Горький шоколад (СИ) - Ринка Кейт

– Когда ты узнала о свадьбе?

– Вчера. И хотела тебе сказать по этому поводу, что ты полный засранец. Не могу в это поверить! Ты хотя бы собирался пригласить меня на свадьбу?

– Я просил твоей матери тебе ничего не говорить, хотел сказать сам, но чуть позже.

– Она и не говорила. А ты пожалел мои чувства?

– На самом деле, я надеялся, что у тебя это уже прошло.

Ева фыркнула:

– Поверь, я очень старалась, чтобы это было так, и у меня даже неплохо получалось до вчерашнего вечера.

– Ева, перестань драматизировать, и не заставляй меня чувствовать себя козлом.

– И все-таки, ты – козел, извини.

– Спасибо, родная, ничего другого я от тебя и не ждал.

– Всегда, пожалуйста, – с театральной улыбкой ответила она, захлопав пышными ресницами. – Так может, отметим это дело? И, кстати, если не приду на свадьбу, пришлю вам подарок без подписи. Но ты его узнаешь сразу – он будет подозрительно тикать.

– Твое чувство юмора стало куда острее, – заметил Алан.

– Это все изменения, которые ты во мне заметил?

– Мнение об остальных я, пожалуй, оставлю при себе.

Ева откинулась на спинку дивана и сложила руки под грудью, неприлично приподнимая свои прелести:

– Нет, давай, скажи мне, я хочу это услышать.

– Отстань, я даже не собираюсь это с тобой обсуждать. Лучше скажи, что ты делаешь в моем клубе?

– Работаю, – пожала она плечами, снова привлекая внимание к своей груди.

На самом же деле, она привлекала его внимание вся, от кончиков пальцев ног до кончиков светлых локонов. Но Алану удавалось удерживаться от полного созерцания, что он совершенно не привык делать. Он встал, прошел к шкафу, где у него висела запасная одежда, достал оттуда синюю рубашку и вернулся к Еве.

– Накинь, а то я не могу с тобой разговаривать, когда ты сидишь передо мной в таком виде.

На губах Евы появилась улыбка. Она взяла рубашку и накинула на плечи. И это все, что она сделала, даже не потрудившись ее запахнуть. Сексуальным движением, закинув ногу на ногу, она повернула голову, уткнулась носом в воротник рубашки и глубоко вдохнула:

– М-м-м, она тобой пахнет, обожаю твой одеколон.

Алана снова передернуло – опять она за свое, и все так же продолжает его злить. Развернувшись, он прошел к мини-бару и налил себе стакан виски.

– Ева, ты специально меня из себя выводишь?

– Нет, мой дорогой, я не могу тебя выводить из себя, потому что в меня входить ты отказываешься.

Делая в это время глоток, Алан подавился и закашлял, когда горючая жидкость пошла «не в то горло». Даже глаза заслезились. За спиной послышался озорной смех Евы. Поднявшись с дивана, она подошла к нему и похлопала по спине:

– Ну-ну, что ж ты так, неаккуратно…

– Ева, уйди от меня, – проговорил он ей через кашель.

Отобрав у него стакан, она поднесла его к губам, но Алан перехватил его и забрал обратно.

– Эй! Тебе что, жалко?

– Нет, просто у нас не разрешается поить несовершеннолетних, – ответил Алан, делая более удачный глоток.

Как он и предполагал, Еву его слова задели.

– Мне уже давно восемнадцать! – выпалила она, вызывая на его губах улыбку.

– Правда? – с усмешкой спросил он.

– Дай сюда…

Вцепившись в его бокал, Ева потянула на себя, буквально вытаскивая виски изо рта. Янтарная жидкость выплеснулась на подбородок, стекая и на рубашку. Продолжая крепко держать стакан, Алан потянул его от Евы, но эта упертая девчонка вцепилась в стакан и его руку. От тряски виски все разлилось по их коже, так что на дне почти ничего не осталось, но главное уже было не это. Главное было одержать верх.

– Ева, отстань, предупреждаю по-хорошему.

Недовольно фыркнув, она отпустила стакан и встала лицом к Алану, уперев руки в бока.

– Долго еще ты будешь смотреть на меня, как на малолетку?

– А ты докажи мне, что уже стала взрослой и умной девочкой.

Ева задумалась всего на какие-то пару секунд, а потом резко подалась к нему… собираясь поцеловать. Но прежде, чем ее губы коснулась его рта, Алан успел накрыть их ладонью, слегка сжимая пальцы на скулах.

– Ты совсем обалдела? – спросил он. – Если ты таким образом хочешь мне что-то доказать, то это очень неверный ход.

Ева опустила глаза вниз, пряча в них обиду и грусть, которые всегда трогали его за душу.

– Послушай, если хочешь, мы можем обо всем поговорить, что, кстати, мы не делали уже очень давно. И если говорить честно, то я соскучился по тебе.

Ева подняла к нему глаза и подозрительно на него посмотрела. Алан убрал руку с ее губ.

– Значит ли это, что я могу остаться работать в твоем клубе?

– А ты сомневалась, что я это одобрю?

– Да, сомневалась.

Алан ухмыльнулся:

– Ты была права, я этого не одобряю. Так что, иди переодевайся и собирай вещи, я помогу тебе найти другое место.

Вот теперь в зеленых глазах вспыхнула злость.

– Без тебя обойдусь, – выпалила она, толкая в грудь.

Прошагав мимо него, Ева направилась к двери.

– Ненавижу тебя и твой клуб…

– Ева, – окликнул ее Алан.

Отказываясь обращать на него внимание, она остановилась у двери и дернула за ручку, но та не поддалась.

– Ева, стой…

– Я все сказала! – выкрикнула она, перебивая его и поворачиваясь к нему лицом. – И рубашку свою забери!

Сняв с себя рубашку, она бросила ее в сторону Алана. Ткань приземлилась на пол, а он сделал шаг к Еве, которая повернула защелку и распахнула дверь.

– Ева! – выкрикнул он ей в спину, подходя к двери и успевая вовремя ее придержать, пока она не впечаталась ему в лицо.

Открыв ее обратно, Алан вышел в коридор, но Ева уже неслась от него на всех парах, насколько это позволяли высокие каблуки. Вернувшись в кабинет, Алан хлопнул дверью сильнее, чем следовало, и вернулся к бару. И вот так у них происходило все последнее время. Она злила его, он злил ее, и в итоге они разбегались, привыкая обходиться друг без друга.

Глава 2

Открыв ключом входную дверь, Ева зашла домой, бросила на пол сумку и тяжело выдохнула. Сегодняшний день так хорошо начинался, когда она смогла попасть в «Марс» без ведома Алана. И так плохо все закончилось. Впрочем, удивляться было нечему, потому что она так и знала – Алан не оставит ее у себя в клубе. Но упорство и маленькая надежда толкали на риск, который, к сожалению, себя не оправдал.

«Ладно, унывать не будем, – подбодрила про себя Ева. – Придумаем что-нибудь другое».

– Ева? Ты что так рано? – услышала она голос матери, который доносился из комнаты. – Еще и двенадцати нет. Неужели Алан тебя выгнал?

Ева вздохнула. У нее с матерью сложились дружеские отношения, и потому та была в курсе многих событий, которые происходили в жизни дочери. Мать прекрасно знала о том, где она работает, и хоть не одобряла этого до конца, а все равно мирилась. Она считала, что лучше быть для дочери другом и знать все от нее самой, заранее имея возможность где-то подсказать, чем потом расхлебывать беды. Также мать мирилась и с ее страстью к мотоциклам, как и со многим другим, признавая, что в юности была такой же взбалмошной и неугомонной девчонкой. А вот отец как раз наоборот – был не в курсе многого из жизни дочери, и Ева с матерью когда-то дружно пришли к выводу, что так оно и лучше, тем более что он с ними уже давно не жил. Родители Евы развелись шесть лет назад, но до сих пор продолжали поддерживать хорошие отношения.

– Да, мам, этот засранец меня выгнал, – произнесла она, заходя в комнату.

Мама лежала на диване перед телевизором и «щелкала» семечки. В ее волосах были закручены синие бигуди, а в ногах грелась персидская кошка, которую звали Персифона или просто Перси.

Потрепав сонную Перси по голове, Ева присела рядом с матерью, которая притянула ее к себе и поцеловала в щеку.

– Ну, ничего, моя хорошая, на расстраивайся, может оно и к лучшему. Ты сказала Алану, что знаешь о свадьбе?

– Сказала.

– И что он?