Яичко Гитлера - Николай Норд

ГЛАВА 3

НЕПРИЯТНАЯ НОВОСТЬ

Николай, наконец, въехал во двор своего дома и заглушил мотор. Он проехал более пятидесяти километров по августовской жаре, более часа крутил баранку, и устал находиться в одной и той же позе. Выйдя из машины, он расправил плечи и покачал из стороны в сторону головой, как это обычно делают боксеры на ринге, разминая мышцы шеи перед поединком.

Впрочем, в прошлом Николай и был боксером, причем, весьма незаурядным и имел титул чемпиона мира в супертяжелом весе и потому слыл известной личностью в определенных кругах. И хотя его нынешняя работа в институте, где он был заведующим кафедрой и профессором, предполагала малоподвижную работу, Николай старался поддерживать физическую форму ежедневной гимнастикой и утренними пробежками в молоденьком искусственном леске в низине у Оби, в местечке, называемом в Новосибирске — Горская. Так что в свои тридцать семь он выглядел еще довольно спортивно, даже, можно сказать, атлетично, что, при собственном росте под метр девяносто, вызывало зеленую зависть не только своих сверстников мужеского пола, но и тех, кто был его много моложе.

Что касается дам, то их восхищенный взгляд невольно задерживался на нем еще и по причине его довольно приятной внешности — открытое лицо, черные глаза в бархатной опушке длинных ресниц, темно-русые волосы крупной волной. Даже крупный нос на манер «а ля Депардье» не портил общее приятное впечатление от его наружности.

Зайдя в подъезд, Николай забрал из почтового ящика пару газет — «Советский спорт» и «Известия». Поднявшись на лифте домой и порадовавшись царившей в квартире прохладе, он, раздевшись, тем не менее, принял холодный душ и облачился в черный китайский шелковый халат, расшитый золотыми дракончиками. После ванны, пройдя на кухню, Николай был несколько удивлен, не обнаружив там готового ужина. Его жена Ксения никогда не готовила завтрак — Николай привык это делать сам, обычно ограничиваясь парой бутербродов и чашкой кофе, обед она делала лишь в выходные — оба они днем питались в столовых и кафе, но приготовить вкусный ужин — это было для нее святое. Значит, Ксения не просто вышла куда-то, а еще вообще не приходила домой.

Николай открыл холодильник и посмотрел на его содержимое — из того, что можно было бы сразу употребить в пищу. Там было полно всякой еды, но по вечерам Николай привык к горячему и решил пока ничего не есть и дождаться жены. Из дверцы он взял одну лишь нераспечатанную бутылку «Пепси-колы». Отпив несколько глотков колючего напитка, Николай, не выпуская из рук стакан, прошел в гостиную и устроился на диван, где лежали брошенные им тут газеты. Просматривая их, Николай продолжал попивать из бутылки пенную, холодную, дерущую горло, жидкость небольшими глотками, дабы ненароком не застудить горло. В это время зазвонил телефон. Николай встал и, пройдя к аппарату, поднял трубку.

— Здравствуй, Коля, — узнал он голос своей кузины Натальи. — У вас все в порядке? — в ее голосе угадывались нотки тревоги.

— Да все путем. А почему ты спрашиваешь? — насторожился он.

— Да тут такое дело… У нас сегодня милиция была, спрашивала про папин «Вальтер», ну, тот — трофейный, немецкого генерала, который папа тебе завещал. Он все еще у тебя?

— Конечно, где ж ему больше быть? Это ж для меня не просто раритетное оружие, это память о твоем отце — дяде Сереже. А что они так волнуются?

— Не знаю, они мне ничего не объяснили, но я не стала ничего скрывать, чтобы не было осложнений, и сказала им где «Вальтер». Я не подвела тебя?

— Да пустяки, не бери в голову! Спасибо за предупреждение, если вдруг менты заявятся, я буду готов.

— А я вам еще днем звонила, — Николай даже через трубку услышал вздох облегчения на том конце провода, — но никто к телефону не подходил — ни ты, ни Ксюша. Я подумала, сегодня воскресенье, может, отдыхаете где за городом, вот только сейчас вечером еще раз на всякий случай звякнула.

— Да я на дачу к сыну еще вчера утром уехал, несколько минут, как вернулся, а Ксения, наверное, в своей мастерской — готовится. Завтра в картинной галерее у нее выставка, заходи, она приглашает.

— Постараюсь. Как там Вадику на даче отдыхается?

— Да все в порядке — кормят хорошо, по лесу гуляют, купаться еще не разрешают — маленький, трех лет еще нет. Тебе привет передавал.

— Пусть сначала говорить научится! — засмеялась Наталья, в голосе которой уже не чувствовалось напряжения. — Пока! Ксюше мое с кисточкой!

— Ладно, пока.

— Да, Коля, я тебе ничего не говорила!

— Я понял…

Николай вернулся к газетам, но в этот момент в квартиру позвонили. Николай, обрадованный тем, что Ксения, наконец-то, прибыла, быстрым шагом направился в коридор, крича на ходу: «Иду, иду!». Однако, распахнув дверь, он, к своему глубокому разочарованию, увидел на лестничной площадке местного участкового — азербайджанца Али и с ним еще какого-то мужчину в штатском, с потертым, из кожзама, портфелем в руках.

— Здравствуйте, товарищ Север! Вот, тут следователь из уголовного розыска поговорить с вами хочет, — не заходя в помещение, сказал Али и развел руки, словно давая понять, что он тут ни при чем. — Ну, я, пожалуй, пойду. Я вам больше не нужен, товарищ капитан?

— Ступай, свободен, — ответил следователь. — Можно?

— Да, конечно, — ответил Николай и закрыл за следователем дверь. — Я даже знаю, зачем вы пришли.

Следователь, молодой мужчина, одетый в клетчатую ковбойку и серые, мятые, с пузырями на коленях, брюки и обутый в растоптанные сандалии, боднул Николая заинтересованным взглядом:

— И насчет чего же?

— По поводу «Вальтера». Разве не так?

Вошедший хмыкнул, покачал рыжей курчавой головой, на тонкой белой шее, делавшей ее похожей на подсолнух в ветреную погоду, и посетовал:

— Не утерпела, значит, сестричка ваша.

— А что тут такого, мы же не преступники.

— Как знать, как знать… — следователь посмотрел на чистый паркетный пол, потом на свои ноги. — Где мы можем поговорить?

— Пройдемте на кухню, там кофейку или еще чего попьем, — недвусмысленно произнес Николай. — Да вы не разувайтесь.

Они прошли на кухню, где сыщик, сел за столик и положил портфель на колени.

— Я следователь угро, капитан Мальцев Анатолий Иванович, — представился милиционер, расстегивая свой портфель.

— Ну, а я — Николай Север, профессор, — ответил Николай, ничуть не обидевшись на то, что сыщик не подал ему руки — что поделаешь, человек на службе. — Участковый, наверное, уже выложил про меня все?

— Не так уж и много, но кое-что остальное мне было уже известно.

— А что конкретно?

— Ну, как же, ведь вы знаменитый боксер, кумир многих пацанов. И, кроме того, лет двадцать назад побили моего брата, еще по юношам — Мальцева Андрея. Не помните?

Николай не помнил никакого Андрея Мальцева, но из вежливости сказал:

— Что-то такое вертится в голове, но точно вспомнить не получается.

— Да вы не напрягайтесь, Николай, — раскусил его притворство сыщик. — Где уж вам его помнить? Вы на такие высоты взвились, а брат только-то до первого разряда и дошел. Кстати, я присутствовал на том вашем с ним бою, повидал вас, так сказать, в деле. Не скрою, был впечатлен! Лучше было бы Андрею не встречаться тогда с вами — вы ему челюсть сломали…

Чтобы скрыть свою неловкость, Николай поспешно спросил:

— Чай, кофе, или газировочки холодненькой? А, может, вы что покрепче предпочитаете? Есть «Столичная» и «Джамайка рум» — не забывает нас, грешных, Куба за русское сало.

Николай открыл холодильник, в дверце которого можно было увидеть различные напитки.

— Хорошо живете, — оглядывая кухню, отделанную югославским кафелем и уставленную импортной бытовой техникой «Beko», ответил Мальцев. — Чего вам не хватает?

— В смысле? — не понял Николай.

Вместо ответа следователь попросил простой холодной воды из-под крана. Отпив пару глотков, он сказал:

— Предъявите, пожалуйста, мне ваш хваленый золотой «Вальтер».

— А что, собственно, случилось?

— Можно, если вопросы здесь пока буду задавать я? — вежливо произнес капитан.

Николай несколько раздраженно поднял брови:

— Это допрос?

Следователь сделал лицо, целиком источающее доброту:

— Ну что вы, зачем же так прямо в штыки! Допрашиваем мы у себя в кабинетах, а в гостях — только беседуем, вопросики задаем нас интересующие, так сказать, для обретения истины.

Николай пожал плечами и вышел коридор, прихватив табурет. Взобравшись на него, он открыл антресоль и, разобрав коробки с обувью и узлы с разным вещами, которые в данный момент не нужны, а, случается, остаются вообще никогда не востребованными, но которые жалко выбросить, докопался до цинка под патроны для немецкого автомата «Schmeisser». Его с войны привез с собой из Германии дядя Сережа. Потом открыл цинк и застыл в полном недоумении — он был пуст. С этой открытой цинковой коробкой он и вернулся на кухню и поставил ее перед следователем.