Наследница - Альбина Нурисламова

— Можно я у тебя переночую? Не могу его сегодня видеть, — горло саднило, голос звучал хрипло.

— Что ты спрашиваешь! Ночуй, конечно!

— Если это неудобно, скажи.

— Перестань! — возмутилась Света. — Мы с Ксюшкой на диване ляжем, а ты в ее кресле отлично поместишься!

— Спасибо, — слабо улыбнулась Вера.

Светка бросилась стелить постели, и она осталась одна. Повертела в руках замолчавший мобильник, нашла номер Марата, изменила «Любимый» на «Бывший муж» и выключила телефон.

Когда вошла в комнату, Света и Ксюша уже лежали в кровати. Малышка возилась, что-то лопотала, требовала Мишутку. Света вполголоса отвечала, уговаривала закрыть глазки, сердилась, объясняла, что Мишутке с ними в кроватке будет тесно, он слишком большой и толстый, а под конец пригрозила выкинуть «драного медведя» с восьмого этажа. Ксюшка обиженно засопела и мигом заснула. Вскоре и Света, устав от пережитых волнений и выпитой водки, тоже крепко спала.

Вера слушала их возню, потом слаженное сонное дыхание, и до слез жалела себя. Конечно, у Светки жизнь не сахар, но все-таки у нее есть дочка. А у Веры теперь вообще никого нет.

И ведь только-только все устоялось, наладилось! Они с Маратом стали всерьез задумываться о детях. На море планировали поехать. Вот тебе и море!

Что дальше? Даже если отбросить мысль, что ее предали, растоптали, наплевали в душу, то никуда не денешь тот факт, что снова надо начинать с нуля. Встречаться с кем-то другим, притираться, строить новые планы…

Мысли о том, чтобы навсегда остаться одной, Вера не допускала. Не думала на манер Тоси из «Девчат», что одной лучше — хочу халву ем, хочу пряники. Понимала, что не сможет так жить. Она принадлежала к числу женщин, которым непременно нужно вить гнездо, заботиться о ком-то и чувствовать тепло в ответ. Без этого жизнь казалась пустой и бессмысленной. В последнее время Вера часто представляла себя беременной, думала, какие у нее будут дети, радовалась, что ей достался такой положительный муж — не пьющий, не бьющий, не гулящий.

Да, с последним качеством вышла промашка. Вера повернулась на другой бок и вздохнула. Как он мог? Чего ему не хватало? Ведь и не ссорились почти, и в постели все было нормально. Спортивный интерес? Азарт? Испорченность натуры?

В полной мере осознать и оценить случившееся еще предстояло, а пока она испытывала шок. Вера читала, что после самой тяжелой раны человек в первые минуты ничего не чувствует. Даже пытается бежать на оторванных взрывом ногах. Боль приходит и ослепляет позже, когда ощущения возвращаются в полной мере…

Вера думала, что ни за что не уснет. Сон и в спокойном-то состоянии приходил к ней не сразу, она могла подолгу лежать и таращить глаза в темноту, слушая гудение лифта, кашель и скрип половиц в соседних квартирах, звуки подъезжающих к подъезду автомобилей, писк сигнализации. Однако истрепанные нервы требовали отдыха, да и усталость взяла свое.

Проснулась Вера рано, в начале седьмого. Стараясь не шуметь, прошла в ванную, долго стояла под душем, выдавила из тюбика пасту прямо на палец и кое-как почистила зубы.

В районе желудка застыл противный холодок, как это обычно бывало перед экзаменом, и она постаралась занять себя чем-то, сосредоточиться на привычных вещах. Плотнее прикрыла обе двери, прибралась на кухне, устранив следы вчерашнего застолья. Приготовила завтрак: пожарила яичницу с остатками колбасы и сыра, заварила чай, намазала маслом хлеб. На часах было уже почти восемь, когда в кухню выползла сонная растрепанная Светка.

— Привет! — зевнула она. — Ой, каждый раз бы так просыпаться: завтрак готов, все сверкает.

— Доброе утро. Давай умывайся и садись. Ксюшка спит? — Вера говорила непринужденно-бодрым чужим голосом.

— Без задних ног, — отозвалась Света уже из ванной. — Раньше девяти не встанет.

Завтракали тихо. Молчали каждая о своем. Светке нужно было заняться уборкой, сходить на рынок — затарить холодильник на неделю вперед. Вечером должен приехать муж, и она собиралась приготовить что-нибудь вкусненькое. Света вынырнула из привычных размышлений и виновато посмотрела на Веру: вот у той заботы так заботы!

— Вер, — несмело позвала она, — ты как…вообще? Спала хоть?

Вера поставила чашку на блюдце, отложила бутерброд.

— Да, как ни странно.

Света помолчала, потом рискнула повторить первую часть вопроса.

— А вообще-то ты как? Отошла?

— Нормально, не переживай. Дело житейское, — бледно улыбнулась Вера и махнула рукой.

Света осторожно перевела дух. Может, еще и утрясется. Помирятся.

— И чего ты надумала?

— Тут и думать не о чем, Свет. Развод и девичья фамилия. Даже проще: мы же официально не женаты. Пусть катится со своими бабами.

— Как?! Да ты что! Не руби с плеча, Вер! Всякое бывает, нельзя вот так, сразу! Надо успокоиться, все обдумать, — она лепетала обычные в таких случаях слова и видела, что эти банальности отскакивают от подруги, которая все для себя решила.

— Ладно, Светик, начну собираться. Время уже… — Вера покосилась на часы, — почти девять.

— Сиди, не торопись!

— У тебя своих дел полно, и так со мной второй день возишься. Неудобно.

— Неудобно трусы через голову надевать, а здесь чего неудобного? Оставайся, сколько надо! — Света говорила горячо и торопливо. В глубине души ей было стыдно: если честно, дел и в самом деле выше крыши, и гостья уже некстати. Мыслями она вся была в заботах по уборке, готовке, встрече любимого мужа.

Вера уловила настроение подруги, на ее месте она чувствовала бы то же самое. Подруга подругой, а семья есть семья.

— Нет-нет, Свет, пойду. Рано или поздно нам придется поговорить с Маратом. Только косметичку дай, а то я все дома оставила, лицо нарисовать нечем.

— Конечно, бери, что надо! — Света притащила из ванной объемный, доверху заполненный сундучок. Поковырявшись в залежах засохших румян, пустых тюбиков помады и рассыпавшихся теней, Вера отыскала относительно новую тушь, пудру и блеск для губ. Хватит, не на дискотеку.

— Тут у меня свалка, старье выкинуть некогда, — виновато улыбнулась Светка, занявшись посудой. — Вот говоришь, развод. Но вы так давно вместе, как же ты…

— Как-нибудь. Не пропаду, не бойся. Крыша над головой есть, а там посмотрим. Он пускай к мамочке переезжает. То-то она обрадуется.

Вера поморгала накрашенным правым глазом и принялась за левый.

После смерти матери она продала их комнату в общежитии. Комната была большая, ухоженная, поделенная гипсокартонной перегородкой на две части, с новым окном и дверью. Даже душевая кабина имелась!

Покупатели нашлись моментально. Добавив денег, они с Маратом сумели приобрести пусть небольшую, но изолированную квартирку. Недостающую сумму пришлось взять в кредит, который на себя оформляла опять-таки Вера. Платили они его с двух своих зарплат, экономили, выкручивались, и три месяца назад досрочно погасили долг.