В гостях у Поликарпа. Шутка в тринадцати актах - Виталий Глухов

В остальное время в Иране действуют нормы на покупку бензина – 120 литров топлива на одну машину в месяц. Эти ограничения были введены в июне прошлого года из-за нехватки бензина: дело в том, что в Иране действует государственная программа дотаций, в рамках которой граждане страны могут покупать бензин по сверхнизким ценам (10 центов за литр).

Литр бензина в Туркменистане стоит 50 копеек (два цента). В группу стран с дешевым бензинов входят также Венесуэла (три центра за литр), Иран (9 центов), Ливия (13 центов) и Саудовская Аравия (16 центов за литр)».

Закончив читать, Петрович, внимательно посмотрел на мою реакцию и улыбнулся, хотя я только поерзал на стуле, а затем добавил:

– А вы, гражданин РФ, самого большого импортера нефти, Игорь Брагин покупаете бензин по восемьдесят центов и молчите в трубочку. Скоро будете покупать по доллару за литр. Хотя уже сегодня бензин в России дороже, чем в США. И это при их зарплатах.

– Так инфляция же Петрович, – нашелся, что ответить я.

– Инфляция, – воскликнул Петрович. – Уже, без малого, пятнадцать лет как правительство трубит о борьбе с инфляцией и тут же признается, что не может справиться. А вот ты Игорь, взялся бы за дело, если знаешь, что не справишься?

– Естественно нет.

– И я бы не взялся, а если бы взялся да обнаружил, что не могу справиться, то предоставил бы это другим, и не занимал бы чужое место. А они трубят во всех газетах, что не справляются с инфляцией, даже в рамках заявленных прогнозов, а места свои министерские никто покидать и не собирается. Это как оценивать? – разгорячено, вопрошал Петрович.

– А ты Петрович не слышал разве, что инфляция это не наше российское изобретение, – пытаюсь вывести его на обсуждение международных проблем с ростом цен.

– Как же! Слышать то слышал, да вот никак не возьму в толк, почему у нас инфляция 12%, а у них 3%? Я уж не говорю, что инфляция носит монетарный характер и потому рост цен на мировых рынках не влияет на прямую, на наши цены и стоимость рубля.

Я беру коня и долго думаю над ходом, а больше всего над тем, что ответить Петровичу. Ему легко рассуждать на эти темы. Он бухгалтером всю жизни проработал, вот и вкручивает всякие специфические словечки, а я простой работяга, и мне не все понятно. Но Петрович меня не торопит и ждет. Наконец я решаюсь ответить, придумав очередной ход. Ставлю в гущу его пешек коня с F6 на Е4 и вопрошаю Петровича:

– У них налаженное производство, а мы сидим на нефтяной игле, потому и инфляция у нас 12%.

– Кто это сидит? – приподняв очки, и строго посмотрев на меня, спросил Петрович.

– Мы, – ничего не придумав иного, ответил я.

– Кто это – мы? – продолжал наседать Петрович.

– Все мы, – добавил я.

– Это ты то! Платишь по двадцать рублей за литр бензина, не имеешь ни каких привилегий и льгот, всю жизнь проработавший на заводе за гроши, сидишь на нефтяной игле?

– Ну, может и не я, а все государство, – несколько ретировался я.

– И не все государство, как тебе кажется Игорь, а только небольшая часть, – многозначительно добавил Петрович и перевел пешку на F4, защитив свою пешку, стоящую на G5.

Последнее утверждение Петровича, как не трудно было догадаться, по опыту общения с соседом, определяло и всю дальнейшую канву нашей дискуссии. Петрович вступал на свою любимую дорожку, на которой ему известен каждый бугорок, то есть на тему об олигархах и бывших партократах, захвативших власть.

Тут я решил, что надо с этой избитой дорожки свернуть, чтобы не быть очередной раз в дураках, и привел свой аргумент:

– Петрович, ты опять все сводишь к сырьевым магнатам, наживающимся на продаже российской нефти и газа, но ведь эти деятели свалились не с луны, а выросли в нашей же стране, да и кто бы им это разрешил, если бы у них не было поддержки.

– Да ты Игорь ходи, а не только аргументы выдумывай, – заметил Петрович. —

Я нерешительно передвинул пешку с F7 на F6, предполагая через это поле вывести в дальнейшем, на его королевский фланг, своего ферзя.

– Так, так! – задумался над очередным ходом Петрович. А потом, как бы очнувшись, живо и даже резковато, произнес:

– Да ты же им и помогаешь.

От такого хода рассуждений Петровича я даже несколько оторопел. Но решил не сдаваться и перешел в наступление:

– Ты, Петрович, еще скажи, что я и инфляцию раскручиваю, и деньги заграницу вывожу. Абсурд, да и только.

– Да нет Игорь, все так и есть, – твердо сказал Петрович и срубил мою пешку на F6, продолжая говорить. – От инфляции ты только страдаешь, деньги тебе никто не позволит вывозить, да их у тебя и нет, а вот скажи ты мне, мой сосед, за какую партию ты голосовал на парламентских выборах?

– За «Справедливую Россию». Мне их лозунги и призывы по душе пришлись. Считаю, что Миронов правильно все говорит. Надо, чтобы в стране была социальная справедливость, чтобы труд оплачивался достойно, чтобы сирот меньше было, чтобы пенсионеры не считали себя обделенными и не нищенствовали, – пояснил я Петровичу и срубил его пешку ферзем D8- F6, создав угрозу для его королевского фланга.

– Вот голосуя за «Справедливую Россию», ты и помогаешь им грабить страну, – сумрачно констатировал Петрович и переставил пешку на Е3. – Как тебя легко охмурили, – продолжал сосед. – Почтенный представитель рабочего класса! Тебя провели на мякине, под названием демагогия. Разве ты не знаешь, что наш парламент самый богатый в мире, при почти абсолютной нищете большинства населения, что в состав Госдумы и Совета Федерации входят 12 миллиардеров, который Миронов и возглавляет. По-твоему они все стремятся к социальной справедливости? И все принимаемые ими законы защищают твои интересы, а не интересы кучки олигархов наживающихся на стране?

– А ты, Петрович, считаешь, что все они лгуны и воришки. Что в период избирательной компании Миронов и все его соратники по партии кривлялись и обманывали избирателя?

– Нет, конечно. Скорее всего, они и сами верили в то, что говорили, полагая все изменить «хорошими» законами, – усмехаясь, парировал Петрович. – Они сами заблуждаются по поводу сложившихся отношений и своих возможностей, да только нам то от этого нисколько не легче. Сколько тот же Миронов разглагольствовал по поводу прошлогоднего повышения цен на бензин, а цены все растут и растут.

Только наивные глупцы считают, что миллиардеры сами по себе, а нищий народ сам по себе. В действительности же они от того и богаты так, что мы так бедны.

Ситуация в партии, да и в нашей дискуссии, стала складываться напряженная и явно не в мою пользу. Для выхода из ситуации требовалось неординарное решение.

– И все-таки нельзя же только по этим признакам признавать правительство никуда не годным, – решил возразить я. – Взять, хотя бы, то, что совокупный объем Резервного фонда у нас более теперь 3 трлн рублей, и то, что у правительства есть программа дальнейшего развития до 2020 года, когда средняя зарплата увеличится до 3 000 долларов.

– Ты в это действительно веришь? – серьезно спросил Петрович.

– А ты Евгений Петрович, прямо как Фома не верующий ничему не веришь, быстро ответил я, напряженно ища удачный ход в этой партии.

– Ах, какие мы строптивые! Вот только на месте Фомы не верить сыну божьему было заблуждением, а на вашем месте, Игорь, заблуждением является вера в правительство. Да ты ходи, не тушуйся, – добавил Петрович.

Не придумав ничего лучше, я перевел ладью с Н8 на F8, продолжая искать возможность быстрого прохода по левому флангу.

– Так ты мне так и не ответил, на заданный мной вопрос, уважаемый соперник.

– Конечно, сомнительно, что рабочие будут получать по 3 000 долларов, но что-то должно измениться к лучшему. В это я верю.

– Неисправимые оптимисты, вот главная наша беда, чем непременно и пользуются всякие проходимцы и прожектеры. Вчера они обещали коммунизм, потом каждому отдельную квартиру, а теперь зарплату в 3 000 долларов, и народ все верит. Хотя, положение бастующих в Североуральске шахтеров, которые требуют поднять зарплату всего то до одной тысячи долларов, и на которых теперь спустили всех «собак», говорит совсем о другом. Их даже умудрились обвинить в том, что они якобы захватили частную собственность новоиспеченных хозяев шахты. Так что получат рабочие, как высказывался Путин, уши от мертвого осла, а не зарплату в три тысячи долларов.

– Ну что ты разошелся, Петрович, – решил сбить я его эмоциональный накал. – Между прочим, твои трибунные речи мешают мне сосредоточиться и принять верное решение.