Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) - С.В. Думин

Время открытого столкновения Москвы и Литвы еще не пришло. Занятые борьбой за Владимир, Ростов, мел­кие уделы Северо-Восточной Руси, московские князья пока еще не заглядывались на недоступные им земли Западной Руси. Но две державы постепенно обрастали новыми землями, их границы неумолимо приближались друг к другу. Уже при Гедимине можно отметить и пер­вые, пока еще небольшие, военные столкновения (поход Калиты с татарами на союзный Литве Смоленск, нападе­ние Ольгерда в 1341 'г. на Можайск, несколькими годами раньше, впрочем, отнятый московским князем у Смо­ленского княжества). Но лишь при наследниках Ивана Калиты и Гедимина этот конфликт приобретет характер открытой борьбы за обладание «всею Русью», причем единственным политиком, способным в тот момент ре­ально выдвигать такую задачу, будет сын Гедимина Оль­герд.

Держава Гедимина по своей административной струк­туре напоминала свою историческую предшественни­цу — Киевскую Русь времен первых Рюриковичей. Ее правитель не ставил своей целью жесткую централиза­цию. Более тесный контроль великий князь осуществлял над своим доменом — землями коренной Литвы и Жму­ди, старым ядром державы, включавшим также Черную Русь, Завилейскую Литву (Ошмяна, Крево и др.)* Как уже отмечалось, многие земли, признавшие его власть, со­хранили свои «старины», прежний порядок управления. Фактически сменились лишь правители: место большин­ства здешних Рюриковичей (удержались они лишь в мел­ких уделах) заняли, как правило, родственники Г едимина. Некоторые из них, как и пришедшие с ними дружинники- литовцы, приняли православие, что способствовало их сближению с местным населением и довольно быстрой культурной ассимиляции. Князья-наместники уплачивали дань великому князю; по-видимому, для местных жи­телей это вполне компенсировалось защитой от инозем­ных нападений, обеспечением стабильности на всей тер­ритории огромного государства, что создавало благо­приятные условия для развития внутреннего рынка, торговых связей с другими странами. При Гедимине столицей Великого княжества становится Вильно (совре­менный Вильнюс). Важную роль в жизни этого города, возникшего на землях коренной Литвы, играл так назы­ваемый «русский город» — кварталы, населенные право­славными ремесленниками, торговцами. Но уже при Ге­димине появляются в Вильно и два первых католических монастыря, приток населения с запада, в том числе из Прибалтики, Польши, Германии, довольно быстро пре­вращает литовскую столицу в многонациональный город многих культур и традиций, мирно уживавшихся друг с другом. Однако долгое время именно восточнославянс­кая культура определяла лицо этого города (еще в XVI в. имперский посол Сигизмунд Герберштейн отметит, что «храмов русских там гораздо больше, чем римского ис­поведания»).

Умирая (в конце 1341 г.), Гедимин разделил свои владения между семью сыновьями. Великим князем он назначил младшего — Явнуту. Ольгерд в придачу к Ви­тебску получил Крево, Наримунт — Пинск и Туров, Кориат — Новогрудок, Кейстут — Троки (современный Тракай), Монивид — Кернов (Кярнаве), а Любарт унас­ледовал Волынь. Казалось, Великое княжество Литовс­кое вступает в период феодальной раздробленности. Но этого не произошло: тенденции к объединению, центро­стремительные процессы на землях Руси и Литвы были столь сильны, что сохранение уделов не разрушило един­ства державы. Борьба Гедиминовичей за отцовское на­следство была довольно непродолжительной. Уже зимой 1344/45 г. слабый, нерешительный Явнута был смещен с великокняжеского престола Ольгердом и Кейстутом. Явнута бежал в Москву, крестился в православие, но вскоре смирился с поражением, вернулся в Литву и в 1347 г. получил от братьев небольшой удел — старый, но довольно незначительный городок Заславль (неподалеку от Минска).

Великим князем с согласия Кейстута стал Ольгерд. Фактически братья являлись соправителями. Довольно четко разграничив «сферы влияния» и интересы, они вы­полняли общую задачу — сохранения и расширения Ве­ликого княжества Литовского. Кейстут, управлявший ко­ренной Литвой и Жмудью, взял на себя отражение на­тиска крестоносцев (разумеется, пользуясь при этом ак­тивной поддержкой брата и всех славянских земель дер­жавы). «Восточную» и «южную» политику государства он предоставил Ольгерду. Кейстут и Ольгерд, сумевшие сохранить редкое для политических деятелей качество — искреннюю братскую любовь,— успешно ладили друг с другом. Зная, что брат надежно защищает западные границы, Ольгерд мог продолжить дело отца — собира­ние русских земель.

Великий князь Ольгерд Гедиминович относится к чис­лу наиболее выдающихся деятелей нашей истории и, к сожалению, к категории тех, чье имя незаслуженно забыто, более того — включено в список врагов, разори­телей земли русской. Этот человек, за два десятилетия до Дмитрия Донского одержавший ряд блестящих побед над ордынцами, освободивший из-под ханской власти множество русских земель, объединивший под своим ски­петром большую часть исторической территории Киевс­кой Руси и вполне реально претендовавший на то, чтобы завершить этот процесс и на Северо-Востоке (при актив­ной поддержке Твери), в трудах большинства российских историков оказывается коварным завоевателем, «находником». Думается, давно пора исправить эту историчес­кую несправедливость.

Политическая карьера Ольгерда началась на востоке современной Белоруссии, с женитьбы в 1318 г. на княжне Марии, дочери и наследнице витебского князя. В 1320 г. он унаследовал престол своего тестя, управляя княже­ством по старым обычаям. По-видимому, в связи с этим браком Ольгерд дал обещание принять православие и уже тогда получил «молитвенное имя» Александра, хотя и не принял официального крещения, довольствуясь положением «катехумена» — готовящегося к крещению и имеющего право присутствовать на церковной службе. Впрочем, некоторые летописи (Густынская, Хроника Быховца) утверждают, что при женитьбе на витебской княжне Ольгерд «ея же ради крестился со всеми бояры и людьми», «охрыстился в рускую веру». Однако, соглас­но «Посланию» Спиридона-Саввы, крещение Ольгерда состоялось только перед смертью. Его вторая жена, княжна Ульяна Александровна Тверская, видя, что муж умирает, призвала к себе сыновей и печерского архиманд­рита Давида. Архимандрит крестил Ольгерда с именем Александра, а княгиня затем постригла его в монахи с именем Алексея. По всей вероятности, эти противоре­чивые сведения свидетельствуют о том, что в момент вокняжения в Витебске Ольгерд совершил лишь первый шаг к православию, желая из политических соображений сохранить себе свободу политического маневра в буду­щих отношениях с языческими землями Литвы и Жмуди, с католическими державами Запада. Тем не менее он щедро жертвовал на церковь, строил в своем княжестве храмы. Еще в 1573 г. находившийся в Витебске литовский историк Мацей Стрыйковский видел там изображение Ольгерда и его жены «в церковке старинной в замке в Витебске, который замок вместе с башней княгиня построила, когда Ольгерд был на войне прусской». Стрыйковский, опираясь на местную традицию (в Ви­тебске Ольгерд оставил по себе добрую память), писал и о том, что он «в Витебске высокий замок стеной окружил и две церкви, ту, что в поле, и ту, что в замке, построил».

В первые годы правления Ольгерду и Кейстуту при­шлось перейсить немало неудач. В 1345—1348 гг. они с трудом отражали непрерывные нападения орденских рыцар|ей. 2/февраля 1348 г. в битве над рекой Стравой войско, собранное братьями с литовских и славянских земель Великого княжества, потерпело тяжелое пораже­ние и было вынуждено отступить. В этой битве погиб и Наримунт Гедиминович. Резко ослабло влияние Гедиминовичей в Новгороде и Пскове. В 1349 г. польские

войска заняли Галицкую землю, Брест, Подляшье. В 1350 г. Ольгерд вынужден был заключить мир с московским князем Симеоном Гордым, отказавшись от установлен­ного незадолго до этого сюзеренитета над Смоленской землей, а его брат Дмитрий-Любарт женился на племян­нице московского князя (дочери Константина Ростовс­кого). В этой трудной ситуации Ольгерд проявил неза­урядные дипломатические способности и сумел не только восстановить позиции Литвы на Руси, но и найти воз­можность гораздо более активно участвовать в полити­ческой борьбе между претендентами на Владимирское великое княжение. Его союзником стало Тверское княже­ство. Брак с княжной Ульяной Александровной Тверской (на сестре которой, кстати, был женат Симеон Гордый) придал соглашению противников Москвы традиционный для феодализма «семейный» оттенок. Мирно закончился и спор с Польшей за Галицкую Русь; в 1352 г. Великое княжество Литовское отказалось от претензий на эту территорию. Обеспечив безопасность юго-восточных и восточных окраин государства, Ольгерд и Кейстут вы­двинули в 1358 г. программу объединения под властью Великого княжества Литовского и Русского всех балтских и восточнославянских земель, программу, направленную прежде всего против Ордена и Золотой Орды. В ответ на предложение польского короля Казимира IV, папы Кли­мента VI и императора Карла IV принять католичество Ольгерд выдвинул условие ликвидации орденских владе­ний в Прибалтике — он остроумно предложил, чтобы Орден «поместился в пустянях между татарами и русски­ми для защиты их от нападения татар и чтобы Орден не сохранял никаких прав у русских, но вся Русь принад­лежала литовцам»; он требовал возвращения Литве за­хваченных рыцарями земель ятвягов, пруссов, латышей, понимая, разумеется, что Орден никогда не согласится добровольно уйти с насиженных мест.