Когда к нам приплывут киты - Ричард Мак Борн

и Северцовым последовал полученному примеру. Полёт вверх длился довольно скудно и просто: нас в течении пяти секунд вынесло на бытовой ярус «Алтая», где около релингов ограждения атриума уже поджидал космен — скаут. Одобрительно кивнув, то ли нашей находчивости, то ли оперативности, он направился по совершенно пустому коридору не пытаясь ни обсуждать, ни объяснять что — либо.

Всё происходило уж как — то всё очень быстро. Попав в медицинский отсек, нас с Володькой перепоручили в руки двух медикологов, которые всадили нам несколько уколов и начали улаживать в весьма своеобразные капсулы противоперегрузочной системы. Пояснялось это просто: дескать, рейдер с подобной функциональностью накапливает во время перемещения в суб — пространстве определённый избыточный энергопотенциал, который снимается через проводники и сверхизоляторы постепенно перегоняясь в аккумуляторный отсек. Нахождение в самом же сопредельном пространстве он весьма вредоносно воздействует на живые организмы и может вызывать необратимые последствия. Вот потому проникновение в гипер весь экипаж проводит в капсулах противоперегрузки с особыми изоляционными свойствами. Что ж, пришлось подчиняться…

Происходящее далее можно описать как короткий сон, от которого трудно избавиться, проваливаясь в него вновь и вновь. Громкий гудок корабельной сирены о готовности к переходу в суб — пространство въедался в меня, когда уже люльку закрывали и тягучим звуком надоедливого комара оставался до самого пробуждения.

Приходить в себя после проведённого в капсуле времени было тяжело и непривычно. Всё ещё сонных и плохо осознающих происходящее, нас освежили бодрящим напитком и отлепив дерматоды приказали одеваться. Немного путаясь в личных комбинезонах и позёвывая мы с Северцевым в течении пяти минут оказались в знакомом коридоре. Сопровождал теперь уже обратным путём совершенно другой представитель команды гиперсветовика.

— А где тот, что был?.. — не удержавшись буркнул Вовка уже ступив из атриума на твёрдую поверхность палубы.

— Кордоба? Так он на очередной вахте, сидит в штурманской с экзоператорами пасьянсы финишного коридора раскладывает, — ответил дружелюбно провожатый. Он отрешённо смотрел на нас решив в конце концов продолжить путь к экиперовочной. — Чего вам- то беспокоиться — потратили время, прокатились с ветерком и ушли себе восвояси. Так что — адью! — по- офицерски кивнув, оставив нас у раскрытой двери раздевалки, он удалился.

Наш вылет ничем примечательным не обозначился. Те же переговоры с диспетчерами, но уже Марса — Главного и с дежурным оператором «Алтая», старающегося как можно быстрее и вежливо выпроводить навязанных пассажиров. Только вот сам отлёт с борта гиперсветовика начался с непонятной и довольно странной для меня Вовкиной фразы. Уже после того как мы с ним умостились в своих ложементах, он отстранённо и задумчиво посмотрел перед собой зачем — то намеренно оттягивая предстартовую. Затем многозначительно произнёс:

— Всё это как — то непонятно…

— Что именно, Володя? — спросил я.

— Да так…Вот это, — многозначительно бросил он в ответ указав подбородком вверх. И тут же подключил шаговый режим амортизационной системе катера. — Ну что, полетели?..

Машина приподнялась, ступоходы выдали надсадный вздох сработавшей пневматики и напряжённо загудев сервомоторами «Волна» зашагала к сияющей алмазной россыпью звёзд черноте выхода. Геккоринги гулко лязгали по покрытию палубы методично отлипая от покрытия. Уже у самой кромки Северцев начал подъём на минимальной тяге маневровых дав тем самым плавный старт флаингу и постепенно отдаляясь от рейдера.

Мне тогда показалось, что своим многозначением он имел ввиду наш весьма экзотический транзитный транспорт, что само по себе было бы логичным. Но истину я понял намного позже, что всё произошедшее не так уж просто и однозначно. И Северцев говорил о совершенно ином. Стоит хоть немного его знать — Володька таким серьёзным почти никогда не бывает…

Марс встретил нас угрожающим прогнозом о пылевой буре и откровенным недоумением местного диспетчера о появлении в навигационном секторе неизвестного малотоннажного транспорта. Огромная, испещрённая оспинами кратеров и морщинами ущелий, сфера цвета поблёкшей паприки стояла перед блистером нашей «Волны» изгибающейся стенной. Если же судить по визингу, то катер носом будто упирался в Марс, совершенно отвесно падая вниз прямо к поверхности.

Необходимые данные о экспедиционном лагере ИКИ нам выдали на курсовую. Это оказался район около Земли Аравии, небольшой отрезок марсианской пустыни около низкой возвышенности одиноко торчавшей среди бурых песков. Так что Володьке пришлось корректировать вектор направления небольшими импульсами маневровых, чтоб выправить курс в сторону северного полушария, к Ацидалийской равнине. Оставив в стороне по левому борту глубокий шрам долины Маринер мы постепенно стали снижаться к живописному полотну планеты.

Ориентируясь по флай — карте на мониторе курсовой и позиционным данным предоставленным с операторской МГ–02, Северцев без труда сманеврировав начал снижение к поверхности. Конечно же, профессиональных навыков пилотирования различных типов космкатеров ему было не занимать, это я знал и на собственном опыте непосредственно проведя вместе с ним не один вылет. Но вот справиться с обычным спуском в весьма жиденькой атмосфере для него оказалось задачей не из простых. Володька, дёргая гашетки управления сквозь зубы шипел и смачно ругал на чём свет стоит наш внеплановый рейд и общего шефа, Феликса Гамова, его недальновидность и экономность. Как оказалось, наша малогабаритная остроносая «Волна» по лётным характеристикам была слабо приспособлена для полётов в атмосферных условиях. Нарастающие перегрузки всё сильнее вдавливали нас в пилотские кресла, а слабенькая защита гермокостюмов лишь казалась совершенно излишней в данный момент. Справиться с тошнотой и тяжестью кое как помогала лишь кислородная маска, словно прилипшая к лицу и невыносимо давившая на скулы.

Оплавив себе днище при торможении машина всё ещё продолжала нестись с бешенной скоростью к поверхности. Прилаживая всё своё умение пилота Северцев старался совладать с теряющим устойчивость полёта флаингом. Покрывшейся испариной от затрачиваемых усилий сморщенный лоб и вздувшиеся на шее вены лишь сильнее подчёркивали напряжённость и опасность складывающейся ситуации. Преодолевая нарастающую перегрузку Володька с рыком и мычанием пытался выводить «Волну» из гиперзвукового уровня тратя драгоценное топливные литры на торможение, вытягивая скорость до уровня приблизительно в полтора маха.

Машину ещё трясло, но уже не столь сильно, словно внешние силы перестало интересовать наше внезапное вторжение в пределы красной планеты. Теперь всё становилось на свои привычные места и это немного ободряло повеселевшего Володьку. Он со спокойной методичностью отстегнул кислородную маску, оставив болтаться на втором замке и посмотрев на меня с ехидцей ударил по шлему закрыв его прозрачным щитком.

— Всё Сашка, готовься!..

Моего внимания лишь хватило на то, чтоб выхватить застывшие на табло зеленоватые числа мерно отчитывавшие наше привычное посёлковое время. После этого последовал неимоверный толчок и поражающая встряска. Потом — громкий хлопок и затухающий звук останавливающихся двигателей.