Когда к нам приплывут киты - Ричард Мак Борн

Ричард Мак Борн

Когда к нам приплывут киты

Сергею Павлову и Леониду Панасенко

Если что — то я забуду,

Вряд ли звёзды примут нас.

Р. Рождественский

«Ночь прошла».

«Утро медленно сгоняет сон…

Сегодняшний день обещает быть привычно однообразным и относительно спокойным. И если не брать в расчёт того, что для меня он выпадает на полагающийся по штатному регламенту выходной, то я не стал сразу вскакивать с постели решив поваляться ещё с часик балуя себя ленцой и сладкой истомой. Признаюсь честно, мне не столь уж привычно вставать в ранний час, как это принято в обычном распорядке многих рабочих посёлковых миссий на дальних планетоидах. Работа в них всегда требует постоянной отдачи, вот потому и необходима та самая строгость дисциплины вахтовых бригад. Для меня же это всё кажется пережитком прошлых эпох, когда на ряду с монашеской строгостью и казарменным порядком сосуществует внутренняя коллективная расхлябанность. И многие из тех кто, вынужденно ютятся в этих компоновочных муравейниках во множестве разбросанных по планетам и лунам всего осваиваемого Экстерра Системы скорее всего согласится со мной.

Точно таким же был и наш гермопосёлк «Южный» на Ганимеде, расположенный совсем не далеко от местной столицы Пунт, растянувшейся неровной лужей в одноимённом кратере. Хотя, «недалеко», это лишь относительное понятие по — нашему, местному представлению — всего чуть более трёхсот километров. Вот добывающий комплекс СТ–3, который обслуживают наши ребята, тот прилепился почти рядом с посёлком. И добраться до него на краулере с черепашьей скоростью можно за каких — то полтора часа. Медленно — возможно, но зато, надёжно и доступно с регулярной периодичностью каждые два стандартных дня при смене очередной бригадой буровиков. Здесь всё предельно просто, если не стараться усложнять самому себе жизнь и не впадать в депрессию.

Сгоняя последние остатки сна бодрящим потягиванием и удовлетворённо этому улыбаясь, я слез с кровати. Здесь, на Ганимеде, рядом с гигантским оранжевым куполом великого Юпитера, приятно чувствовать себя немного лёгким и бодрым, чем на Земле. Когда прибываешь сюда впервые, в тебе просыпается то, что кажется уже исчезло и давно покинуло твою жизнь. Ребячество и переполняющая энергия, по началу захлёстывают, почти каждого новоиспечённого аборигена. Это что— то сродни получасовой экскурсионной прогулки по Луне туристов с Земли, впервые получивших долгожданную Визу на выход в Экстерр, и забавляющих себя умопомрачительными прыжками в Море Облаков. Именно тогда, после обычного притяжения и комфорта атмосферного дна, ощутив по-настоящему близость космоса ты, с поразительной наивностью, приходишь в неистовый восторг. И начинаешь радоваться, словно ребёнок, совершенно заурядным вещам, лицезрея сквозь стекло гермошлема откровенно банальную сотникилометровую змею тектонического сброса Прямая стена с бесшумно сползающими от твоего слабого прикосновения пыльных потоков. В мирах же крупных планет Дальнего Экстерра всё совершенно по-иному. Работа налагает ответственность, а чуждая обстановка и отдалённость от обжитых территорий вынуждает к осмотрительности, и само собой — осторожности. Ведь вся надежда на спасение в случаи возникновения нештатки лишь одна — на самого себя.

Не стараясь особо задумываться о чём-то определённом и стараясь отогнать надоевшие воспоминания о прошлом, я прошёл в душ и стал под упругие струи воды. Назойливой мухой вновь забились мысли о вчерашнем разговоре с гляциологом буровой, да ещё на повышенных тонах. Это заставило меня простоять в кабинке чуть дольше обычного, сгоняя негатив и злость. Ведь проблема, которую пытался преподнести Алдан Курбатов, как особо насущную и первостепенную, не требовала столь пристального внимания. К чему тогда всё это?..

Хватит, сегодня думаю только об отдыхе!

Сейчас остро необходимо порадовать себя лёгким завтраком и разгоняя вновь набегающую нервозность постараться приготовиться к хорошему отдыху, ведь день только начинается. Вполне возможно подошёл бы вояж в столицу — пошататься среди толпы людей, узнавая старые лица и встречая совершенно незнакомые. Кто знает, что меня может ожидать, какая немыслимая случайность способна изменить моё упорно стойкое положение холостяка, простого сотрудника одной из социальных служб на провинциальном планетоиде. Подобная минорность во мне была скорее всего порождена воспоминаниями того, что произошло уже более года назад и тоскливо бередило душу о произошедшем до сих пор.

Жизнь каждого, как водиться, складывается не из безликой последовательности событий протяжённых во времени, а из той эмоциональной насыщенности, которая приукрашает их. Теперь я могу это ясно для себя утверждать. Но ещё тогда всё было совершенно иначе…

Вот именно в такой период, когда яркий цвет жизнь начинает превращаться в серую будничность, попали и мы с Виолеттой. Решение оставаться и далее на поселковой станции принималось мною спонтанно, основываясь на обычной привычной обустроенности. Тогда комфорт и бытовая стабильность мне были по душе. Но, как тогда оказалось, подобное ощущение диктовалось во мне отнюдь не разумностью, а обычной слепотой моего эгоизма. В наших с Виолой отношениях именно здесь и начала образовываться пустота, причин которой я и не старался особо искать.

Счастливые месяцы наполненные улыбками, сладкими объятиями и долгими ночами любви истаяли весьма быстро. По — девичьи, слёзно и молчаливо распрощавшись со мной в зале наземного терминала, она с радостным нетерпением покинула гермопосёлок не желая продолжать наскучившей ей провинциальный роман. Стук каблучков её новомодных босоножек гулко отдающийся в коридоре полупустого порта, надоедающим стаккато ещё долго преследовал меня.

Ещё тогда, в самом разгаре наших отношений прилетев по моей просьбе на Ганимед, в наше дальнее поселковое обиталище, она старалась быть преданной и любящей пытаясь соответствовать романтическому статусу молодой жены. Но постепенно начинала понимать, что эта роль ей удаётся лишь с особым трудом. Ведь променять шумный и величественный флагманский терминал «Корона», вертящийся на либрационной орбите между Землёй и Венерой, на дальнее захолустье для взбалмошной девушки было продиктовано скорее всего фееричностью надуманных романтических мечтаний.

Не прошло и полугода нашего семейного счастья среди узких модулей «Южного» и затвердевших аммиачных снегов Ганимеда, как одним обычным днём Виола напросилась в транзитные пассажиры совершенно ошарашив меня своей внезапностью и назревающим фактом отбытия. Вместе с зафрахтованным для обеспечения посёлка дежурным транспортом «Валдай», она с необычной поспешностью покинула не только надоевший планетоид, но и мою, ставшую для неё безынтересной, жизнь. В память о пылавшем, ещё совсем недавно, безумии чувств, мне досталось всего лишь пара фото и постепенно тающие образы любимой в приходящих от усталости и пережитых эмоций, снах. Приходилось это принимать со смирением обречённого на одиночество Робинзона.

Наваливающаяся депрессия