Мятеж - Эри Крэйн

— Ой! — вскрикнула Нури и замерла на месте. Брат догнал ее и набросился сзади. Нури устояла на ногах и, пихнув Лута локтем в бок, указала пальцем перед собой.

— Здесь человек! Человек! — завизжал Лут, прыгая с ноги на ногу от возбуждения. Их дом одиноко стоял среди полей, и кроме членов семьи мальчик никого больше не знал.

Нахмурившись, Шел побежал к застывшим на месте детям и вскоре увидел ошеломившую их находку. Присев возле лежащего без сознания парня, Шел сказал брату с сестрой отойти в сторону, и поднес пальцы к носу незнакомца. Его дыхание было слабым и неровным. Шел не мог не обратить внимания на глубокую рану на плече и изодранные руки.

— Эй, — Шел легко потряс его, но тот так и не открыл глаза. Приподнявшись, он осмотрелся в поисках того, кто мог напасть на чужака, или хотя бы следов борьбы, но ничего не обнаружил.

— Вы двое, подержите, — Шел отдал Нури корзинку для орехов, в рощу за которыми они и направлялись, и взвалил незнакомца себе на спину. Несмотря на свой малый возраст, Шелу приходилось выполнять всю мужскую работу в доме, и он рос довольно крепким парнишкой.

Дорога к дому была невыносима. Нури и Лут не переставали задавать глупые вопросы о найденном человеке и спорить друг с другом, солнце беспощадно жгло голову, а от груза на спине пахло кровью.

Шел не заметил, как ноги принесли его к разбитому вокруг колодца саду, за зеленой шапкой которого укрылся чисто выбеленный глиняный дом. Ветви небольших деревцев клонились к земле, увешанные плодами всех размеров и цветов. На колодце, в пятне света дремал лесной кот. Нури с братом нашли его еще котенком и притащили домой, со слезами на глазах умоляя оставить.

Кот лениво открыл глаза, едва заслышав о приближении детей. Лут побежал к дому, и сестра кинулась за ним, не желая ничего пропустить.

— Шел принес домой мертвого человека! — прокричал Лут, оббежав дом и остановившись перед сидящей на скамье женщиной, занятой штопаньем платья дочери. Тонкие руки с хрупкими запястьями замерли, не завершив стежок.

— Это я его нашла, я! — Нури толкнула Лута и показала тому язык.

— Мертвый человек, мертвый человек! — не унимался мальчишка.

— Он жив, маленький паршивец, — просипел Шел, появившись со своей ношей из-за угла дома. — Умолкни, пока я не выпорол тебя.

Лут тут же затих и отступил в сторону.

— О, Всевидящая Матерь, — женщина отбросила в сторону шитье и помогла сыну осторожно опустить бессознательного парня на траву в тени дома.

— Мы нашли его в поле, совсем близко к роще, — тихо сказал Шел, смотря на мать. — Он дышит, но слишком слаб.

Женщина посмотрела на раны парня, закусила губу и убрала с его лба спутанные волосы. Кожа была перепачкана, но кроме пары царапин, женщина не обнаружила ничего похожего на знак, которым отмечали магов. Облегченно вздохнув, она подозвала Нури и Лута.

— Принесите полотенца и воду, нужно умыть его и обработать раны. Шел, помоги перенести его в дом. Сорро со своими дружками все никак не уймется, — с досадой сказала женщина и посмотрела на клонящееся к горизонту солнце.

Фьорд поморщился и, ощутив под пальцами прохладу простыней, резко сел, готовый обороняться. Однако его тело думало иначе, ответив на подобный порыв тошнотой в горле и леностью в мышцах.

— Тише, тише, — сидящая у постели женщина положила ладонь на его грудь, возвращая парня в лежачее положение. — Тебе стоит восстановить силы, прежде чем ты сможешь ходить. Оружие, которым тебя ранили, было отравлено. Яд не смертелен, но чем дольше находится в теле, тем сильнее оно немеет. Я перевязала твое плечо и ладони, но придется подождать, пока кровь очистится от яда. Как давно на тебя напали? Обычно полное онемение от слюны каменной жабы наступает через семь-восемь часов, но, похоже, его действие уже идет на спад.

Фьорд едва приподнял правую руку, посмотрев на чистые полоски ткани, скрывавшие ладонь.

— Всего лишь царапины, — с трудом прошептал он. Тяжесть в языке была не меньшей, чем во всем остальном теле. Его мысли пьяно шатались по закоулкам сознания. Неужели с момента его побега прошло меньше суток?

Фьорд перевел взгляд воспаленных глаз на женщину, пытаясь получше рассмотреть ее. Он никогда раньше не видел столь мягкой голубизны глаз и светлых кудрявых волос, хрупких, даже несмелых черт лица, за которыми крылось доброе сердце. В его деревне, куда ни посмотри, были широкогрудые мужчины и плечистые женщины с тяжелыми головами и такими же характерами. Все, кроме предателя Дюка.

Внутри Фьорда закипела ярость, но стихла, стоило женщине вновь заговорить. У нее был немного сиплый голос, но Фьорду нравилось его звучание.

— Меня зовут Мира. Мой сын нашел тебя в полях по дороге на восход. Как твое имя? Что с тобой произошло?

Фьорд отвел взгляд. Он лежал на кровати, приставленной к стене светлой комнаты, в центре которой стоял стол из дерева и три стула. В дальнем углу расположился небольшой шкафчик, а соседний угол заняла печь. Деревянная окантовка стен под самым потолком была покрыта росписью из зеленых листьев и красных ягод. Такой же узор украшал мебель, опоясывал печь и наполнял жизнью белую тонкую занавесь на небольшом окошке. Из виднеющегося за спиной Миры прохода выглядывало любопытное личико девочки, невероятно похожей на мать.

— Я ничего не помню, — так и не подняв на Миру взгляда, ответил Фьорд. Как он мог признаться давшей ему кров женщине в том, что он беглый маг-отступник, отринувший законы Церкви?

— Ты можешь остаться здесь, пока твоя память не вернется. Мне пригодится еще одна пара рук. Ну, или же хотя бы одна рука, — добавила Мира, посмотрев на перебинтованное плечо парня и улыбнувшись, встала со стула. — Отдыхай, скоро будет ужин.

Женщина вышла из комнаты, а следом за ней исчезла и белокурая головка ее дочери. Фьорд прикрыл глаза и сам не заметил, как на него опустился полог сна.

Он проснулся оттого, что кто-то теребил его за руку. Открыв глаза, Фьорд увидел обрамленное кучеряшками девичье личико. Комнату наполнял мягкий желтый свет масляной лампы. Мира разливала бульон из старого котелка по чашкам, которые расставлял на стол мальчик, как две капли воды похожий на замершую над Фьордом девочку.

— Отойди, Нури, — Фьорд поднял взгляд на стоящего в изголовье кровати парнишку постарше. В отличие от брата с сестрой и Миры, его волосы были прямые и темные, а черты лица грубее. Однако его глаза переполнялись той же синевой, что и у матери. — Тебе нужно поесть.

Фьорд вновь ощутил одеревенение мышц, когда мальчик помог ему сесть на кровати.

— Шел, помоги гостю, — Мира протянула сыну предназначавшуюся Фьорду чашку с вставленной в нее ложкой. Шел не проявил восторга, но послушно забрал у матери бульон.