художественный дизайн. С Джадой Дилан-Холл и ее супругом Кэшем. Конечно, вы слышали о них.

Атмосфера заметно накаляется. Даже такая неосведомленная личность, как я, догадывается, что подбор фотографа не входит в компетенцию леди-кошки.

— Та самая Джада Дилан-Холл? Извини, сладенькая, — Голос «ШЛ» сочится ядом. — Наш бюджет этого не выдержит.

Это замечание оказывается фатальной ошибкой. Противница атакует:

— Я побеспокоилась о бюджете и попросила Джаду сделать эту работу лично для меня. Она согласилась.

— Бесплатная фотосъемка? Я сдаюсь! — восклицает женщина, по виду менеджер, которую я тоже видела на улице.

«ШЛ» пробует применить другую тактику:

— Вы искренне полагаете, что мы найдем десять читательниц, которые достойны того, чтобы появиться на наших страницах? Вы в этом уверены?

— Выберите одну или двух победительниц, — вступает в разговор худая маленькая женщина с проблесками преждевременной седины в коротких черных волосах, что резко контрастирует с ее бледным моложавым лицом.

Должно быть, она одна из союзниц «ШЛ».

— С точки зрения искусства это будет более оправданно.

— Согласна, что найти десятерых будет непросто, — говорит сиплым голосом много курящего человека женщина с пышными вьющимися волосами и нарисованным лицом. — Вчера у нас состоялся первый кастинг — мы осматривали претенденток до ряби в глазах, и это только начало, а сколько их еще?

Британка скривила в улыбке свои губы с абрикосовым блеском.

— Тогда у нас точно будет десять победителей, — промурлыкала она. — Наверняка с помощью сотрудников отделов искусства и фотографии можно завуалировать некоторые незначительные недостатки моделей. — И обратилась к мужчине в черном: — Вы ведь всегда говорите: «Снимайте то, что за камерой, а не то, что перед ней». Разве не так?

— Это мой принцип, — неохотно признает он.

— Итак?

— Итак, пошли дальше, — прерывает спорящих Лиллиан. — Мы заполучили Трея для главного октябрьского материала «Спроси мужчину»?

— Его люди обещали перезвонить нам, — откликается Британка. — Уверена, ему это понравится.

Лиллиан холодно смотрит на нее.

— М-м-м-м… — мычит она. — Если это не написано кровью, предоставьте мне несколько других вариантов. — Она недовольно оглядывает сидящих за столом. — Давайте учиться планировать, леди и джентльмены. Вам всем следовало бы уметь это делать уже сегодня. На следующей неделе мы приступаем к составлению плана ноябрьского номера. Я хочу теплых, зимних идей. Обувь. Пальто. Может быть, несколько купальников для отдыха на Карибах во время рождественских каникул.

— Катание на коньках! — выпаливает Аннабел и затем испуганно озирается, как будто перешла рамки дозволенного, высказав это предложение.

Лиллиан приподнимает одну бровь.

— Годится, — одобряет она. — От катания на коньках веет свежестью. А теперь пусть каждый наденет шляпу вдохновения и родит десять или пятнадцать таких идей. Это наша работа — улавливать тенденции, где только возможно.

— До следующего понедельника, друзья. — Леди-менеджер показывает жестом, что собрание закончено. — Счастливой охоты!

Блондинка-британка, как оказалось, и есть Алекса Ларкин, мой новый босс. Вблизи она выглядит еще более необычно. Белые волосы закручиваются у лица, как меренги, а руки с безупречным маникюром выглядят слабыми и безжизненными. Она говорит:

— У меня никогда не было стажеров, не имеющих никакого опыта работы в сфере моды. Вы должны знать, что у меня имеются серьезные возражения по этому поводу. Как видите, я всегда честна с людьми и говорю все откровенно. Это одна из причин моего успеха.

— Я ценю вашу честность, — неуверенно отвечаю я.

Она косится на меня поверх очков.

Этот обмен репликами происходит в коридоре после совещания, как раз там, где все нас слышат. Фактически нас нельзя не услышать, поскольку, как это ни странно, освободившиеся после двух часов неподвижного пребывания в тишине люди расходятся молча, с высоко поднятыми головами — как модели на подиуме. Все они похожи на привидения и одеты убийственно красиво. Мое самодельное красное платье смотрится как пропитанная кровью тряпка в водах, кишащих акулами.

— Если быть откровенной — а я всегда откровенна, — продолжает Алекса, — в вашем возрасте поздно думать о смене рода деятельности.

— Но… я только что окончила колледж — в прошлом году, — запинаясь, говорю я. — И Лиллиан предложила эту работу… — При упоминании имени Лиллиан Алекса вздрагивает. — Я буду помогать вам во всем. У меня очень большой опыт. Я работала в Службе спасения, поэтому легко адаптируюсь к любой обстановке…

— Мы все занимаемся благотворительностью, дорогая, — смягчаясь, говорит Алекса. — Однако я пришла в моду еще до того, как стали проводиться Недели высокой моды.

Мне с трудом в это верится — по ее внешнему виду ни за что не догадаешься.

— Годы, проведенные в этой индустрии, дали мне энциклопедические познания, — продолжает она. — Я знаю имена и особенности всех французских портных, заслуживающих внимания начиная с 1750-х. Вы слышали о Розе Бертен? О маркизе де Фламбо? Она одевала мадам де Сталь.