Самый лучший коммунист 2 (СИ) - Смолин Павел

Глава 3

Официального названия для Олимпийского комплекса не существует, но для простоты сами немцы используют термин «Олимпиапарк». Состоит он из четырех отдельных подобластей: Олимпийская зона, где расположены главный стадион, Олимпийский зал — тоже типа стадиона — Водный центр, Олимпийский ивент-холл и Олимпийская башня — отсюда будут транслировать теле- и радиосигналы. Вторая область — Олимпийская деревня из двух частей: мужской и женской. Третья — Олимпия-Прессештадт, кусочек Мюнхена с магазинами и жилыми помещениями для работников СМИ. Последняя область — Олимпийский парк, там есть холм и озеро. Может погуляем, если время останется.

Олимпийскую деревню немцы отгрохали по этим временам прикольную: нашему взгляду предстали окруженные панельными многоэтажками одноэтажные бетонные домики с неправильной формы, напоминающими запчасти конструктора, декоративными элементами на крышах. Сами мелкие домики разбиты на сектора, и, в зависимости от страны-участницы, тематически украшены: для Японии, например, выбрали поднимающееся из-за гор солнце. Ух, народу сколько!

Нам с товарищами в маленьких домиках жить не придется — с точки зрения безопасности они совершенно никчемны, поэтому заселились в многоэтажку. Не Конноллистрассе, 31, где в моей реальности и начался теракт, а в соседний — в тридцать первом живут капиталисты, а сюда сгрузили СССР и кусочек соцблока. Хорошо, когда вокруг свои! В фойе, перед лифтами, случилось страшное:

— Херр охранник, я не могу пропустить вас с оружием! — заявлял Михаилу Сергеевичу полицай с очень важными погонами.

— Херр полицейский, а я не могу его вам сдать — у меня инструкции, — парировал тот на чистейшем немецком.

Забавно, что по пути к оружию никто не придрался.

Проблему решил наш посол — Валентин Михайлович Фалин, сорокашестилетний худой мужик со стильно подчеркивающим залысину пробором в темных волосах. Он поговорил с полицейскими, потом поговорил со спешно вызванными фрицами в штатском, и «Девятке» разрешили сохранить оружие. Разговаривать Валентин Михайлович умеет хорошо, спичрайтером Хрущева до дипломатической карьеры работал. Везде бардак, блин — нужели на этапе обсуждения поездки такой важный вопрос не обсудили? Спросим посла.

— Попробовали просто — а вдруг получится? — ответил он тоном, которым педагоги обсуждают детские шалости. — Капиталисты, Сережа, у них игровой, так сказать, менталитет: везде ищут как обмануть или прогнуть. Обижаться на это нельзя — «онли бизнес».

— Если нигер позволил себя нае*ать, он сам виноват, — продемонстрировал особенность менталитета наглядно Фанки Фанк.

По номерам расселились без приключений. Обстановка вполне гостиничная: две кровати, стол со стульями, пара тумбочек и общий шкаф. Туалет и душ имеются, но это не у всех так — некоторым товарищам придется ходить в удобства общего пользования. Вид из окна отличный — седьмой этаж, вся окутанная суетой «деревня» видна. А еще в номере не оказалось телевизора. Непорядок — я не зажрался, но какого хрена немецкая рачительность выбрала в качестве цели именно меня? Мне телек нужен не только и не столько для досуга — каким вообще образом ФРГшное телевидение 72-го года может меня развлечь⁈ — а чтобы отслеживать обстановку, мне в «Комсомолку» большой отчет о поездке писать, и там на одних перечислениях спортивных событий не выедешь — спорта и так везде будет как грязи.

Товарищ посол напомнил мне о важности соблюдения расписания, я ответил ему заверениями в собственной надежности, и Валентин Михайлович временно нас покинул. Пора начинать легкое угнетение «неправильных» немцев — один из них сидит в коридоре, за украшенным вазой с цветочком столиком, обозначен табличкой «помощь»: к нему нам и рекомендовали обращаться в случае проблем. Но сначала нужно установить, системная ли у нас проблема или персонально меня щемят, по заданию ЦРУ. Шутка.

Пройдясь по этажу, выявил массовый масштаб диверсии — телеков ни у кого из наших, включая Джима и Тайрона, не нашлось. Понятно.

— Херр Вебер, у нас проблема, — заявил я «помощнику». — Спортсмены и участники делегации лишены окна в большой мир.

— Окна? — не понял тот. — Окна в каждом номере совершенно исправны.

— Я имел ввиду телевизоры, херр Вебер, — пояснил я. — Мы, граждане Советского Союза, считаем, что каждый человек имеет право на получение информации о происходящих в мире событиях — это служит инструментом воспитания политической сознательности. Я понимаю, что ФРГ чахнет под гнетом капитализма, поэтому прошу у вас посредничества в заключении договора о прокате телевизоров с одним из ваших производителей. Оплатить счет готов в полной мере из личных средств.

Наличку везти не пришлось — как цивилизованный человек заранее подготовил счет в местном банке.

— Мы решили, что Советские граждане могут посчитать возможность смотреть наше телевидение провокацией, — выдал «херр» нелепую отмазку.

— Капиталистическая пропаганда рассчитана на малообразованных людей, — скучным тоном ответил я. — Граждане Советского Союза таковыми не являются.

— Безусловно, — от греха подальше согласился он.

— Телевизоры, уважаемый херр Вебер, — напомнил я.

— Я посмотрю, что можно сделать, — вяло отозвался «помощник».

— Я посмотрю, как вы будете это делать, — решил я и уселся на подоконник окна с видом на Деревню.

Красиво.

Херр Вебер тоскливо посмотрел на меня и снял трубку телефона. Процесс запущен.

— Смотрите, Михаил Сергеевич, — обратил я внимание начальника охраны на происходящее за окном. — Вон там, справа, через забор на территорию Деревни перелезают граждане. С сумками, которые никто не обыскивал.

— Полный бардак, — оценил КГБшник.

Никаких других действий и комментариев не последовало. Ясно — немцы о проблеме знают, но ничего с ней не делают. Свобода и демократия, мать ее за ногу.

Пока херр Вебер бубнил в телефон, я сходил до комнаты моих личных операторов и попросил их поснимать нарушителей периметра из окна, потом согражданам покажу, пусть полюбуются на хвалёный «орднунг». Фигею с этих времен! Так-то приятно: ни тебе камер, ни металлодетекторов, ни шмонов на каждом транспортном узле, от этого народ расслабляется и реально ощущает спокойствие, но за беззаботность рано или поздно придется заплатить большой кровью. Может отдать предпочтение профилактике, а не борьбе с последствиями? Да хотя бы народ от забора шугать, у вас что, полицаев мало? При этом нас обыскивали и по прибытию в ФРГ, и по прибытию в Олимпийскую деревню. Обыскивают и остальных честно сюда попавших. Что это за симуляция безопасности? Вон чувак с огромной сумкой лезет, скорее всего контрабандные товары у аборигенов на всякое менять, но с таким же успехом можно и бомбу принести. Интересно, в «женской» деревне такой же бардак? Потом спрошу.

Херр Вебер положил трубку на место:

— Мы приносим свои извинения за эту оплошность. Телевизоры привезут в течение двух часов, платить не нужно — это наш подарок.

— Подарки принято забирать домой, — заявил я.

Немец поморщился и позвонил снова:

— Это — подарки на время вашего пребывания в ФРГ.

Жлобьё!

Вечером мы с товарищами собрались в фойе на постановку задач, идеологическую накачку и вообще потусоваться. Дамы собираются в своей части деревни, а перед нами выступает представитель Комитета по физической культуре и спорту Николай Тимофеевич Шеин:

— Товарищи, я не стану долго разглагольствовать о важности высоких спортивных достижений для победы коммунизма во всем мире…

Вопреки вступлению, он рассказывал о важности в течение десяти минут. Судя по лицам спортсменов, они еще в Москве такого наслушались по самое «не могу». Удивительные люди эти аппаратчики. Советский спорт — это циклопических размеров машина. Начинаясь со школьных уроков физкультуры, дворовых спортплощадок и широкой сети детских кружков, она продолжается районными соревнованиями и отбором лучших ребят в ДЮСШ. Далее, через краевые (республик-то теперь нету) и всесоюзные соревнования, спортивная система выбрасывает вот сюда, на Олимпийский пик, настоящих монстров. Неужели прибывший на Олимпиаду спортсмен, который всю жизнь на этот путь положил, не осознает необходимости победы? На мой взгляд, это — лишнее давление на и без того волнующихся товарищей. «У-у-у, вся Родина на тебя смотрит! У-у-у, проиграешь — опозоришь страну на весь мир!».