Наследница - Альбина Нурисламова

— Нет, на автобусе, — рассеянно произнесла Вера, обескураженная реакцией на свои слова.

— Туда ничего не ходит, — сказала тетя Соня со странной смесью опасения, раздражения и сочувствия в голосе, — придется пешком.

Оглушительно хлопнула входная дверь. Анечка вышла на улицу и, переваливаясь с ноги на ногу, заковыляла прочь.

— Так я и знала! — с досадой воскликнула Вера. — Далеко идти?

— Не очень. Полчаса, если быстрым шагом.

— Хоть это хорошо.

Тетя Соня поколебалась и повторила, в более деликатной форме, бестактный Аничкин вопрос:

— В самом деле, если не секрет, зачем вам туда?

— Никакой не секрет. Мне там дом достался от родственников. Вот, еду посмотреть, узнать, что к чему, — еще не договорив, Вера заметила, как вытянулось лицо собеседницы.

— Значит, наследница? — деревянным голосом откликнулась она. — Понятно…

— Что понятно? — нервно спросила Вера. — Извините, но вы обе как-то странно себя ведете! Получил человек наследство, и что с того?

— Да ничего, конечно! — засуетилась тетя Соня, не поднимая глаз, и зачем-то принялась перекладывать продукты на прилавке.

— А, — осенило Веру, — вы знаете, о каком доме речь? И там кто-то живет, да? Претендует на наследство? В этом все дело?

— Я знаю, что это за дом, — подтвердила продавщица. Губы ее поджались, меж бровей пролегла глубокая складка. — Но вы ошибаетесь, там никто не живет. Пойдемте, покажу, куда идти.

— Вы меня проводите? — удивилась Вера.

— Нет, у меня же магазин, не бросишь, — покачала головой тетя Соня, вышла из-за прилавка и пояснила на ходу, — просто покажу дорогу.

Она повесила картонную табличку «Перерыв» и заперла дверь. Женщины вышли на улицу и направились мимо автобусной остановки обратно к окраине поселка. Здесь, недалеко от въезда в Большие Ковши, влево уходил проселок.

— Вот, вам сюда.

— Нормальная дорога, идти можно, — бодро отозвалась Вера. — Вон там, на холме, дома стоят — это и есть Корчи?

Тетя Соня утвердительно кивнула:

— Теперь доберетесь. Пойду, а то вдруг кто зайдет.

— Спасибо вам огромное, — сказала Вера, — проводили, показали… Не знаю, как вас благодарить!

— Ой, да ладно, что вы! — женщина повернулась и заспешила прочь.

— До свидания, — крикнула вдогонку Вера.

— Всего хорошего, — тетя Соня улыбнулась через плечо.

Вера поудобнее перехватила ручку сумки и двинулась по дороге, которая серой лентой вилась среди полей.

Глава 5

Лето в этом году началось в среду. И впервые Вера встречала его в самой настоящей деревне. Раньше она никогда не задумывалась о том, что всего в полутора часах езды от города встречаются такие места, как Корчи. Не то, чтобы сюда не дошли блага цивилизации: свет и вода в доме были. Даже старенький телевизор имелся.

Иной, словно вырванной из времени, была сама атмосфера — ощущение затерянности, невозможность выбраться из деревни иначе, как пешком, удобства на улице, отсутствие привычного слуху многоголосья большого города: автомобильных гудков, шороха шин, громких разговоров, музыки, обрывков рекламных слоганов, телефонных мелодий. Кстати, телефон ловил не везде, только в определенных точках.

Вера жила в Корчах уже четыре дня. Здесь оказалось всего шесть домов, включая полученный ею в наследство. Раньше это была большая деревня, но сейчас вся жизнь протекала возле основной трассы, в Больших Ковшах. А здесь, в этом «аппендиксе», доживали свой век деды да бабки, которым никуда не хотелось ехать. Или некуда было.

Этакое стариковское царство.

Раз в неделю, по понедельникам, в Корчи приезжал продуктовый автобус, который привозил чай, сахар, соль, макароны и еще что-то. Можно под заказ. Плюс каждый месяц доставляли пенсию. Овощи, фрукты, ягоды росли в саду-огороде, грибы — в лесу. В одном доме держали коз, в другом — корову, во всех без исключения — кур. За хозяйственными надобностями, а также в аптеку или больницу старики шли пешком до Больших Ковшей, поскольку автомобиля ни у кого не имелось.

На одинокую девушку, которая забрела в Корчи под вечер субботы, вышли поглазеть все местные жители. Событие нерядовое, но, как позже поняла Вера, дело было не только в том, что гости редко сюда захаживали.

Имена соседей она скоро узнала. А в тот момент тетка Татьяна (как она сама представилась) с мужем Федором Степановичем, Маруся, дед Николай Семенович Емельянов (можно просто Семеныч) с женой Марией Сергеевной, бывшая учительница Ирина Матвеевна и братья Михаил и Кирилл Козловы — итого восемь человек, виделись ей просто пестрой кучкой стариков.

— Эт-та кто ж к нам пожаловал? — без обиняков поинтересовался Семеныч. — Заблудилась, что ли?

— Здравствуйте, — со всеми разом поздоровалась Вера. — Наверное, не заблудилась. Это ведь Корчи?

— Они самые, — подтвердил все тот же Семеныч. Остальные молчали.

— А где здесь дом номер четыре по улице Залесной, не подскажете?

Кто-то из стариков тихо ахнул, Михаил, старший из братьев Козловых, высокий и бровастый, отвернулся и сплюнул. Маруся перекрестилась и уставилась на Веру. Пауза затянулась.

— Я не понимаю, — заговорила было Вера.

Но тут вмешалась Ирина Матвеевна, интеллигентного вида пожилая дама в очках с золотистыми дужками. На ней единственной были не калоши или войлочные тапочки, а туфли без каблуков из мягкой коричневой кожи.

— Улица здесь теперь всего одна, а четвертый дом — вон он, — негромко ответила она.

Из толпы высунулась тетка Татьяна, женщина лет шестидесяти. У нее была своеобразная внешность: коротенькое и толстенькое, почти квадратное, тело, на котором помещалась маленькая головка с узким личиком. Будто взяли две детальки из детского конструктора, да и соединили вместе, не заботясь о пропорциях. Быстрые глазки, сильно выдающиеся вперед нос и рот придавали ей сходство с любопытной крольчихой.

— И надолго сюда? С вещичками-то?

— Пока не знаю.

— Вы кто Толмачевым будете? — продолжала допрос тетка Татьяна.

— Кому? — не поняла Вера. И тут же сообразила, что Толмачев — это фамилия отца. — Я дочь Владимира Толмачева, а мой дед — Игорь Толмачев. Папа давно уже умер, а дед примерно четыре года назад. Ни его, ни бабушку я никогда не видела. Мне письмо пришло, что я единственная наследница этого дома, вот и приехала взглянуть, — принялась объяснять Вера. Все настороженно слушали. Напряжение передалось и Вере, хотя она не могла уловить его природу. Снова эта необычная реакция на слова о наследстве!

— Может, поживу пока здесь, — неуверенно закончила она.