ТОНКИЙ ЛЕД - Дикси БРАУНИНГ

Именно к этому он и стремился. И меньше всего ему хотелось оказаться запертым в этой дыре по соседству с женщиной. По крайней мере с такой женщиной. Все, что на ней было надето, – огромные, не по размеру, ботинки, джинсы, едва доходящие до щиколоток, и эта брезентовая ископаемая куртка с отвисшими карманами – не могло скрыть длину и форму ее ног. Не говоря уже о высоких скулах, больших золотисто-карих глазах и блестящих каштановых волосах, выбивавшихся из-под непонятного сооружения, которое она нахлобучила себе на голову.

Мда. Только ее не хватало. У него было тайное подозрение, что она принадлежит к той породе женщин, что норовят припиявиться к мужчине, как только он по недосмотру окажется в пределах досягаемости. Агент ясно сказал ему, что во всей округе нет ни души – только смотритель. Вот Сэм и вообразил себе этакого старикана, который сунет к нему нос раз или два, чтобы пополнить запасы дров, и только.

А теперь эти желтые башмаки и красный пикап, да еще эти волосы, и глаза, и ноги. И губы. Упрямо сжатые губы, от которых он не мог отвести глаз. Нет Забудь об этом, спокойно и настойчиво уговаривал себя Сэм. Все, что он хотел от женщин, он уже получил. Его первая и единственная привязанность обернулась катастрофой. В результате он похоронил себя в работе и напрочь забыл, что такое женщина. Он не отвечал на звонки и мало времени проводил дома. Его секретарша годилась ему в матери и была достаточно умна, чтобы отваживать самых целеустремленных хищниц. Единственной женщиной, с которой он общался, была его зубной врач, а она была помолвлена и обожала своего жениха. Кроме того, он не способен увлечься женщиной, которая улыбается ему из-под маски, копаясь у него в зубе мудрости.

И вот одного взгляда на длинноногую кареглазую девицу, как метеор носящуюся вдоль речки, оказалось достаточно, чтобы зажечь в нем годами дремавшее пламя. Приятного мало.

Мрачно глядя перед собой, Сэм залез в одну из принесенных накануне коробок, извлек бутылку виски и тупо уставился на нее. Вот ответ на мучительную, тупиковую проблему, истощившую все его силы. Выпить стакан виски и забыться. Или два. Или три.

Но сейчас-то он не был измучен. Просто расстроился немного, ну и.., замерз. Однако алкоголь был в лучшем случае лишь временным решением проблемы. А в этой сырой. Богом забытой дыре переохлаждение ему все-таки не грозит. Черт побери, ведь кругом полно деревьев. Может быть, какие-нибудь из тех коряг, что он принес, достаточно просохли и будут гореть? Но где взять бумагу на растопку? Все, что он мог найти, он уже израсходовал, вместе с несколькими сырыми палочками, обнаруженными на веранде. Утром он пытался разжечь огонь на кухне и подогреть воды, чтобы развести кофе. Но порошок не желал растворяться в тепловатой водице, и настроение было уже с утра безнадежно испорчено.

«Смотри правде в глаза, Кенеди. Это не холод, это женщина. Даже не отсутствие кофе», – пробормотал он, засовывая нераскупоренную бутылку обратно в коробку. Если это длинное, тощее пугало с хмурой физиономией успело запасть ему в душу, значит, он недооценивал серьезность своего положения. При ней, конечно, были ее ноги – не поспоришь, – недурные глаза и интересные скулы…

Он вздохнул. И губы, мягкие и влажные, какими Сэм видел их лишь секунду перед тем, как рот ее превратился в узкую злую щель.

Сэм выругался и принялся заталкивать банки на полку. Бобы, спагетти, супы – он терпеть не мог концентраты! Нет, зря он это затеял. Надо было остаться дома, взять себя в руки, отделаться от навязчивых фантомов и жить дальше.

Беда в том, вздохнул он, рассеянно барабаня по банке лосося, что дома слишком многое напоминает о Лорель. Его офис, где он впервые встретил ее, когда она пришла на собеседование. Конечно же, он принял ее на работу. Такой девушке, как она, редкий мужчина укажет на дверь. Потом – ресторан, куда он пригласил ее ужинать в тот вечер, когда она сообщила ему, что беременна. Это случилось двумя неделями позже, и к тому времени он уже совсем потерял голову.

– Ты читала о политике нашей фирмы в отношении пособий на ребенка? – спросил он. А пособия были щедрыми для такой маленькой фирмы – даже более щедрыми, чем фирма могла себе позволить.

– Об этом я не подумала, – прошептала она. – Я знаю только, что попала в беду и некому мне помочь. Сэм, Сэм, что мне делать? Мне так страшно!

Он как зачарованный смотрел в ее полные слез глаза. Плакать она умела. В то время он еще не знал, как хорошо она освоила это искусство.

– Тебе нужен отпуск на свадьбу?

– Он не женится на мне. Он не может, он.., женат, – рыдала она, и его сердце рвалось на части. Он готов был сам расплакаться.

– Какой подлец, – пробормотал он, помнится, а потом она очутилась в его объятиях, орошая слезами его рубашку. Он утопил лицо в ее волосах. Они были цвета отполированной меди и пахли «Джорджио». Лорель не проработала у него и двух недель, как аромат ее духов пропитал каждый уголок офиса, но, вдохнув его в шелковистых золотисто-рыжих кудрях, Сэм едва не сошел с ума. – И что ты теперь будешь делать? Родители тебе помогут? – с трудом выдавил он.

– Им нельзя сказать! Они отрекутся от меня! О Сэм… – Еще несколько минут назад он был «мистер Кенеди». – Сэм, что мне делать? Мне совсем-совсем не к кому обратиться, а я.., я хочу этого ребенка. Моя подруга недавно родила, и ребенок такой хорошенький, от него так славно пахнет. Но у нее есть муж и няня, а у меня – никого.

Решение казалось вполне разумным. Ему тридцать пять, никаких обязательств, никаких привязанностей. Дом вполне обустроенный. Удобный. Безликий. Пустой.

– Послушай меня, Лорель. Знаю, это может показаться безумием, но выслушай меня до конца, прежде чем ответить, хорошо?

Его квартира, конечно, слишком мала, к тому же расположена не в самом модном районе города. Но сразу после свадьбы они купят дом, и Лорель сама пригласит дизайнера оформить его. Работу она, разумеется, оставит: миссис Сэмюэл Адаме Кенеди не пристало подшивать бумажки в «САК инвайронментал консалтантс». Кроме того, подхватила она, нужно успеть завязать массу знакомств, ведь скоро она станет неуклюжей и ей будет неловко появляться на людях. Даже такой замшелый трудоголик, как Сэм, должен понимать это. Да, и еще нужно всем показать их новый дом.

Довольно скоро Сэм затосковал по своей прежней квартире, хотя вслух не признавался. Картина семейной жизни, отцовства, которую ему рисовало воображение, не получила ожидаемого воплощения. Может быть, виной тому разница в возрасте? Лорель была на пятнадцать лет моложе его. Глупо было ожидать, что она остепенится сразу, как только он наденет ей на палец обручальное кольцо.

Родители Лорель, не зная истинной причины брака, сначала противились. Но не посмели отказать единственной дочери, если уж ей захотелось выйти замуж за человека, который ей чуть не в отцы годится. Пусть делает как знает. Если он сможет должным образом ее обеспечить.