Кнут и пламя (СИ) - Красовская Марианна

Виктория ожидала, что Аяза возмутит почти вызывающая вульгарность ее наряда, и уже приготовила шелковый шарф, чтобы прикрыть обнаженное тело, но муж ничего не на это сказал, только взглядом обжег и заявил, что здесь непременно нужны драгоценности. Девушка согласилась с ним, немедленно нашла свою шкатулку, а точнее, небольшой, но увесистый сундучок с сокровищами, и принялась увлеченно в нем копаться. Однако ей ничего не нравилось. Большинство ее колье и подвесок были из золота, а серебряные украшения казались недостаточно изысканными. В конце концов Аяз отодвинул ее в сторону и извлек из шкатулки замшевую ленту, расшитую золотыми и хрустальными бусинами - такие украшения носили женщины Степи. Оно казалось простым и варварски богатым, но когда степняк надел его Виктории на шею, словно ошейник, даже леди Милослава согласилась, что смотрится такое колье свежо и оригинально и к тому же отвлекает внимание от груди.

Сама леди Милослава на бал не собиралась, потому что ее муж всё ещё находился в опале и въезд в столицу ему был запрещен.

- Вас встретит Кирьян, поэтому беспокоиться не о чем, - спокойно говорила она. - Спускайтесь, скоро портал откроется.

Аяз церемонно подал супруге локоть. Виктория нежно ему улыбнулась, радуясь, что сейчас он похож на того студента, которого она так боялась и в то же время разлядывала с жадным любопытством. Его длинные черные волосы были завязаны в хвост на затылке, любимый белый жилет длиной до середины бедра был расшит растительным орнаментом в тон ее платью, а кружево рубашки красиво оттеняло загорелую кожу. По сравнению с обделенными солнцем галлийцами он выглядел почти темнокожим.

Кирьян Браенг со времен последней встречи ни капли не изменился - такой же длинный и веселый. Он с радостью протянул к любимой племяннице руки, а Виктория вначале скосила глаза на Аяза и, только дождавшись его еле видного кивка, позволила дядюшке себя обнять. Кирьян, разумеется, заметил эту заминку, он вообще замечал многое, но только улыбнулся про себя. То, что Виктория нашла мужчину, который смог укротить ее буйный норов, было хорошо. Несчастной девушка не выглядела, глаза у нее просто сияли, когда она, склонившись к супругу, прошептала что-то ему на ухо, а, увидев, как смутился и одернул жилет степняк, даже ему позавидовал. Эх, молодость! Он вот в молодости и вовсе был полным отморозком, а, впрочем, и сейчас не считал себя мальчиком из церковного хора.

Кирьян предпочитал жить во дворце, уступив столичный дом сестре и ее мужу. Никакой любви к старому фамильному особняку он не питал, а во дворце было удобно: во-первых, это ему совершенно ничего не стоило (со времен голодной молодости у него осталась привычка к бережливости, порой граничащей со скупостью), а во-вторых, здесь он всегда был в курсе событий. Он знал здесь все ходы и переходы, в том числе и потайные, и, решив, что его племяннице будет неловко идти через парадный вход, вел гостей коридором для прислуги.

- Дядя Кир, а Стефа будет на балу? - поинтересовалась Виктория, соскучившаяся по своей неугомонной кузине.

- Нет, - коротко ответил лорд Браенг.

- Отчего же? Ей уже шестнадцать! Она так любит танцевать!

- Стефа в монастыре, - нехотя пояснил Кирьян.

- Всё ещё в монастыре? - огорчилась девушка. - А навестить ее можно?

- Не стоит, - ответил лорд. - Стефа у меня девочка вздорная, увидит тебя - непременно захочет сбежать, а там, знаешь ли, горы и перевалы, разобьется еще.

Виктория только хмыкнула: мышление у дядюшки всегда было оригинальным.

Ей было немного не по себе. Она абсолютно точно не хотела здесь быть, ей была неинтересна вся эта толпа, она ужасно боялась встречи с Эстебаном и вообще не понимала, зачем тратить время на эти дурацкие балы, когда ей хочется побыть с родителями или с мужем. Единственное, что ее сейчас отвлекало от мрачных мыслей - это ощущение, что под платьем она непристойно обнажена. Это заставляло нервничать еще больше, но по-другому, ей даже казалось, что у нее всё там замерзло, хотя в большом зале было даже жарко. Она нервно сжимала бедра, вздрагивала, когда кто-то задевал ее юбку, и то же время понимала, что между ног уже совершенно непристойно горячо и влажно. Никакого короля в ее голове уже не было, только голос супруга, который шепотом рассказывал ей о том, как мечтает сейчас зажать ее где-нибудь в темном углу, задрать ей юбку и лично проверить, выполнила ли она свое обещание.

Эстебан же почувствовал ее присутствие в тот же миг, как Виктория шагнула в зал, словно бы воздух, которым он дышал, стал более насыщенным, словно маг светильники загорелись чуть ярче (к слову, так оно и было - светильники среагировали на появление сильного мага). За два с лишним года ее отсутствия у короля не отболело, не отошло и не забылось, несмотря на то, что с супругой наладились неожиданно близкие отношения. Эстебан вообще не понимал, зачем что-то усложнять и искать случайных связей, если рядом есть женщина, которая ничего не имеет против его присутствия в своей постели. Зачем совершать какие-то глупые движения, устраивать ритуальные танцы, скрываться и рисковать, если можно открыто прийти в спальню к жене?

Только когда он несколько лет назад встретил на одном из вечеров тоненькую фею с небесными глазами, сам не понял, что почувствовал. Смущение? Восторг? Нежность? Ему хотелось просто смотреть на нее, не думая ни о чем. Просто смотреть и глупо улыбаться. Эстебан никак не мог понять, почему эта странная вещь случилась именно с ним и именно в ту пору, когда его жизнь стала просто идеальной: сыновья росли и проявляли успехи, в государстве все работало как часы, народ своего короля боготворил, и даже вечная непогода, год за годом губившая урожаи, была давно уже взнузданна и запряжена. Нездоровые отношения с лордом Браенгом несколько лет назад плавно сошли на нет, хотя определенная близость с ним все равно сохранилась. Эстебан признавал, что любил Кирьяна чуть более странно, чем друга, а хитрый долговязый оборотень, в свою очередь, упорно сохранял верность своей стране, а потому ревностно служил и королю, которого считал идеальным правителем.

Король, встретившись взглядом с лордом Браенгом, махнул головой и осторожно шагнул за портьеру. Здесь была маленькая дверь в коридор, о которой мало кто знал.

- Чего хотел? - недовольно спросил Кирьян, появляясь через пару минут.

- Ты меня ни с кем не путаешь? - приподнял брови Эстебан, сурово глядя на друга.

Дураком Кирьян никогда не был, и поэтому поджал губы и сделал серьезное лицо, про себя пообещав ему отомстить.

- Ваше величество?

- Отвлеки чем-нибудь ее мужа, - прямо приказал король. - Не знаю, чем, придумай.

- Она моя племянница, - тяжело посмотрел Браенг. - И она его любит.

- Я же не прошу его убить, - дернув головой, ответил Эстебан. - Я просто хочу поговорить с ней наедине.

- О чем?

- О жизни, мать твою, - рявкнул мужчина. - Не трону я твою девочку, клянусь! Просто... я люблю ее, Кир.

- Это не любовь, Тоби, - устало вздохнул Кирьян. - Это фантазии и бред. Она вовсе не такая, какой ты ее себе выдумал. И вообще ты вцепился в нее, чтобы не признаваться самому себе в своих проблемах.

- Ну-ка, расскажи мне о моих проблемах, мой непостоянный друг, - прищурился Эстебан. - Ты, я погляжу, специалист по нормальности?

- Ты прав, - внезапно отступил Браенг. - Не мне тебя учить. Мы с тобой оба - совершенно больные люди. А поскольку Аяз у нас лекарь, я об этом с ним и поговорю.

- Господин Кимак, - вполголоса произнес лорд Браенг, чуть сгибаясь. - А можно ли мне получить медицинскую консультацию по одному вопросу?

- Что, здесь? - удивленно спросил степняк, не понимая, чего от него хочет странный родственник его жены. - Кто-то умирает?

- В некотором смысле, - туманно ответил Кир. - Просто я вас знать не знаю, и вы через пару часов уедете навсегда, и поэтому вы идеальный врач для меня.